Кольцо Соломона - Страуд Джонатан - Страница 61

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая

Ну а что тут скажешь? Я медленно зашагал по коридору, оставив безмолвного царя Соломона в его комнатке с белеными стенами.

Я вышел в большой зал, миновал бассейн, миновал арки, ведущие в обсерваторию и кладовую, миновал золотые столики со всеми их Чарами, портьеры, узы и арку и снова очутился на балконе.

Над головой по-прежнему роскошно сияла холодная россыпь звезд. Внизу лучились сквозь ветви сада огни дворца.

Девушка ждала у перил. Она смотрела на юг. Руки у нее были скрещены на груди, ветерок шевелил длинные черные волосы.

Она, не взглянув на меня, спросила:

— Кольцо у тебя?

— Ну да.

— Отнеси меня с ним в Саву. Неважно, каким способом. Можешь обернуться птицей, мышью, любым чудовищем, каким тебе угодно. Доставь меня туда как можно быстрее, и когда мы прибудем на место, я тебя отпущу.

Что-то не была она похожа на человека, который только что совершил невозможное. Ликования в ней не было заметно. По правде говоря, ее почти трясло от гнева.

И не только ее.

Я сказал:

— Сейчас мы перейдем к этому вопросу. Сначала я хочу тебя кое о чем спросить.

Она указала на южные сады, где по-прежнему осиным роем метались огоньки.

— Нет времени болтать! Что, если Соломон поднимет стражу?

— У нас теперь есть оно, — холодно ответил я, показав ей пергаментный шар. — Так что времени у нас предостаточно. Если нас заметят, можешь просто надеть Кольцо. Они в момент разбегутся!

Она покачала головой, содрогнувшись от одного воспоминания.

— Не говори глупостей. Я не могу этого сделать.

— Ах не можешь? А что тогда с ним будет делать ваша драгоценная царица? Думаешь, ей эта боль окажется по плечу?

— Царица Балкида знает, что делать, — ровным голосом ответила девчонка.

— Да ну? — Я подступил поближе. — Ты, Ашмира, похоже, не поняла, что тебе Соломон втолковывал! Он ведь не врал. Ты на себе ощутила мощь Кольца. Ты слышала, на что оно способно. Тебе действительно хочется, чтобы оно вырвалось в мир?

Тут ее гнев прорвался — слегка.

— Оно уже вырвалось! Это Соломон его выпустил! Так что ничто не изменится.

— Ну, знаешь ли! — сказал я. — Не то чтобы я был величайшим поклонником Соломона, но я бы сказал, он делает все, что в его силах, чтобы оно никуда не вырвалось. Он держит Кольцо при себе и старается пользоваться им как можно реже.

Девушка громко и неженственно фыркнула.

— Ложь! Он грозит Саве!

— Ой да ладно тебе! — Я фыркнул еще громче. — Ты что, хочешь сказать, что по-прежнему этому веришь? Я же слышал весь ваш разговор. С чего бы ему отказываться от ответственности? Ты была его пленницей, ему незачем было лгать. Любому дураку ясно, что тут какой-то заговор, и это…

— И это совершенно неважно! — воскликнула девушка. — Мне все равно! Царица дала мне поручение, и я его выполняю. И все! Я должна ей повиноваться!

— Вот речи истинной рабыни! — язвительно заметил я. — Ты не должна повиноваться, в этом-то все и дело. Я не знаю, может, ваша Балкида действительно образец добродетели, но в данном случае она просто ошиблась. Соломон не был вам врагом, пока ты не пробралась к нему в спальню с этим кинжалом. И то, думаю, он отпустил бы тебя, если бы ты… Знаешь что, барышня, уходить от меня ты можешь сколько угодно, но очевидный факт останется очевидным фактом!

Девица с яростным возгласом дернулась и зашагала прочь по балкону, но при последних моих словах она развернулась, словно исполняя какой-то первобытный арабский танец, и ткнула в меня пальцем.

— В отличие от вероломного демона, который если что-то и делает, то только из-под палки, я связана священными узами! — заявила она. — Я верна возложенному на меня долгу! Я преданно служу своей царице!

— Что не мешает вам обеим делать все через задницу, — сказал я. — Сколько ей лет-то, Балкиде твоей? Тридцать? Сорок, в лучшем случае? Послушай, я ношу в себе мудрость двух тысячелетий и то иногда промахиваюсь. Вот, например, встретив тебя в ущелье, я подумал было, что ты что-то из себя представляешь. Что ты обладаешь гибким, сильным умом… Видишь, как я ошибся?

— Тут речь не об уме! — отрезала девчонка, блестяще подтвердив мои слова. — Речь идет о верности! Я верю в свою царицу и повинуюсь ей во всем!

— Во всем?

— Во всем!

— Ну, в таком случае, — это был блестящий аргумент, я приберегал его напоследок, — чего ж ты Соломона-то не убила?

Воцарилось молчание. Я пристроил пергаментный шар на перила, чтобы освободить руки, и скрестил их на груди, демонстрируя спокойное превосходство. Девчонка явно колебалась, руки у нее слегка подрагивали.

— Ну, в этом не было необходимости… Без Кольца он ведь бессилен…

— Но тебе было приказано его убить. На самом деле, насколько я припоминаю, это была задача номер один. Кольцо было второстепенным.

— Без Кольца ему и так долго не жить, — сказала девушка. — Прочие волшебники прикончат его, как только обнаружат, что…

— И все же ты не ответила на мой вопрос. Почему ты его не убила? Кинжал у тебя был. Ну или могла бы мне приказать. Мне уже случалось убивать царей, пачками просто. [108]Но нет, мы взяли и ушли, даже по носу его на прощание не щелкнули. Итак, последняя попытка: почему ты его не убила?

— Потому что не смогла! — крикнула девушка. — Устраивает? Я не могла этого сделать, глядя, как он там сидит. Я была готова это сделать, когда схватила кинжал, но он же был совершенно беспомощен! И я просто… — Она выругалась. — Я не смогла этого сделать, вот и все! Соломон же не убил меня, когда я была в его власти. Он должен был меня убить, но не стал этого делать. Вот и я, как он, потерпела поражение…

— Поражение?! — Я уставился на нее. — Интересный взгляд на вещи! Я бы сказал…

— Но это все неважно, — сказала она. — Я возвращаюсь в Саву с Кольцом! — Ее лицо смотрело на меня из темноты, как яростная бледная звезда. — И уж тут-то я не подведу!

Я вытянулся во весь рост. Настало время бить в уязвимое место. Ее уверенность в себе, хотя девица и продолжала с жаром ее отстаивать, уже пошатнулась, а может, и вовсе рухнула. Если сделать все правильно, я, пожалуй, сумею срезать путь, избавлюсь от мучительного путешествия обратно в Саву с этим жгучим Кольцом. А может, заодно и девчонку спасу, кто знает.

— Позволь, я угадаю, — сказал я. Очень удачно, что я был в обличье шумерского копьеносца, а не в каком-нибудь другом, более оригинальном виде. Простые истины и без того достаточно трудно переварить, чтобы еще слышать их из уст пучеглазого беса, крылатой змеи, клубов ядовитого газа или четырехликого демона [109](это только несколько, для примера). — Ты не смогла убить Соломона оттого, что в глубине души знала, что он говорил правду. И про Саву, и про Кольцо. Нет уж, помолчи минутку и дослушай. Так вот, а это, в свою очередь, означает, что ты понимаешь: ваша драгоценная царица ошиблась. И мысль эта тебе не нравится. Не нравится потому, что это значит: она отправила тебя сюда по ошибке и жизнью ты рисковала зазря. А еще потому, что, если ваша царица не безупречна, это ставит под вопрос весь смысл твоей жалкой короткой жизни: делать то, что она велит, и жертвовать собою ради нее. Ах да, мало того: это ставит под вопрос и самопожертвование твоей матери тоже!

Девчонка вздрогнула и слабым, очень слабым голосом произнесла:

— Ты ничего не знаешь о моей матери.

— Я знаю то, что ты мне сказала. Она умерла, защищая царицу.

Девушка зажмурилась.

— Да. И я видела ее смерть.

— Так же как и ты рассчитывала умереть, выполняя это задание. Отчасти ты даже надеялась на это.

Тут что-то в ее лице как будто смялось. Я умолк и отступил на шаг. Выдержав паузу, я спросил:

— Ну, так когда это случилось? Недавно?

— Давным-давно… — Девушка посмотрела на меня. Ее лицо по-прежнему было яростным, но ярость эта теперь растрескалась и сломалась, и в глазах у нее стояли слезы. — Мне шесть лет было. Это были горцы, они взбунтовались из-за налогов. И попытались убить царицу.

• Предыдущая
• 61/76
• Следующая