Гость полнолуния - Лазарева Ярослава - Страница 26

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая

– Лиля! Утро доброе! – радостно заговорил он и поспешил мне навстречу. – Вот радость-то!

Я поздоровалась и рассказала о цели прихода.

– Айда в дом! – пригласил он и шустро двинулся к крыльцу.

Усадив меня на кухне и налив стакан холодного кваса, исчез в комнате. Я огляделась. Кухня выглядела обычно для деревенского дома, была очень опрятной и чистой. Крашеный пол приятно холодил босые ступни. Через несколько минут появился довольный Матвей. Он положил на стол обычную общую тетрадь довольно потрепанного вида.

– Вот тут и записаны истории, которые собирал Алексей, – сообщил он.

Я поняла, что так звали попа-расстригу.

– Можешь себе взять, – неожиданно предложил он.

– Но как же… – растерялась я.

– А нам они зачем? – засмеялся Матвей. – Тут от руки, и не всегда разборчиво. Когда глаза моложе были, так я почитывал с удовольствием, а сейчас ни я, ни моя старуха острым зрением похвастаться не можем! Нам уж о-охо-хо сколько годов! Даже страшно вслух произнести. А ты молоденькая, видишь хорошо. Да и приятно мне будет, что труды Алексея даром не пропадут. Пусть у тебя сохраняются, тем более, вижу, ты всерьез интересуешься.

– Так у вас ведь вроде и дети, и внуки имеются, – заметила я и открыла тетрадь.

– Имеются! – довольно ответил Матвей. – Только где они? Все по городам давно устроились, сюда редко заглядывают, больше по телефону говорят. Да и предлагал я уже эти записи одному из внуков, он, правда, тебя постарше годков на пять будет. Но он лишь посмеялся и посоветовал все это в печку отправить.

Я увидела сверху листа заголовок: «Легенды, предания, истории о славах, людях-рысях, собранные мной самолично в этих местах». Почерк показался мне вполне разборчивым. Буквы были ровные и округлые.

– Ну, если вам не жалко, – начала я и закрыла тетрадь.

– Да забирай, ради бога! – обрадовался Матвей. – Ты-то уж точно в печку не отправишь!

– В этом можете быть уверены! – улыбнулась я и встала. – Ладно, я пойду.

– На озеро собралась в такую рань? – уточнил он, глядя на махровое полотенце, которое я взяла с лавки.

– Поплаваю, – ответила я, – пока не очень жарко.

– Смотрю, свободная ты девица, – заметил Матвей. – Гуляешь себе в одиночестве, ходишь куда хочешь без всякого страха.

– Так я с детства сюда приезжаю, – засмеялась я, – все тут хорошо знаю. Да и чего бояться?

– Ты почитай, почитай тетрадку-то эту, – тихо проговорил он. – Может, вразумит она тебя.

Выйдя за калитку я остановилась, не зная, куда направиться. До озера было рукой подать, но вот таскать с собой толстую тетрадь не очень-то и хотелось. Я ведь решила не только искупаться, но и дойти до затона с лилиями. А это было довольно далеко. Сама не понимаю, почему я захотела пойти именно туда. Видимо, подсознательно понимала, что вчерашняя подаренная неизвестно кем лилия, словно намек, и мне нужно отправиться именно в то место. Вдруг там я найду разгадку всего происходящего?! Постояв в раздумье пару минут, я завернула тетрадь в полотенце и все-таки двинулась в сторону озера. Когда дошла, солнце уже начало подниматься, и я решила искупаться. Поплавав, ощутила, как успокаиваюсь. Я легла на полотенце и начала листать тетрадь. Она была исписана от первой страницы до последней. Зацепившись взглядом за странное имя Арысь, я начала читать. И поняла, что Алексей записал сказку.

«Один старик овдовел, осталась у него дочь, и жили они тихо и мирно. Но вот решил он жениться. И попалась ему злая ведьма. Невзлюбила она красавицу-падчерицу, пристала к мужу, чтобы прогнал ее из дома. И старик выдал свою дочку замуж. Живет она с мужем да радуется, и родился у них мальчик. А ведьме зависть покоя не дает; улучила она время, обратила свою падчерицу зверем Арысь-поле и выгнала в дремучий лес, а в ее платье нарядила свою родную дочь и подставила ее вместо стариковой дочери. Ни муж, ни люди обмана не заметили. Только старая мамка все поняла, а сказать боялась. Ведьмина дочка кормить-то не могла. Тогда мамка несет ребеночка к лесу и поет:

– Арысь-поле! Дитя кричит,

Дитя кричит, пить-есть хочет.

Арысь-поле прибежит, сбросит свою шкурку под колоду, возьмет мальчика, накормит, после наденет шкурку и уйдет в лес.

«Куда это мамка с ребенком все ходит?» – думает муж. Проследил и увидел, как прибежала из леса рысь, сбросила с себя шкурку, превратилась в его жену и стала кормить малютку. Он подкрался из-за кустов, схватил шкурку и спалил ее.

– Ах, что-то дымом пахнет, никак, моя шкурка горит! – говорит Арысь-поле.

– Нет, – отвечает мамка, – это, верно, дровосеки лес подожгли.

Так шкурка и сгорела, колдовство закончилось, Арысь-поле приняла прежний вид и рассказала все мужу. Тотчас собрались люди, схватили ведьму и прогнали ее вместе с ее дочерью».

Дочитав, я закрыла тетрадь. Солнце уже начало припекать спину, и я бросилась в воду.

Освеженная, двинулась дальше. Мой путь лежал мимо изогнутой сосны. Я с любопытством огляделась – лес казался обычным. К моему удивлению, цветок по-прежнему лежал на стволе сосны и выглядел свежим. Я пожала плечами, зачем-то взяла его и двинулась вдоль берега. Идти было довольно удобно, сосны здесь росли редко, лес был чистым, а прекрасные виды, открывавшиеся на озеро, радовали глаз. Мое настроение стремительно поднялось. Я пошла быстрее и даже стала напевать под нос. Мне очень нравилось направление этно-фолк-рок, а особенно певица Пелагея. Последнее время я буквально подсела на ее творчество.

Я шла так быстро, что путь показался мне коротким, хотя я помнила, что дорога до затона занимает пару часов. И вот я уже стою на высоком холме. С него шел крутой спуск, отводящий от озера влево. И я вприпрыжку побежала по склону. И оказалась на дне глубокого оврага, заросшего высокой и сочной от влаги травой. Тоненький ручеек журчал в узком неровном русле, и я начала пробираться, стараясь не попасть ногами в воду. Скоро овраг закончился, ручеек влился в круглое озерко, сплошь покрытое зелеными листьями лилий. Это и был затон. Я выбралась на ровную полянку, покрытую изумрудной травкой. Она была странно ровной, словно подстриженной опытным садовником. Расстелив полотенце, я уселась и осмотрелась. Место и правда выглядело будто заколдованным. Затон находился в низине, и все пространство над ним было покрыто туманом. Вокруг рос густой смешанный лес. Он окружал берега живыми стенами. Многие деревья заплетены хмелем и вьюнками. Лучи солнца еще не пробились сюда, и шевелящийся туман казался серо-розовым шлейфом, закрывающим воду. Высокие, пока закрытые чашечки лилий торчали над листьями, словно восковые незажженные свечи. И это придавало картине какую-то торжественность и еще большую загадочность. Тишина, не свойственная лесу, царила здесь. Не было слышно птиц, не шелестели листья, и даже не жужжали насекомые. Пахло тонкой влажной сладостью.

«Идеальное место для съемок какого-нибудь фильма про русалок», – мелькнула неожиданная мысль, и я невольно улыбнулась. Затем встала и опустила принесенную лилию в воду. Она не упала на листок, как я думала, а выпрямилась и раскрылась. Ее сердцевина была нежно-розовой. Видимо, поэтому лилия сильно походила на цветок лотоса. И вдруг, словно по команде, медленно расправили лепестки и остальные цветы. И все они были нежно-розоватыми. Я невольно ахнула от открывшейся передо мной красоты. На гладких темно-зеленых листьях словно засияли светлые звезды. В этот момент луч солнца пробился сквозь истончившуюся пелену тумана, и множество засверкавших росинок осыпали звезды цветов и зажгли их разноцветными искорками. Я стояла у самой воды в оцепенении и не могла отвести глаз от этой красоты.

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая