Герцог - Коултер Кэтрин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая

— Скоро тебе придется называть его так. Макферсон уже подготовил бумаги. Возможно, ты будешь лучше относиться к кузену, когда он станет законным наследником Пендерлига. Он сам начнет смотреть на вещи по-другому, тебе не кажется?

— Нет, — резко ответила Брэнди, — бумага не сделает из него джентльмена.

— Может быть, — продолжала леди Аделла, глядя Брэнди прямо в глаза, — когда он станет настоящим Робертсоном из Пендерлига, герцог обратит на него внимание. А ты не хотела бы заполучить Перси в мужья, Робертсоны слабые мужчины и Перси не исключение, но род все равно надо продолжать.

В этот момент Брэнди поняла, что бабушка не просто дразнит ее, а хочет утереть нос герцогу, показать ему, кто настоящий хозяин в Пендерлиге. Однако леди Аделла никогда не отличалась большим умом. Из общения с герцогом Брэнди поняла, что он добр, вежлив, но чертовски упрям, и вряд ли кому-нибудь удастся переделать его. Ян не позволит заставить себя делать то, чего ему не хочется. Брэнди только сказала:

— Констанция мечтает выйти за Перси, и не надо ей мешать.

Тут она поняла, что герцог не нуждается в ее помощи.

— Сначала должна выйти замуж старшая, — заявила леди Аделла и поскребла сморщенный подбородок. — Констанция станет хорошей женой Бертрану.

Брэнди удивили подобные речи. Она посмотрела на Констанцию, но та наблюдала за солнечными зайчиками в окне. Неужели леди Аделла не понимает, что Констанция относится к Бертрану как к брату? Но девушка предпочла промолчать, чтобы не перечить бабушке.

Леди Аделла сверкнула глазами, когда вошли мужчины.

— Я вижу, вы быстро выпили свой портвейн. Это странно, не так ли? У старого Ангуса много хорошего портвейна в погребе. Или вам не по душе компания?

— Перси рассказывал нам про Эдинбург, — сказал Ян, — очень интересно. Жаль, что он не смог сдержать себя в присутствии Брэнди.

— Да, — воскликнул Бертран, — мне очень понравилась эта история про мясника, пославшего свиное ухо в букете цветов своей жене, которая сильно его разозлила.

— Вовсе не смешно, — заявила леди Аделла и приказала Констанции идти к фортепьяно.

Брэнди увидела, что Перси направляется к ней, и прошептала на ухо леди Аделле:

— Разрешите мне уйти, бабушка. Нужно повидать Фиону, она, по-моему, не очень хорошо себя чувствует.

Леди Аделла недовольно оглянулась.

— Ты трусливая девушка, однако, ты не лжешь. Иди.

Брэнди глубоко вздохнула и сделала реверанс в сторону мужчин.

— Прошу прощения, джентльмены, я вынуждена удалиться. Желаю вам всем спокойной ночи.

Ян обратился к ней:

— Можно вас на пару слов?

Перси рассмеялся:

— Может быть, моя маленькая кузина, после того как ты поговоришь с его светлостью, я тоже смогу перекинуться с тобой парой словечек?

— Во сне, Перси. — Брэнди посмотрела на него так, словно готова была ударить.

Перси пожал плечами и повернулся к Констанции, которая, теребила его за штанину:

— Пойдем Перси, будешь переворачивать мне страницы.

— Я провожу вас, — сказал Ян, — прошу прощения, леди Аделла, я буду через минуту.

Он вышел из гостиной следом за Брэнди. Девушка остановилась возле дверей и спросила:

— Что вам угодно, ваша светлость?

Герцог выпрямился во весь рост и посмотрел на нее нежным добрым взглядом.

— Я просто хочу сказать, что очень сожалею о поведении Перси. Его язык следовало бы укоротить. Я прослежу, чтобы он не беспокоил вас больше.

Герцог не знал, сможет ли он выполнить свое обещание, особенно учитывая, что леди Аделла покровительствует Перси.

— Это как загадка, — сказала Брэнди, думая о странном поведении бабушки.

— Что еще за загадка?

Она слегка улыбнулась, вернее, попыталась улыбнуться.

— Бабушка хочет, чтобы Констанция вышла замуж за Бертрана. Боюсь, сестре это не понравится.

«Наверное, эта женщина все планирует заранее и плетет свои интриги с определенной целью», — подумал Ян. Однако в данном случае мнение леди Аделлы совпадало с его собственным.

— Я понимаю, — сказал он.

Но герцог вернулся к той теме, которую на самом деле хотел затронуть в разговоре.

— Брэнди, я хотел извиниться за то, что утром расстроил вас.

Девушка посмотрела на него и вспомнила о своей выходке. Он хотел только добра, пригласив ее в Лондон, предложил помощь, а она вела себя как последняя дура.

— Нет, ваша светлость. Это я должна извиниться, я вела себя отвратительно.

Тогда Брэнди разозлилась, так как подумала, что он принимает ее за глупую провинциалку, которую нужно научить хорошим манерам. Но потом, уже убежав от него, она поняла: больше всего ей претила мысль, что придется жить с ним и его будущей женой. Именно это разозлило ее, и Брэнди знала почему, совершенно точно знала, но не хотела даже думать об этом. Вряд ли все кончилось бы хорошо.

Откровенно говоря, герцог тоже думал, что ее поведение было отвратительно, но твердо заявил:

— Я немного удивился, вы меня просто неправильно поняли.

Он ожидал увидеть смущение или раскаяние на ее лице и не мог заставить себя заговорить о том, как стоял голым посреди комнаты.

— Мне следовало бы догадаться, что у вас уже есть женщина.

Герцог недоуменно заморгал.

— Моя невеста тоже пожурила бы меня за мою невнимательность.

— Наверное, так, Ян. Она, я думаю, и мое поведение не одобрила бы.

— Я уверяю вас, Брэнди, моя жена ничего не скажет по этому поводу, потому что ничего не узнает.

Она почувствовала нестерпимую боль:

— Я оскорбила вас, и теперь вы меня не захотите.

Он опять удивленно заморгал. Что-то настораживало его в ее речах, но как это было замечательно.

Снова ее чертова невинность. Она просто не понимала, что говорит.

— Думаю, с моей стороны было бы очень неприлично хотеть вас, Брэнди. Я говорю с вами только потому, что не желаю никаких недомолвок.

Она гордо выпрямила спину.

— Если бы не хотели меня, вы бы…

Брэнди отвернулась.

— Я не использую это против вас, Ян. И я никогда больше так не поступлю.

Герцог совершенно растерялся.

— Господи, я хочу, чтобы вы поняли, я не питаю к вам никаких низменных чувств. Кроме того, сам виноват, надо было держать дверь спальни запертой.

Брэнди всегда считала, что английский язык очень сильно отличается от шотландского.

— Что вы имеете в виду, ваша светлость, и при чем здесь дверь вашей спальни?

— Господи, если бы я запер дверь, вы бы не ворвались в мою спальню. Честное слово, Брэнди, я не привык, когда на меня голого глазеют молоденькие девушки.

— Голого?! О Господи!

Он никогда раньше не видел, как люди краснеют от пяток до корней волос.

— О Господи, — повторила она упавшим голосом. — Я думала, вы извиняетесь за утреннее происшествие, когда я разозлилась на вас за ваше приглашение в Лондон.

Герцог громко рассмеялся. Значит, они говорили совершенно о разных вещах.

— Нет, кузина, я имел в виду не сегодняшнее утро, когда вы нанесли тяжелый удар по моему мужскому самолюбию. Вы больше не думали об этом происшествии?

Брэнди почувствовала тяжесть в груди. Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и сказала:

— Нет, Ян, вы не правы.

Прежде чем он успел ответить, Брэнди подхватила юбки и унеслась наверх, оставив его на лестнице в полном недоумении.

На следующее утро Ян проснулся и посмотрел на стекающие по стеклу окна капли, а затем на часы. Было пять утра. Он закрыл глаза, уткнулся лицом в подушку и стал думать об овцах. Но заснуть снова не удавалось. Герцог поворчал про себя и откинул одеяла.

По полу гуляли сквозняки, от которых мерзли пятки его светлости, пока он с ругательствами пытался развести в камине огонь. Затем Ян быстро оделся, без особой радости подумав, что надо бы написать письмо Фелисити.

Герцог достал письменные принадлежности, сел поближе к огню и долго грыз перо, придумывая фразы.

• Предыдущая
• 19/62
• Следующая