Кольцо Соломона - Страуд Джонатан - Страница 48

• Предыдущая
• 48/76
• Следующая

В боковой арке посреди зала показался огонек. Он освещал невысокую прихрамывающую фигурку в белых одеждах. А за плечом у него бесформенным облаком парил…

— Назад!

И мы оба снова забились за пьедестал.

— Ну, что еще? — прошипела девушка. — Я-то думала, мы спокойно пройдем напрямик…

— Обычно тут все тихо. А сейчас народу — как на фиванском рынке. Там Соломонов визирь.

— Хирам? — Она нахмурилась. — У него была белая мышка…

— На высших планах это далеко не мышка, можешь мне поверить. Неудивительно, что он прихрамывает, с таким-то грузом на плече! Сиди тихо-тихо!

Шаги Хирама, в отличие от шагов марида, были слышны довольно отчетливо, и поначалу казалось, что они удаляются прочь. Я было вздохнул с облегчением, но тут вдруг услышал, как мышь тревожно пискнула и шаги остановились. Раздался влажный чавкающий звук, и мгновением позже по залу распространилась вонь тухлых яиц.

Я понял, что это означает. Фолиот Гезери!

— Ну? — Голос Хирама был отчетливо слышен — он стоял, должно быть, шагах в двадцати от того места, где мы прятались. — Что тебе надо, тварь?

— На пару слов, о великий Хирам! — сказал Гезери. Слова были почтительными, но его тон каким-то образом сводил весь эффект на нет. — Мой хозяин, великолепный Хаба, в последние несколько часов чувствовал себя не лучшим образом…

— Я видел его за ужином, — с отвращением ответил Хирам. — Он напился пьян!

— Ага, ну да, так вот, он только что очухался и обнаружил, что кое-что потерял. Маленькую такую бутылочку. Куда-то задевал и никак не может отыскать. Может, она свалилась со стола и ее вымели вместе с прочим мусором. Мы уж ее повсюду ищем и никак не можем найти. Очень таинственное исчезновение.

Хирам фыркнул:

— Его дар для Соломона? Не моя забота. Это тебе следовало бы за ним приглядывать, ведь ты же его раб. Тебе или этой его гнусной тени.

— Да нет, мы были у него в башне, прибирались после того, как… Ладно, это неважно. Слушай, — небрежно сказал Гезери (я представил себе, как он развалился на облаке, небрежно вертя хвостом, зажатым в лапе), — а эту арабскую девчонку ты не видел?

— Жрицу Кирину? Должно быть, она ушла к себе.

— К себе? Ага. А куда именно «к себе», не подскажешь? Понимаешь, Хаба думает…

— Нет, не подскажу!

И в зале снова послышались шаги Хирама. Видимо, он уходил от Гезери, говоря ему через плечо:

— Пусть Хаба сам разбирается со своими неприятностями завтра с утра. Тревожить гостей я ему не позволю!

— Да ты понимаешь, мы думаем, что…

Волшебник что-то буркнул, раздался воинственный писк мыши и пронзительный вопль Гезери.

— Ой! — верещал он. — Убери! Убери это! Все-все, ухожу!

Послышался знакомый хлопок, с которым исчезало сиреневое облачко. Шаги волшебника медленно стихали вдали.

Я хмуро уставился на девушку.

— Ну вот, все и выплыло! Теперь за нами охотится Хаба. Лучше поторопиться. Пусть нас убьет кто-нибудь другой, пока он не обнаружил, где ты.

К моему облегчению, никаких других демонических стражей в Вавилонском зале нам не встретилось, и мы благополучно добрались до другого его конца. После этого было уже не так сложно пробежать через Хеттскую комнату, миновать Шумерскую галерею, у Кельтского кабинета [83]свернуть налево и, не доходя до просторных (и хорошо охраняемых) Египетских залов, через небольшую арку выйти в южную колоннаду, опоясывающую сады.

— Хорошо! — выдохнул я. — Теперь остановимся и передохнем. Что ты скажешь об этом местечке?

За пределами галереи царила черная, непроглядная, таинственная ночь. Воздух был чист; ветерок все еще нес тепло из восточных пустынь. Я окинул взглядом звезды: судя по яркому Арктуру и угасающему Озирису, до рассвета оставалось часа четыре-пять.

Перед нами на север и на юг простирались сады. В них царила непроглядная тьма, если не считать рваных прямоугольников света, падающих из окон дворца на кусты и статуи, на фонтаны, пальмы и цветущие олеандры. Где-то на севере незримо возвышалась черная стена царской башни, удобно расположенной подле гарема, но отделенной от основной части дворца. К югу находилось большинство общественных зданий дворца, включая залы для аудиенций, флигели, где жили и работали слуги-люди, и чуть в стороне от прочих — сокровищница Соломона, набитая золотом.

Девушка огляделась.

— Вот это и есть сады? По-моему, тут довольно тихо.

— Вот видишь, как мало ты понимаешь? — сказал я. — От вас, людей, вообще толку мало. Знаешь, какая тут движуха на самом деле? Вон, видишь ту статую рядом с рододендронами? Так это ифрит. Если бы твоим глазам были доступны высшие планы, ты бы увидела… хотя, пожалуй, это и к лучшему, что тебе не видно, что он делает. Это один из командиров ночной стражи. Все часовые из этой части дворца периодически являются к нему с докладом; они приглядывают и друг за другом тоже, просто для верности. Еще я вижу пятерых… нет, шестерых джиннов, которые прячутся в кустах либо парят среди деревьев, и еще несколько крошечных существ, похожих на светлячков, и эти светлячки мне тоже очень не нравятся. Посреди вон той центральной дорожки установлена ловушка, приводящая в действие нечто малоприятное, а в небе над нами на пятом уровне парит огромный магический купол, перекрывающий все сады; любой дух, рискнувший пролететь сквозь него, вызовет тревогу. Так что в целом эта часть дворца неплохо охраняется.

— Ладно, поверю тебе на слово, — сказала девушка. — И как же нам через них пройти?

— А мы через них и не пойдем, — сказал я. — По крайней мере, пока. Надо чем-то отвлечь охрану. Думаю, я сумею это устроить, но сперва я хочу задать тебе один вопрос: зачем?

— Что — зачем?

— Зачем мы все это делаем? Зачем нам умирать?

Девушка насупилась. Снова думает! Ох как ей это тяжело дается!

— Я же тебе говорила! Соломон грозит Саве.

— Чем именно?

— Он требует наш ладан! Огромную дань! И если мы откажемся платить, он нас уничтожит! Он так сказал моей царице.

— Он что, сам приходил?

— Да нет. Гонца присылал. А какая разница?

— Может, и никакой. Так уплатите выкуп!

Можно подумать, я ей предложил поцеловаться с трупом. На ее ошеломленном лице смешались гнев, недоверие и отвращение.

— Моя царица ни за что этого не сделает! — прошипела она. — Это оставит пятно на ее чести!

— Ну да-а, — протянул я. — А мы останемся живы.

Пару секунд я буквально чувствовал, как ворочаются шестеренки у нее в черепе; а потом ее лицо окаменело и застыло.

— Я служу царице, как и моя мать до меня, и моя бабка, и их матери и праматери! И все. Мы тратим время впустую. Идем!

— Только не ты, — коротко ответил я. — Ты пока посиди тут и смотри не болтай с незнакомыми бесами, пока меня не будет. Извини, спорить не будем!

А то она уже собиралась забросать меня вопросами и возражениями.

— Чем дольше мы тянем, тем скорее Хаба нас поймает. Его марид, Аммет, вероятно, уже пытается выследить твою ауру. Сейчас главное — найти для тебя подходящее укрытие… Ага!

«Ага» было вызвано тем, что я заприметил отличный, густой розовый куст прямо под окном галереи. На нем была пышная листва, несколько довольно вялых бутончиков и масса длиннющих острых шипов. Короче, он идеально подходил для наших целей. Я подхватил девицу и сунул ее в самую гущу колючих веток.

Я с надеждой прислушался… Даже не пикнула. Здорово ее все-таки выдрессировали!

Благополучно избавившись от девицы, я обернулся маленьким, бурым, довольно неприметным сверчком и полетел вдоль границы сада, прячась среди цветов.

Вы, должно быть, обратили внимание, что после первоначального приступа гнева и уныния я вновь отчасти обрел свойственную мне силу духа. По правде говоря, мною мало-помалу овладевал странный, фаталистический восторг. Само величие, сама безоглядная дерзость этой затеи мало-помалу начинали кружить мне голову. Ну да, меня ждет почти что верная смерть, и это не сказать, чтобы приятно, но, раз уж все равно выбора не было, само по себе предстоящее дело меня скорее вдохновляло. Перехитрить целый дворец духов? Уничтожить самого знаменитого волшебника из ныне живущих? Украсть могущественнейший артефакт в мире? Пожалуй, это достойно легендарного Бартимеуса Урукского, и уж, во всяком случае, это куда более достойное занятие, чем таскать авоськи с артишоками или пресмыкаться перед такими хозяевами, как этот гнусный египтянин. Интересно, что сказал бы Факварл, если бы мог видеть меня сейчас?

• Предыдущая
• 48/76
• Следующая