Выбери любимый жанр

Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы - Гэблдон Диана - Страница 43


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

43

Фрэзер поднял на него глаза и усмехнулся.

— Я нашел его.

— И это действительно было золото, которое Людовик послал для Карла Стюарта?

Кровь Грея бурлила от возбуждения: он уже представил себе, как доставляет огромные сундуки с золотыми луидорами своим начальникам в Лондоне.

— Людовик никогда не отправлял золота Стюартам, — уверенно сказал Фрэзер. — Нет, майор, то, что я нашел в пруду возле святыни, не было французскими монетами.

В пруду он обнаружил маленькую шкатулку с золотыми и серебряными монетами и кожаный кошель, наполненный драгоценными камнями.

— Драгоценности? — выпалил Грей. — Откуда они вообще взялись?

Фрэзер бросил на него взгляд, исполненный недоумения.

— Не имею ни малейшего представления, майор, — сказал он. — Откуда мне знать?

— Нет, конечно нет, — сказал Грей, закашлявшись, чтобы скрыть свое волнение. — Конечно. Но это сокровище — где оно теперь?

— Я выбросил его в море.

Грей тупо воззрился на него.

— Что?

— Я выбросил его в море, — терпеливо повторил Фрэзер. Раскосые голубые глаза встретились с глазами Грея. — Может быть, вы слышали о месте, которое называют «Чертовым котлом»? Оно находится не более чем в миле от святыни.

— Зачем? Зачем вы это сделали? — спросил Грей. — Не слишком разумный поступок.

— В то время меня не очень–то волновало, что разумно, что нет, — тихо сказал Фрэзер. — Я пошел туда с надеждой, а когда эта надежда исчезла, клад показался мне никчемным набором металлических кругляшей и камушков. Мне они были ни к чему. — Он иронически изогнул одну бровь. — Но я не видел смысла и в том, чтобы отдать найденные ценности королю Георгу. Поэтому я зашвырнул их в море.

Грей откинулся назад в кресле и машинально плеснул себе еще хереса, почти не замечая, что делает. Его мысли пребывали в смятении.

Фрэзер сидел, отвернувшись, подперев подбородок кулаком, и глядел в огонь с прежней бесстрастностью. Падавший сзади свет подчеркивал длинную прямую линию носа и мягкий изгиб губы, оставляя подбородок и лоб в тени.

Грей сделал изрядный глоток вина и взял себя в руки.

— Трогательная история, мистер Фрэзер, — ровным голосом произнес он. — Весьма драматичная. Но нет ни единого доказательства ее правдивости.

Фрэзер пошевелился, повернул голову и посмотрел на коменданта. Чуть скошенные глаза шотландца сузились, словно скрывая насмешку.

— Ну, майор, как раз за этим дело не станет.

Он пошарил под поясом своих драных штанов и вытянул руку над столом.

Грей машинально протянул свою руку, и на его открытую ладонь упал маленький предмет.

Это был сапфир, темно–голубой, как глаза Фрэзера, и к тому же весьма внушительных для драгоценного камня размеров.

Грей открыл рот, но от изумления ничего не смог произнести.

— Вот вам доказательство того, что сокровище существовало, майор, — Фрэзер кивнул на камень в руке Грея, и их взгляды встретились над столом. — Что же касается остального, майор, вам остается только поверить мне на слово.

— Но… но… вы сказали…

— Сказал.

Фрэзер был спокоен так, как будто они обсуждали погоду.

— Я оставил только этот камень, решив, что он может пригодиться, если меня когда–нибудь освободят или — тут вы были недалеки от истины — в надежде, что, может быть, мне удастся переправить его моим родным. Но вы должны понять, майор, — голубые глаза Джейми насмешливо блеснули, — что моя семья не смогла бы воспользоваться таким сокровищем, не привлекая к себе излишнего и весьма нежелательного внимания. Один камешек — куда ни шло, но не больше.

Несмотря на растерянность, Грей не до конца утратил способность думать и сообразил, что Фрэзер прав: владелец небольшой усадьбы в горах, такой, как его зять, не смог бы обратить сокровище в деньги, избежав толков, за которыми неизбежно последовало бы появление в Лаллиброхе королевских солдат. А сам Фрэзер вполне может провести в тюрьме всю оставшуюся жизнь. И все же — взять и вот так просто выбросить найденный клад! Однако, глядя на шотландца, Грей вполне мог в это поверить. Если и есть человек, неподверженный алчности, так это Джеймс Фрэзер. Впрочем…

— Как вам удалось сохранить его у себя? — неожиданно спросил Грей, — Вас ведь не то что до нитки, до кожи обыскали, когда доставили обратно.

Широкий рот слегка дрогнул в первой искренней улыбке, которую увидел майор за время этого разговора.

— Я проглотил его, — ответил Фрэзер.

Грей непроизвольно сжал сапфир в руке, а потом раскрыл ладонь и осторожно положил поблескивающий голубой камень на стол рядом с шахматной фигурой.

— Понятно, — сказал он.

— Не сомневаюсь, что вы поняли, майор, — сказал Фрэзер с серьезностью, которая еще больше подчеркнула насмешливую искорку в его глазах. — Грубая пища, знаете ли, порой имеет свои преимущества.

Грей подавил неожиданный порыв рассмеяться, прижав палец к губам.

— Вы, безусловно, правы, мистер Фрэзер.

Он посидел, рассматривая голубой камень, а потом резко поднял глаза.

— Вы ведь папист?

Ответ был известен заранее: сторонники католиков Стюартов редко бывали не папистами. Не дожидаясь ответа, Грей встал и подошел к книжной полке в углу. Ему потребовалась секунда, чтобы найти подарок матери, не относившийся к кругу его обычного чтения.

На стол рядом с камнем легла переплетенная в телячью кожу Библия.

— Сам я готов принять на веру ваше слово джентльмена, мистер Фрэзер, — сказал он. — Но вы должны понять, что как офицер я прежде всего обязан руководствоваться долгом.

Какое–то время Фрэзер молча смотрел на книгу с непроницаемым лицом.

— Хорошо, майор, — наконец произнес он и без колебаний возложил на Священное Писание свою широкую ладонь. — Именем Всемогущего Бога я клянусь на Его Святом Слове, что найденное мною сокровище было именно таково, как я вам о том поведал.

Его глаза светились в отблесках огня, темные и бездонные.

— И я клянусь моей надеждой на вечное спасение, — добавил он тихо, — что оно покоится в море.

Глава 11

ГАМБИТ

Когда вопрос с французским золотом разрешился окончательно, они вернулись к тому, что стало для них обычным времяпрепровождением, — обмену мнениями по текущим вопросам жизни тюрьмы, за которым всегда следовала непринужденная беседа на отвлеченные темы, а время от времени и партия в шахматы. Сегодня вечером они встали из–за обеденного стола, все еще обсуждая длиннющий роман Сэмюэла Ричардсона «Памела».

— Вы считаете, что размер книги оправдан сложностью содержания? — спросил Грей, наклонившись вперед, чтобы прикурить сигару от свечи на боковом столике. — В конце концов, такой толстенный роман требует как значительных затрат от издателя, так и значительных усилий от читателя.

Фрэзер улыбнулся. Сам он не курил, но сегодня вечером решил пить портвейн, заявив, что это единственный напиток, вкус которого не может быть испорчен запахом табака.

— Сколько в нем страниц? Тысяча двести? Да, кажется так. Видимо, трудно вместить сложные жизненные ситуации в тесное словесное пространство и претендовать на точность изложения.

— Верно. Правда, я уже слышал этот аргумент: дескать, умение романиста заключается в искусном подборе деталей. Но не кажется ли вам, что толщина тома сама по себе указывает на неумение автора осуществлять такую подборку в рамках художественной необходимости, а это, в свою очередь, говорит о нехватке мастерства?

Фрэзер задумался, медленно, мелкими глотками отпивая рубиновую жидкость.

— Да, по правде сказать, мне попадались книги, где дело обстоит именно так. Автор стремится заставить читателей поверить в правдоподобие того, о чем пишет, обилием деталей. Однако в этом случае я думаю, дело обстоит иначе. Каждый персонаж весьма тщательно рассмотрен, и все описанные события кажутся необходимыми для развития сюжета. Нет, думаю, это правда, что некоторые истории для полноценного и достоверного изложения требуют большего пространства.

43
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело