Земля обреченная - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 23

– Такого ты ни в какой ювелирном магазине не увидишь! Даже Дамиани счел бы за честь выложить на своих витринах хотя бы часть всего этого, – похвастался Иван. – Тут только лучшее, самое ценное, самое дорогое. То, что даже продать было бы жалко! А нам вот не жалко, – он откинул далеко в сторону очередную опустевшую коробочку. – Мы продадим, если надо! Или проедим… Чую, наступит скоро эра натурального обмена…

Когда с последней коробочкой было покончено, рюкзак был заполнен где-то наполовину. Я с некоторым трудом приподнял его. Лишь бы не порвался!

– Ну вот, видишь, как хорошо все получилось. Будет возможность, еще разок сюда заглянем, тут имеется и комнатка с золотыми брусочками. Хотя и этого нам хватит на первое время!

Я с ним был полностью согласен. По самым скромным прикидкам, то, чем мы заполнили мой рюкзак, стоило миллионы долларов. И все это хранилось здесь – в странном, старом доме, в пустой, облезлой комнате.

– Ну все, – подытожил Иван. – Теперь обратно в путь-дорогу. Если так же удачно вернемся, то будем считать, что день удался.

Нам не повезло.

На улице нас уже ждали.

Зеленые, не меньше десятка. Они полукругом стояли напротив выхода из дома и ждали. Ждали нас.

Они не торопились, не нападали. Просто стояли и смотрели. И ждали. Дождались.

Наверное, так выглядит смерть, когда дает возможность разглядеть себя внимательно.

Местные зеленые были еще крупнее тех, с которыми я повстречался неделю назад. От старой, человеческой одежды у них уже ничего не осталось, только бедра были обмотаны какими-то тряпками. Здоровенные, каждый под два метра ростом, а многие и выше. Руки их словно неестественно удлинились и свисали до колен, бугрясь чудовищными мускулами. Волос на голове не было ни у одного – совершенно гладкие, лысые черепа и длинные, острые клыки …

Мне стало страшно. Я замер на месте, рюкзак выпал на землю из моих ослабевших рук.

Иван, вышедший следом за мной, дернулся было обратно в здание, но изнутри дома донеслось негромкое рычание. Прятаться было негде. Зеленые, очевидно, приникли в дом через крышу, воспользовавшись помощью Трактора, поневоле показавшего им путь. Скорее всего, они следили за нами уже давно и теперь вправе были растянуть удовольствие от удачной охоты.

Зеленые словно ждали чего-то еще, стояли молча, не нападали.

– Ну что, друг мой, Ярик. Пробил последний час?

Трактор неспешным движением вытащил меч.

– Похоже, пробил, – согласился я, стараясь усмирить предательскую дрожь в коленях.

– Хреновый это час, – констатировал Иван. – Не думал, что умру вот так. Еще ведь и сожрут потом…

– Сожрут, – я кивнул.

– Ну что, будем прощаться? Извини, если что не так было.

– И ты извини.

– Ну, вот и простились. Постарайся завалить хотя бы одного. Лучше двух. Сделаем доброе дело напоследок!

Я протянул руку за плечо и плавным движением вынул меч из притороченных за спиной ножен.

И тогда зеленые напали.

Разом, одновременно. Два десятка огромных тел бросились на нас, двигаясь с нечеловеческой скоростью.

Последнее, о чем я успел подумать: вряд ли нам удастся уничтожить хотя бы одну тварь. Краткий миг сожаления.

А потом… что-то произошло.

Я еще успел услышать яростный крик бросившегося навстречу тварям Ивана. Успел окончательно осознать – все, это смерть.

И в этот момент мое сознание взорвалось изнутри. Мысли перестали существовать, остались одни инстинкты.

Я исчез и тут же вновь появился, но это был уже другой я.

Время остановилось, все вокруг стало медлительным, тягучим. Все, кроме меня.

Тело, словно само по себе, перемещалось то вперед, то назад, то влево, то вправо, меч поднимался и опускался десятки раз. Сознание даже не пыталось фиксировать происходящее, оно просто делало свою работу: замечало, заставляло тело уворачиваться, приседать, подпрыгивать, делать немыслимые пируэты, рвать, бить и даже грызть.

Я был сразу везде. Я не знал пощады, не знал жалости, и мне не было противно.

Я убивал всеми возможными способами.

Вырывал глотки, подрубал ноги, отсекал пытающиеся дотянуться до меня руки, вспарывал животы, сносил головы, резал, кромсал, работал, как мясник.

И единственное, что я при этом ощущал, были чувства животной радости и глубочайшего удовлетворения! Я был всепоглощающе счастлив!

Сколько это длилось, я не помню.

Когда закончилось – не знаю.

Я сидел на земле, с ног до головы залитый желтой, гнойной жижей.

Вокруг было что-то невообразимое. Повсюду валялись то, что осталось от зеленых. Живых видно не было.

Что со мной произошло? Это все сделал я? Где Иван? Неужели я и его?..

– Эй, Ярик, дружище, ты – это уже ты?

Иван осторожно выглядывал из-за угла дома.

Я кивнул.

Иван двумя прыжками подскочил ко мне и пристально посмотрел в глаза:

– Да. Это снова ты. А я, знаешь ли, испугался очень. Веришь? Тварей этих не боялся ни черта, а вот тебя испугался. Да и думаю – что мешаться то под рукой, зашибешь еще ненароком. Вот и спрятался…

– Это все я сам, один? – я обвел взглядом растерзанных зеленых. Бойня. Клочки мяса. Оторванные конечности.

– Сам, я одного только и уложил, да и то случайно. Все ты, родной, постарался. И даже спрашивать не хочу, как это у тебя вышло…

– Если бы я сам это понимал… – мне вдруг стало жутко. То, что я сделал, выходило за пределы человеческих возможностей.

– Читал я про берсерков, и даже видал парочку современных в действии, но то, что творил ты… Такое бы ни одному берсерку в самом страшном кошмаре не приснилось!

Я молчал.

– Вот смотри, – продолжил Иван. – Берсерк – ты знаешь откуда это слово пошло? Старонорвежский. Бер – это значит «медведь» или «голый», а серк – «шкура» или «рубашка». То есть, получается, либо «медвежья шкура», либо «без рубашки».

Этот лингвистический экскурс меня почему-то вдруг развеселил. Я улыбнулся, сначала краешком губ, а потом не выдержал и расхохотался. Слишком уж это было безумно: сидеть на залитой мерзкой кровью зеленых тварей земле, разглядывать уничтоженных своими руками существ и слушать внешне очень спокойного, жизнерадостного Ивана.

Смех мой стал судорожный, захлебывающийся. Я уже не смеялся, я рыдал, рыдал в полный голос и никак не мог остановиться.

Иван деликатно отвернулся. Пока я пытался справиться с собой, он поднял рюкзак и принялся рыться в нем.

– Где-то тут было… я сунул перед выходом. А, вот, выпей-ка! – он протянул мне флягу.

Я сделал пару глотков. Коньяк. Но я выпил его, как обычную воду. Желудок даже не обожгло.

– Пей еще. У тебя истерика. Это нормально. Коньяк поможет. Пей.

Я пил. Дыхание все же перехватило и по телу прошла волна тепла.

– Спасибо.

Иван серьезно посмотрел мне в глаза.

– Это тебе спасибо. Ты спас себя и меня. Без тебя мы бы сейчас лежали тут вместо этих тварей. И наш вид был бы ничем не краше. Уж не знаю, как это у тебя вышло, но спасибо тебе! Ты просто молодец!

Я улыбнулся.

– А теперь вставай, пора уходить. Мы тут изрядно нашумели. Мало ли, кто еще надумает сюда наведаться!

Я тяжело поднялся на ноги. Тело, словно после долгой болезни, слушалось с трудом. Колени едва не подогнулись.

Иван успел поддержать меня, не дав осесть на землю.

– Ничего, дойдем! Упадок сил – это нормально! Ресурсы тела тоже не беспредельны!

Мы дошли. Точнее дошел Иван, протащив меня на себе почти всю дорогу. Ноги просто отказывались идти, моих сил хватало только на то, чтобы оставаться в сознании.

Иван умудрился так выбрать маршрут, что затащил меня на небольшую речку, протекавшую через город, и помог смыть с себя всю грязь, насколько это было возможно.

Речка, сколько я помнил, всегда была очень грязной, раньше я бы просто побоялся к ней приблизиться, а сейчас ничего, умывался с удовольствием.

Может мне показалось, но вода в ней стала чище, хотя до кристальной прозрачности горных ручейков было еще очень далеко.