Кольцо Соломона - Страуд Джонатан - Страница 57

• Предыдущая
• 57/76
• Следующая

Пока он говорил, Ашмира старательно делала вид, что утирает лицо грязным рукавом, а сама тем временем мало-помалу продвигалась вперед по кровати. Теперь оставалось надеяться только на последний, отчаянный рывок. Но все же можно подвинуться хоть на дюйм поближе…

Она опустила руку.

— С какой стати?! Да как ты можешь об этом спрашивать!

Лицо царя помрачнело. Он протянул руку…

— Из-за твоих угроз! — в панике выкрикнула Ашмира. — Из-за твоих жестоких требований! Неужели я должна еще напоминать тебе об этом?! Сава не выстоит перед твоим могуществом, и ты это прекрасно знаешь, а потому моя царица предприняла то, что могла, дабы спасти свою честь! Если бы я преуспела, моя родина была бы спасена! Поверь, я проклинаю себя за то, что потерпела поражение!

Соломон не взял Кольца, хотя пальцы царя почти касались его. Лицо его было спокойно, но он тяжело дышал, как человек, испытывающий боль.

— Это… это несколько необычный образ действий в отношении человека, который всего лишь предложил женщине вступить в брак, — медленно произнес он. — Отказ я еще могу принять. Но убийство… это как-то уж чересчур. Тебе не кажется, Ашмира?

Она насупилась, услышав свое имя.

— Речь идет не о браке. Ты грозил вторжением! Ты требовал наш ладан! Ты поклялся уничтожить наш народ, когда наступит новолуние!

— Да, это и впрямь ужасные угрозы.

— Да.

— Только я ничего такого не обещал.

Он откинулся на спинку кресла, сложил домиком тонкие пальцы и пристально посмотрел на нее.

Ашмира заморгала.

— Да нет же, обещал!

— Не обещал.

— Мне сказала об этом моя царица! Ты, должно быть…

— Послушай, — сказал царь Соломон, протянув руку и взяв смокву из стоявшей рядом миски, — позволь, я в двух словах объясню тебе обычаи царей. Быть может, в дипломатических целях некоторые царские слова могут пониматься несколько растяжимо, а кое-что остается недосказанным, но когда царь смотрит тебе в глаза и говорит о чем-то, что это так, это действительно так. Цари не лгут. Даже намек на такое карается смертью. Ты поняла? Посмотри на меня!

Ашмира медленно, нехотя подняла голову и встретилась с ним глазами. Из всех его состарившихся черт, пожалуй, именно глаза были тем, что она могла бы признать по фреске в зале Волшебников. Они были исполнены всей его неумолимой власти. И она, помимо своей воли, вопреки своей ярости, угрюмо произнесла:

— Да, поняла.

— Это хорошо. Теперь ты имеешь дело с неразрешимой проблемой.

Девушка замялась.

— Моя царица…

— Сообщила тебе нечто иное. Один из нас лжет — или, быть может, ошибается.

Он говорил очень мягко и чуть заметно улыбался при этом, но Ашмира дернулась как от удара. Это была прямая атака на все, что было ей дорого, — негромкая и не особо зрелищная, но такая же сокрушительная, как сожжение башни в Марибе. Целью всей ее жизни — как и жизни ее матери — было защищать царицу, а в ее лице — и всю Саву. Оспаривать волю царицы было немыслимо. Все, что она делает, — правильно, все, что она говорит, — верно. Предположить, будто это не так, означало поставить под угрозу фундамент, на котором основывались любые сознательные поступки Ашмиры. Слова Соломона вызвали у нее чувство, сходное с головокружением, как будто она стоит на краю пропасти и вот-вот туда рухнет.

Она подвинулась еще немного вперед и сказала:

— Моя царица не стала бы лгать!

— Но быть может, она ошиблась?

— Нет.

— Ну что ж, полагаю, добиться разумного ответа от рабыни невозможно… — Соломон взял из миски виноградинку и принялся ее задумчиво жевать. — Надо сказать, Балкида меня разочаровала. Я слыхал, что она умна и благородна, но, похоже, все это сказки. К тому же чего и ждать от чибисов? Они мне наболтали вдобавок, что она красива. Думаю, они и тут ошиблись. Не стоит доверять перелетным птицам.

— Она очень красива! — с жаром возразила Ашмира.

Соломон хмыкнул.

— Ну, теперь я уж вряд ли на ней женюсь. Как она узнала о моих коварных планах? Она тебе не говорила?

— От твоего посланца-демона.

— Которого мог прислать кто угодно. Честно говоря, даже ребенок мог бы догадаться перепроверить. Ашмира, я вижу, ты совершенно незаметно ползешь в мою сторону. Пожалуйста, прекрати, а не то вместо меня эту беседу продолжит Дух Кольца. А он не столь любезен, как я, ты сама видела. — Царь Соломон вздохнул. — Итак, нам удалось установить, — продолжал он, — что вы стали жертвой недопонимания. Что же именно тебе было приказано?

— Убить тебя. Забрать Кольцо, если получится.

— Ну а если тебя схватят — как оно всегда и бывает?

Ашмира пожала плечами.

— Тогда я обратила бы свой кинжал против себя самой.

— Это царица тебе так приказала?

— Ну… она этого не говорила. Так сказали жрицы.

Царь Соломон кивнул.

— Однако Балкида не возражала. Ее устраивало, что ты отправляешься на смерть. Надо сказать, — добавил он, — я очень рад, что эта женщина отклонила мое первоначальное предложение. Одна мысль о том, что в твоем гареме может очутиться подобная жена, способна повергнуть в ужас любого мужчину. Пожалуй, мне стоит поблагодарить тебя, Ашмира, ты раскрыла мне глаза.

Гнев ожег ее внутренности, подобно кислоте.

— Почему ты не убил меня сразу, как нашел?!

— Я не такой человек. Кроме того, у меня есть и другие вопросы. Кто привел тебя сюда?

— Я одна пришла.

— Ашмира, ты, несомненно, весьма решительна и замечательно умеешь метать ножи, но для того, чтобы попасть в мои покои, этих достоинств недостаточно. Любой обычный убийца…

— Я не убийца, я потомственная стражница!

— Ну, ты уж прости, различие тут чересчур тонкое. Так вот, если ты — обычная «стражница», — продолжал царь, — значит, тебе помогал кто-то, наделенный большими магическими способностями. Ну, либо ты сама — опытная волшебница, которой повинуются могущественные рабы…

И он скептически посмотрел на нее.

Глаза Ашмиры расширились. Впервые с тех пор, как она очнулась, она отвлеклась от мыслей о себе. Она подумала о Бартимеусе. Он ведь предупреждал ее о ловушке, пытался ее остановить. И вот теперь она в плену, а он… либо погиб, либо сбежал.

— Ну, так что же из этого правда? — осведомился царь. — Как ты сюда попала?

— Я… меня принес сюда дух, которого я сама вызвала.

— В самом деле? И где же он? Я разослал поисковые Импульсы, но никого не нашел.

— Я думаю, твой демон его уничтожил, — сказала Ашмира.

Изящные брови нахмурились.

— А что это был за дух? Марид?

— Джинн.

— Ну, вот теперь я точно знаю, что ты лжешь! — Царь протянул руку и взял с серебряного блюда Кольцо. — Простой джинн не смог бы обойти всех моих рабов, что караулят внизу. Ты не волшебница. Но тебе явно помогал какой-то волшебник… — Его глаза сузились, взгляд сделался жестким и подозрительным. — И кто же это был? Один из моих?

Ашмира озадаченно нахмурилась.

— Что-что?

— Хирам? Нисрох? Хаба? Послушай, я знаю, что ты кого-то выгораживаешь! — Он махнул рукой в сторону окна. — Семнадцати, что сидят в своих башенках, неймется. Они близки к источнику власти и все же не настолько близки, как им хотелось бы! Кто знает, быть может, они втайне действуют заодно с этой твоей царицей. Быть может, им, как и ей, нужен кто-то юный и доверчивый, горячий и опрометчивый, пылающий искусственно подогретым рвением, — кто-то, кто мог бы нанести мне удар от их имени!

Ашмира пыталась что-то возразить, но царь говорил все громче. Он подался вперед в своем кресле.

— Быть может, ты даже работаешь на них напрямую? Скажи мне, Ашмира, что они предложили тебе за то, что ты проберешься сюда со своим самоубийственным заданием? Любовь? Шелка? Богатства? Отвечай живей, Кольцо уже у меня на пальце! Отвечай! Говори правду, а не то я его поверну!

На миг Ашмира онемела от ярости и смятения, бушевавших у нее в душе. А потом она расхохоталась. Она аккуратно поставила на пол вино, к которому так и не притронулась, и медленно поднялась на ноги.

• Предыдущая
• 57/76
• Следующая