Воинствующая феминистка - Грин Дженнифер - Страница 17

Риган почему-то была убеждена, что Гвен такого ни за что бы не допустила. Когда «мазда» остановилась у берега, волны с грохотом накатывались на пляж, оставляя после себя мусор и грязь. Порывы горячего ветра швыряли в лицо песок. Солнце скрылось из виду — и в то же время о грозе говорить было еще рано. Однако серое небо и ветер разогнали всех пляжников по домам.

Риган достала одеяло. Едва она попыталась расстелить его в качестве импровизированной скатерти, сильный порыв ветра прилепил одеяло к ее лицу. Пластмассовый стаканчик улетел прежде, чем Риган успела его наполнить.

— Может, лучше перенести пикник в комнату, оборудованную кондиционером? — сухо предложила она.

— Эй, мы же собирались бежать от цивилизации. И не связываться с грязной посудой.

Алекс решил заняться ужином лично. Он расстелил одеяло и придавил края камнями. Расправляться с едой им пришлось как можно быстрее. Ветер вырывал из рук салфетки и угрожал засыпать песком каждую консервную банку, которую они собирались открыть.

Естественно, мерзкий капризный ветер стих, как только они закончили перекусывать. Риган растянулась на одеяле, надеясь насладиться минутами безделья. Алекс сделал то же самое. Они посмеялись над тем, как им не повезло с погодой. Почему-то они всегда могли беседовать вдвоем бесконечно долго. И полностью расслабиться — как настоящие друзья.

— Ты что-нибудь слышала о своем Тае с тех пор, как переехала сюда? — вдруг спросил Алекс.

Риган посмотрела на него. Казалось, он дремлет, положив локоть под голову и закрыв глаза. Вопрос о ее бывшем возлюбленном прозвучал как гром среди ясного неба, но Риган не имела ничего против того, чтобы на него ответить.

— Нет. Впрочем, я и не хочу о нем слышать.

— Гмм.

— Что означает это «гмм»?

— Да так, ничего. Мне почему-то стало интересно, как этот парень мог бросить тебя, будучи уверен, что ты беременна. И вообще, судя по твоим словам, складывается впечатление, что ты на своем веку повстречала предостаточно мужчин, подводивших тебя в трудную минуту. Ты не задумывалась, почему так получается?

— Разумеется, задумывалась. Я всегда ждала, что мужчины будут вести себя словно сказочные герои. К счастью, опыт в конце концов заставил меня глядеть на жизнь реалистически.

— Да, ваши взгляды мне известны, мисс Реалистка. Но у меня почему-то не выходят из головы те парни. Похоже, определенный тип мужчин специально ищет таких, как ты.

— Что ты хочешь сказать? — приподнялась на локте Риган.

— Я хочу сказать: ты полна сил и уверенности в себе. При взгляде на тебя может сложиться впечатление, что ты справишься с чем угодно, да еще связанная по рукам и ногам. Возможно, именно такое впечатление сложилось у Тая. Возможно, только такое впечатление ты и хотела на него произвести.

Риган раздраженно убрала волосы, которыми шаловливый ветер залепил ей глаза.

— Алекс, не понимаю, к чему ты клонишь?

— Я просто хочу, чтоб ты поняла, что ты была в тысячу раз сильнее этого типа, который бросил тебя в беде. Твоей вины здесь никакой нет — виноват он один. Солнышко, но ты же чертовски умная женщина! Я теряюсь в догадках, что ты в нем нашла.

Истинный джентльмен! Никогда не обидит женщину… даже словом.

— Разумеется, я не сразу раскусила его.

— Да. Но, быть может, ты искала именно не героя. По-моему, естественно требовать от любимого человека определенных вещей: чтобы он был честен, чтобы на него можно было положиться в трудную минуту, чтобы ему можно было верить. Но встречаются, скажем, женщина или мужчина, которые чувствуют себя спокойнее с более слабым человеком.

— Ты что же, — взорвалась Риган, — хочешь сказать, это я виновата в том, что Тай оказался мерзавцем?! То есть я нарочно выбрала себе безвольную тряпку?

— Ага, я разозлил тебя?

Скорее, обидел, хотелось сказать Риган, но она промолчала, а Алекс продолжал:

— Риган, мне просто любопытно, встречался ли тебе когда-нибудь мужчина, к которому тебя действительно тянуло бы? Возьмем, к примеру, этого Тая… ты скучаешь по нему, жалеешь, что не вышла за него замуж, по-прежнему хочешь, чтобы он стал частью твоей жизни? Разумеется, я понимаю, он сделал тебе больно, и все же… когда вы с ним расстались, ты испытала радость и облегчение?

Риган казалось, что он, содрав засохшую корку, открыл ее незажившую рану. Алекс прав: она никогда не показывала мужчинам свои слабые стороны. Возможно, у большинства ее знакомых сложилось впечатление о ней как о женщине сильной и крепкой, способной справиться с любой напастью. Неужели она и правда никогда не искала героя? А постоянно находила себе безвольных молокососов?

— Я тебя расстроил, — тихо заметил Алекс.

— Да нет… я просто не могу взять в толк, с чего ты заговорил об этом.

— Знаешь, ты так часто пыталась помочь мне разобраться в моих чувствах к Гвен. И мне пришло в голову, что я, будучи твоим другом, должен сделать то же самое: помочь тебе высказаться о том, чем ты не можешь поделиться с человеком, которому не веришь.

Проклятье! В этом-то вся беда. Она верит Алексу и готова рассказать ему все то, о чем ей хотелось бы забыть!..

Похоже, все получилось хуже и не придумаешь, мрачно думал Алекс на следующий день. Его разговор с Риган так и не вызвал ее на откровенность. С момента их беседы на берегу океана прошло двадцать четыре часа, и с тех пор все идет наперекосяк, рассуждал Алекс, сворачивая к особняку Леона Бартоломью. Утром Мерл обвинил его в утере какого-то финансового документа — священного! — и долго распространялся по поводу того, скольких сил стоило ему получить его. Ребята на уроках полностью забыли о дисциплине, удушливый зной действовал на нервы, и единственной отрадой за весь день была предстоящая встреча с Леоном Бартоломью, членом попечительского совета школы.

Постучав в дверь особняка Леона, Алекс стянул горло удушающей петлей галстука и водрузил на лицо жизнерадостную улыбку.

Леон, распахнув дверь, радостно похлопал его по плечу.

— Не видел тебя целую вечность! — проревел он. — Нам много о чем надо поболтать. Позволь угостить тебя бурбоном со льдом. Как поживает твой брат? И как у тебя дела, сынок?

Алекс не стал тратить время попусту и напомнил хозяину, что он ненавидит бурбон. Направляясь вслед за хозяином в раскаленный добела внутренний дворик, он поздоровался с Мерили — святой женщиной, супругой Леона. Поверхность маленького бассейна выглядела изумрудно-зеркальной. Знойный воздух, казалось, застыл.

Леон, сияя улыбкой, устроился в плетеном кресле. Начался обязательный двадцатиминутный разговор ни о чем. Знакомство Леона Бартоломью с семьей Бреннан имело долгую историю. После гибели родителей Леон взял братьев под свою опеку, став им чем-то вроде почетного дяди (мужчины-южане держатся друг друга — особенно когда кто-то умирает или рождается, когда заключаются браки и разыгрываются скандалы). Братья опирались на его заботливое плечо весь тот полный горя год, когда потеряли родителей. И до сих пор на заседаниях попечительского совета Леон не раз выступал со страстными речами в поддержку Алекса.

— Что ж, давай перейдем к тому, что мне давно хотелось с тобой обсудить. — Леон взял со столика графин бурбона и ведерко со льдом. — Учебный год заканчивается. Я тебе уже не раз говорил, сынок: в классе ты не можешь развернуться. У тебя есть знания, ты пользуешься доверием и уважением здешнего общества. Ты мог бы без труда стать директором школы. Заняться настоящим делом, а не тратить время впустую с этими маленькими бездельниками.

Они уже не один раз проходили все это!

— Ролинс еще не выходит на пенсию, — терпеливо напомнил Алекс.

— Это легко устроить. Все зависит от тебя.

— Видите ли, мне нравятся мои маленькие бездельники.

— Ну конечно, ну конечно, — прогрохотал Леон, — но ты можешь добиться всего, чего захочешь, сынок. Всего. У тебя призвание к педагогике. Ты можешь стать влиятельным человеком в городе…