Буря в летнюю ночь - Андерсон Пол Уильям - Страница 41
- Предыдущая
- 41/53
- Следующая
— Ox… — пробормотал Руперт. — Но… Но сначала мы должны вознести хвалу Господу.
— Сначала определитесь с курсом, — посоветовал Ариэль. — Я буду прилетать время от времени, чтобы направить вас, хотя вы и сами справитесь, теперь для вас будет дуть попутный ветер. К завтрашнему полудню вы доберетесь до острова и до Дженифер. — И вдруг он ехидно спросил: — А почему ты никогда не улыбаешься?
— Как она там? Я все время думал о ней, клянусь!
— Она сама расскажет тебе обо всем, обещаю. — Ариэль окинул Руперта долгим задумчивым взглядом и добавил: — И что она в тебе нашла? — Он тут же взмыл высоко в воздух и крикнул, указывая крошечной рукой: — Туда! Плывите вон туда! На этот раз вы не промахнетесь!
В заливе на западной стороне острова море пылало в лучах заката. На берегу сразу за пляжем поднималась стена леса. Чуть дальше возвышался небольшой холм, поросший сиренью. Высоко над головами плыла лебединая стая.
Руперт бросил якорь на отмели, спрыгнул в воду и вброд дошел до берега, где ждала его Дженифер. Если не считать коротко обрезанных волос, в Дженифер уже не осталось и следа перенесенных тягот. Мужской костюм был как следует отстиран, и его мрачноватый вид смягчала гирлянда из ноготков. Девушка протягивала руки навстречу принцу, и по ее лицу текли слезы.
Ни принц, ни Дженифер не обращали внимания ни на порхающего вокруг Ариэля, ни на Калибана, сидящего неподалеку на корточках. Руперт склонился над девушкой и прошептал растерянно:
— Почему ты плачешь, любимая?
— Это от радости» только от радости, — робко ответила она. — Я счастлива так, что сердце мое едва выдерживает… оно может разорваться от счастья.
— О моя королева, я пришел к тебе, как нищий, просящий о милостыне, чтобы ты коснулась меня исцеляющей рукой. — Он опустился на колени. — У меня есть лишь лохмотья, оставшиеся от шутовского наряда гордости. Излечи меня, брось мне монетку из твоих сокровищ… ты ведь не пожалеешь для меня гроша?.. О, до сих пор слово «честь» было для меня лишь звуком, но теперь я понимаю, что такое истинное величие.
— О Руперт, встань, прошу тебя! — Она снова и снова нежно гладила его волосы. — В тебе смирения не больше, чем в самом солнце, да тебе оно и ни к чему… встань!
— Свет твоего кольца прожигает меня насквозь, — пробормотал принц.
— Прошу, прошу тебя, не заставляй меня снять его! Мне легче было бы отрезать руку. — Она попыталась рассмеяться. — Но если ты все же захочешь потребовать это колечко обратно, то бери вместе с ним и руку, и все остальное.
Руперт решился наконец подняться и крепко обнял девушку.
Калибан зарычал.
— Потише, потише, — предостерег его Ариэль. — Эта красавица не для таких, как ты.
Чудище отпрянуло назад.
— Я знаю, — пробурчал Калибан. И застенчиво добавил: — Она сегодня днем дотронулась до моей руки. Вот тут, в этом месте, смотри! Я принес ей апельсины… она улыбнулась и поблагодарила меня, а потом дотронулась до меня, вот тут. Я ушел и ревел целый час. Но… нет. Я ужасно стар, и уродлив, и грязен… Вообще-то со мной странные вещи происходят — не в этом крысином теле, оно тут ни при чем, нет, в моей душе…
Но тут из лодки выбрался Уилл, и внимание Калибана привлек новый объект.
— Ха-ха! — завопил он. — Да я тут не единственный уродец! Что это за чучело там идет, тощее, как спаржа, и с носом, как красный огурец?
Калибан боком подошел к Уиллу и ощетинился:
— Эй, поосторожнее тут, дворняжка! А то я тебе быстро выпущу кишки и понаделаю из них ремешков!
— Ну и гостеприимство! — пожаловался Уилл Ариэлю. — А я-то думал, мне помогут разгрузиться, — он подмигнул Калибану, — а то мне одному и не вытащить бочонок с бренди!
— Что? Бренди? — Калибан замер, разинув рот. — Ух… это огненная вода, вроде хереса? Это я помню… Добро пожаловать, друг, добро пожаловать, конечно, я тебе помогу! — Он заключил Уилла в объятия. — Мой язык жутко пересох, но бренди смоет с него песок! Ты уж прости, что я неуважительно отозвался о твоем прекрасном носе. Он потрясает, как горный пик, как закат солнца!
Ариэль вздохнул.
— Ну, эти нашли общий язык, — сказал он и посмотрел на Руперта и Дженифер, стоявших на тропинке, держась за руки. — Интересно, а эти двое заметили хоть что-нибудь?
На полках стояли глиняные лампы причудливых очертаний, освещавшие неровные каменные стены, пол, усыпанный камышом, простую деревянную утварь и мебель и две постели, устроенные из ветвей можжевельника и сена. Вход прикрывала рогожная занавеска.
— Так мы можем проговорить и до самого рассвета, — сказал Руперт, стоявший с Дженифер возле двери. — Полночь давно миновала.
— Ну и что? — возразила Дженифер. — Вот только прохладно…
— Давай вернемся в пещеру. Тебе давно уже пора спать.
— О, я все равно не усну, я буду мечтать… и не проснусь ли я в могиле?
Отодвинув зашуршавшую занавеску, они вошли в пещеру. Руперту пришлось немного нагнуться, чтобы не удариться головой о потолок. Дженифер провела его туда, где из ветвей и травы были сооружены сиденья со спинками. Они сели, и девушка прильнула к принцу. Руперт обнял ее, но лицо его хранило серьезное, немного мрачное выражение.
— Ты и сама не понимаешь, как верно то, что ты сказала… Ведь с тобой рядом просто грешное тело. А тот Руперт, которого ты создала в мечтах… его просто не существует, это миф, туман…
Она нежно прижала пальцы к его губам.
— Перестань!
— Ты не понимаешь… грубая страсть испортила все…
— Но ты же не мраморная статуя! Это мрамор не может пасть жертвой страсти… но он и не движется, не страдает, не дарит цветы девушкам и не умеет заботиться о любимых… — Помолчав, она добавила: — И не мучай меня больше. Если ты считаешь, что хоть чем-то мне обязан, то давай поговорим о завтрашнем дне.
— Завтра… да… — Он расправил плечи. — Ты показала мне сломанный посох Просперо, который отыскал Калибан — по указаниям Ариэля и по твоему желанию… Но знаешь ли ты, как сделать его вновь целым?
Руперт не заметил, что при этих его словах на лице Дженифер мелькнуло разочарование; но девушка справилась с собой и ответила:
— Ответ на этот вопрос должен найтись в книгах Просперо, так говорит Ариэль, и он знает, где лежат эти книги. Когда он плавал под водой в виде светящейся рыбки, он нашел их — они лежат в песке, не слишком далеко от берега, и смотрят на них лишь осьминоги. Книги слишком тяжелы, и Ариэлю не поднять их… он даже не может обвязать их веревками, потому что песчинки, засыпавшие их, чересчур остры для него… а Калибан не может нырнуть за ними, там глубоко… Руперт кивнул:
— «И даже свинцовый лот не погрузится туда, где я захороню свои книги», — сказал колдун и сделал именно так. Я помню, это упоминается в хрониках. Но мне кажется, все же есть способ достать их.
— Ты думаешь только о своем долге, и ни о чем больше? — печально спросила Дженифер. — Ну скажи мне, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя!..
— Что я люблю… — Руперт повернулся к ней. — Но я действительно люблю тебя, милая Дженифер!
— О Боже, а я и надеяться не смела… — прошептала она, прижав руки к груди, словно испугавшись, что ее сердце выпрыгнет наружу. — Ты и вправду сказал это… и назвал меня милой… ох, что-то у меня голова закружилась, и в ушах звенит… А я-то все время думала — он добр ко мне, но лишь по-братски, не больше…
— Но до сегодняшнего дня я и сам не понимал этого, — медленно произнес принц. — А если и понимал, то старался не думать, гнал от себя эту мысль — потому что я не так тверд духом, как ты. — Он крепче прижал к себе девушку. — Если ты выйдешь за меня замуж… возможно, это будет морганатический брак… Нет! Это будет брак перед Небесами! Ты должна стать матерью королей!
— Да не все ли равно, если дети будут нашими детьми?!
Он наклонился к девушке и поцеловал ее. Потрескивали огоньки в лампах, бормотал что-то ветер у порога пещеры… Оторвавшись наконец от губ Дженифер, Руперт сказал:
- Предыдущая
- 41/53
- Следующая
