Смятение сердца - Джеймсон Бронуин - Страница 23

— Это не такая вещь, которая гарантирована только вместе с женитьбой. Мне кажется, на какой-нибудь вечеринке или в баре тебе стоит только поманить пальцем любую женщину.

Его профиль явственно окаменел.

— Я не собираюсь искать новую жену по барам.

Анабелла, блистательная, неизменная участница светских вечеринок! Как же она могла забыть?

— Ты правда думаешь, что я гожусь на роль твоей жены?

— Ты славная, Эм, с тобой очень легко. Ты сердечная, благоразумная, уравновешенная… как правило, — добавил он, и уголки его губ дрогнули.

— Ты забыл добавить «невзрачная». — И еще «простоватая», уж в этом Эмили была уверена.

Странно, но глаза у Митча при этом блеснули.

— Я видел тебя без одежды, Эмили. Уж ты-то далеко не невзрачная.

О! Вот даже как!

— Но дело не в этом. — Он снова устремил глаза на дорогу. — Мне нравится твое общество. Наш брак может оказаться вполне приемлемым.

Славная, благоразумная, вполне приемлемый брак… А куда же девались бесподобный секс и ее далеко не невзрачное тело?

— Все это неплохой базис для дружбы… — пробормотала Эмили.

— Может быть, мне сейчас требуется именно это — отношения безо всяких эмоциональных потрясений. Чтобы не нужно было сначала бояться сказать что-то невпопад, а потом мучиться, гадая — в чем все-таки моя вина, что я сделал не так?

Вот он и подвел итог своему первому браку. Эмили это не удивило — она как-никак два года жила, наблюдая все драмы и эмоциональные потрясения Анабеллы. Чего бы только она не отдала, чтобы суметь внушить к себе подобную страсть! И внезапно Эмили поняла, что ее не интересует никакой «вполне приемлемый» брак, что она не сможет гарантировать ему отсутствие эмоциональных потрясений.

— Мне очень жаль, — проговорила она тихо. Вот сейчас она перечеркнет свое самое заветное желание, которым жила почти все прошедшие три года. — Но я не смогу стать твоей женой.

Как это ни странно, но спала Эмили крепко. Она не помнила, как заснула, но проснулась, как от толчка, и резко вскинула голову. Где они? Она посмотрела сквозь боковое окно на одиноко мерцающий в темноте огонек. Какой-то фермерский двор, чужой и незнакомый.

— Мы уже приехали? — сонно спросил Джошуа с заднего сиденья. Когда Эмили обернулась и увидела его, протиравшего глаза, взъерошенного, с надутыми спросонья губками, в груди ее что-то екнуло. Мой милый, дорогой малыш…

— Еще чуть-чуть, солнышко.

В заднее окно она увидела, как Митч идет к машине, вернее, увидела его большой темный силуэт, который сразу загородил единственный источник света.

— Где папочка?

— Вот он, идет сюда, — сказала она и улыбнулась, разглядев под мышкой Митча что-то мохнатое и извивающееся. — Похоже, мы сделали остановку, чтобы взять еще одного пассажира.

Открылась задняя дверь, и Джошуа радостно завопил:

— Диггер! — И принялся тискать своего приятеля так пылко, словно они расстались не пару дней, а много месяцев назад. Собака здоровалась с Джошуа не менее шумно и темпераментно.

Эмили со смехом повернулась и встретила взгляд Митча, который, усаживаясь на водительское сиденье, смотрел на нее со странным выражением лица. Смех тут же замер на ее губах. Ее теперь сильно укороченные волосы, должно быть, стоят дыбом, как у Джошуа. Она неловко пригладила их ладонями.

— Так лучше?

Он молча покачал головой, а Джошуа спросил удивленно:

— Как же Диггер оказался здесь? Мы же оставили его у дяди Квейда.

— У твоего дяди внезапно появились неотложные заботы, — усмехнулся его отец. Нежность, с которой он произнес эти слова, и с трудом сдерживаемое волнение сделало его лицо волшебно красивым. На миг Эмили ничего не видела, кроме этого лица, не видела даже мобильник, который Митч сжимал в руке.

— Ребенок? — воскликнула она.

— Квейд послал сообщение, что мы найдем Диггера у Андерсонов.

Эмили нетерпеливо подалась вперед, схватила его за рукав куртки.

— Забудь о собаке. Они поехали в больницу, да? Или… ребенок уже родился?

Он улыбнулся еще шире.

— Похоже на то.

Шарлотта Квейд появилась на свет за несколько часов до их возвращения с лыжного курорта. Как и ее кузина Бриди, она не стала ждать еще месяц, так уж ей не терпелось начать командовать окружающими, решил Митч.

Эмили улыбнулась, вспоминая. Давно уже она не видела его таким счастливым.

— Как приятно видеть тебя улыбающейся, — сказал Митч, притормаживая на стоянке возле больницы. — А то все дорогу вид у тебя был такой, словно ты вот-вот меня укусишь.

Что же, возможно, но у нее есть оправдание. Прежде всего, это было ее первое посещение Шанталь, и перспектива увидеть малышку Шарлотту наполняла Эмили сложным чувством, состоящим из предвкушения, радости и одновременно страха.

Во-вторых, утром приехали родители Митча, и хотя Эмили уже неоднократно встречалась с ними, но это было до того, как она спала с их сыном. Произошедшее с ними придавало предстоящей встрече несколько иной характер, и Эмили немало беспокойных минут провела в нерешительности, созерцая свой гардероб.

В конце концов она остановилась на симпатичной, хотя и простенькой, весьма практичной, а в общем-то своей единственной юбке. Нервным движением она разгладила шерстяную ткань, которая колола ей голые колени — надевая свою единственную пару колготок, Эмили умудрилась порвать их. Она заметила, что Митч незаметно следит за движениями ее рук, и по телу разлилось возбуждающее тепло. И это только от одного его взгляда украдкой! Боже, ее дела обстоят хуже, чем она полагала.

— Я понесу твой подарок, Эмми, — радостно воскликнул Джошуа, отстегивая ремень безопасности и открывая дверцу, едва дождавшись полной остановки машины. — Пойдем, я знаю, куда идти. Я тебе покажу.

Весь путь до палаты, где лежала Шанталь, Эмили занимала свой ум и нервы тем, что удерживала Джошуа, который стремился перейти на бег, и отвечала на его оживленные реплики — до того, как увидела отражение в стеклянной входной двери: Митч — высокий, широкоплечий, красивый, она сама — не такое уж страшилище в своем почти новом белом свитере и малиновой юбке, Джошуа — счастливый и уверенный в себе, сжимающий в руках бумажный сверток.

А ведь это семья, подумала она с внезапным изумлением. Они в самом деле выглядят как типичная семья.

— Сюда, Эмми, — Джошуа втащил ее за руку в довольно просторную комнату, которая все же нуждалась в срочном расширении, поскольку решительно отказывалась вмещать в себя новые цветы, розовые воздушные шарики и мягкие игрушки. К счастью, хотя бы посетителей в данный момент было немного — только Квейд и Джулия с маленьким розовым пакетиком.

— А у меня есть еще подарок, кроме подарка Эмми! — Джошуа свалил свою ношу на кровать. — Это мишка для Чарли.

— Для Шарлотты, — поправили его по крайней мере сразу два голоса.

— Я же тебе говорила, — обратилась к сестре весьма довольная Джулия.

Как всегда, когда Гудвины собирались вместе, комната наполнилась смехом, шутками, взаимными поддразниваниями, и так легко было забыться и почувствовать себя одной из них. Эмили дала выход внутреннему волнению в широкой улыбке и по очереди обняла каждого из счастливых родителей. Когда Джошуа попросил дать ему подержать новорожденную, она инстинктивно присела на корточки, чтобы подстраховать мальчика.

— Держать надо вот так, — мягко наставляла она, придерживая маленькую головку в чепчике. Малышка была такой крошечной, розовой, восхитительной, чудесно пахнущей. — Ну разве не красавица?

— Неплохая девочка, — тяжело вздохнул Джошуа. — Но можно все-таки, чтобы в следующий раз родился мальчик?

Джулия погладила его по голове и пообещала:

— Мы постараемся, солнышко.

Шанталь передернула плечами.

— Не говорите только о следующем разе в моем присутствии. Но Квейд взял ее за руку, и они обменялись взглядами, полными любви, отчего Эмили вся размякла и решила, что, если Богу будет угодно, у Квейда в семействе еще непременно родятся дети.