Кольцо Соломона - Страуд Джонатан - Страница 66

• Предыдущая
• 66/76
• Следующая

— Он все время двигается! — охнул джинн. — Нет, я этого не вынесу!

— Да замолчишь ты или нет?!

Пустой ковер, окутанный фиолетовым пламенем, пронесся наискосок прямо перед носом у Хабы, и тот отскочил в сторону. Ковер врезался в стену башни где-то внизу, и перед ними вырос столб дыма. Ашмира выругалась про себя, собралась, рассчитала направление на его новое место, занесла руку…

Теперь ему не уйти!

— Хозяин, берегись!

Это фолиот Гезери, паривший на своем облачке рядом с перилами, обернулся и завопил. Хаба обернулся, как был, с протянутыми руками и растопыренными пальцами. Ашмира мгновенно сориентировалась и метнула кинжал в новую цель. Сверкнуло серебро, рассекая движущуюся кисть Хабы. Хлынула кровь; нечто вроде кривого прутика отлетело в сторону. На конце его сверкнуло золото.

Орда демонов, парившая в небе, исчезла в мгновение ока. Снова засияли звезды.

Отрубленный палец запрыгал по камням.

Хаба разинул рот и заорал.

— Скорей, Бартимеус! — вскричала Ашмира. — Хватай его! Брось его в море!

Юноша рядом с ней уже исчез. Маленькая бурая птичка вырвалась из лап тени.

Хаба орал, держась за руку. Из обрубка пальца хлестала кровь.

Тень издала такой же вопль, как и ее хозяин. Рука, стискивавшая талию Ашмиры, внезапно исчезла; ее отшвырнуло в сторону.

Бурая птичка спикировала на пол, схватила палец и исчезла за перилами.

Ашмира тяжело рухнула на спину.

Раздался рев. Могучая огнепламенная птица взмыла вверх, и в клюве у нее сияло золото. Она повернула на запад и исчезла в клубах дыма.

— Аммет! — взвыл Хаба. — Убей его! Убей! Принеси его обратно!

Тень рванулась вперед, спрыгнула с балкона. На боках у нее отросли длинные черные крылья. Их шум был подобен раскатам грома. Тень тоже исчезла в дыму. Шум ее крыльев затих вдали. И в Доме Соломоновом воцарилась тишина.

Ашмира, пошатываясь, поднялась на ноги.

Из-за перил, подобно черному туману, поднималась пелена использованной магии. Дворца и его садов было не видно, лишь там и сям полыхали разноцветные огни. Где-то вроде бы слышались голоса, но они были далеко внизу, как будто где-то в ином мире. Осталась лишь галерея: нагромождение битого камня и обугленного дерева.

И Ашмира была здесь не одна.

Волшебник стоял в шести футах от нее, нянча свою покалеченную руку и неотрывно глядя во тьму. Ашмире показалось, что складки на его лице сделались глубже и рядом с ними возникли новые тоненькие морщинки. Его слегка пошатывало.

Он стоял на самом краю. Один толчок — и все…

Ашмира бесшумно шагнула в его сторону.

Порыв ветра, вонь тухлых яиц. Ашмира бросилась ничком на пол, и кривые когти фолиота Гезери просвистели над самым ее затылком. Она ощутила покалывание, когда сиреневое облачко пролетало над ней, и снова вскочила на ноги. Фолиот развернулся на своем летающем облачке и направил его в противоположную сторону. Он стремительно приближался. Глаза его превратились в щелочки, полные ненависти, рот был широко разинут. Он размахивал своим кривым шипом на хвосте, точно саблей. Куда только подевались небрежная поза и румяные щечки: теперь это был опасный хищник, когтистый и клыкастый!

Ашмира стиснула серебряную подвеску у себя на шее и замерла в ожидании. Фолиот с воплем выпустил ей в грудь тонкое зеленое светящееся копье. Ашмира отпрыгнула в сторону, произнесла Оберег, который отразил атаку. Светящееся копье ушло в пустоту, не причинив вреда. Она произнесла другой Оберег. Желтые диски посыпались на сиреневое облачко, усеяв его дымящимися волдырями. Облачко отлетело в сторону, врезалось в перила. Гезери спрыгнул с него, стремительно проскакал по каменным плитам и бросился в лицо Ашмире. Она отшатнулась вбок, зубы фолиота клацнули в воздухе. Ашмира ухватила фолиота за шкирку и отвела руку в сторону, чтобы он не мог до нее дотянуться, не обращая внимания на скалящуюся пасть, мельтешащие когти и хвост с шипом, который при каждом взмахе ранил ей руки.

Гезери отчаянно шипел и сопротивлялся. Он был на удивление крепкий и жилистый и мало-помалу выдирался из ее руки. Ашмира чувствовала, как ее силы убывают. Она сорвала с шеи серебряную подвеску и с размаху засунула ее в разинутую пасть.

Фолиот выпучил глаза и издал глухое, хриплое бульканье, которое почти заглушили дым и пар, хлынувшие у него изо рта. Его тело распухло, дергающиеся конечности застыли. Ашмира швырнула его на пол. В нем что-то долго шипело, дергалось, лопалось, пока наконец от фолиота не осталась лишь почерневшая оболочка, которая осела и исчезла.

Девушка обернулась к египтянину, но тот уже отошел от края и окровавленными руками шарил у себя на поясе, где висела многохвостая плетка. Он взмахнул плетью, но движение вышло слабым и бесполезным. Из хвостов плети вылетели желтые языки магии, они оставили следы на камнях, но до Ашмиры не дотянулись — та вовремя успела отпрыгнуть подальше.

Волшебник уставился на нее. Глаза у него туманились от боли и ненависти.

— Прыгай, прыгай, девчонка! У меня есть и другие слуги! Сейчас я их всех созову! А когда вернется Аммет…

Он замахнулся, словно хотел ударить еще раз, но отвлекся на раненую руку, из которой по-прежнему хлестала кровь. Он попытался замотать обрубок краем своего одеяния.

Ашмира подумала о Бартимеусе, который сейчас спасается бегством, преследуемый тенью. Если это и впрямь марид, как говорил Бартимеус, джинн с ним долго тягаться не сможет. Скоро, очень скоро его догонят и убьют, и Кольцо вернется к Хабе. Если только…

Если действовать быстро, она, может быть, еще успеет спасти своего джинна, а вместе с ним и весь Иерусалим!

Но у нее не осталось ни одного кинжала. Ей нужна была помощь. Ей нужен был…

Там, за спиной, — арка, ведущая в царские покои!

Ашмира повернулась и бросилась бежать.

— Да-да, беги! Беги, пока можешь! — кричал вслед Хаба. — Я все равно тебя найду, как только созову своих рабов. Бейзер! Хосров! Нимшик! Где вы? Сюда! Ко мне!

После всей суматохи, после тьмы и дыма снаружи мирный, сияющий интерьер золотого зала выглядел странным, каким-то нереальным. Здесь, как и прежде, курился бассейн, заманчиво сверкали на блюдах зачарованные яства, клубилась молочно-белыми разводами поверхность магического кристалла. Ашмира собиралась пробраться мимо, не глядя на все эти Чары, но вдруг замерла как вкопанная.

На дальнем конце зала стоял человек.

— Я вижу, у нас кое-какие проблемы? — спросил Соломон, царь Израиля.

Брось его в море. Брось его в море. Звучит проще простого. И это действительно было проще простого, как и все приказы девчонки. В принципе. Сложно было сделать это живым.

От Иерусалима до побережья — сорок миль по прямой. Недалеко, казалось бы. Обычно феникс способен пролететь это расстояние минут за двадцать и еще по дороге остановиться перекусить и полюбоваться видами. [111]Но обстоятельства были не совсем обычные. Точнее, совсем не обычные. Дворец пылал, планы все еще содрогались после вторжения полчищ духов, судьбы мира висели на волоске, а я держал в клюве Кольцо Соломона.

Ну, строго говоря, в клюве я держал отрубленный палец Хабы, на котором по-прежнему было надето Кольцо. Я пощажу чувства брезгливых читателей и не стану вдаваться в дальнейшие подробности.

Скажу только, что палец дымился, как сигара. Маленькая, надломленная сигара с золотым ободком ближе к горящему концу. Ну, представили? Вот и отлично.

Ну и палец был еще теплый и поначалу немного кровил, но об этом я уж упоминать не стану.

Довольно будет сказать, что в целом это была не самая приятная часть тела, какую мне когда-либо приходилось носить, [112]но тем не менее он был мне полезен. Мне не приходилось прикасаться к Кольцу, что избавляло меня от значительной части сопутствующей боли.

• Предыдущая
• 66/76
• Следующая