Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Гэблдон Диана - Страница 119

• Предыдущая
• 119/120
• Следующая

— Держись! — проревел он. — Держись, черт тебя подери!

Я благодушно улыбнулась, едва ли воспринимая его слова. На меня снизошло великое успокоение. Не было больше боли, ничто уже не имело значения. И когда накатила следующая волна, я забыла о необходимости задержать дыхание.

Я успела увидеть ужас в глазах Джейми, а потом мои глаза застила тьма.

— Черт тебя побери, англичаночка! — донесся, словно с огромного расстояния, его гневный и испуганный голос — Черт побери, попробуй мне только умереть! Я тебя сам убью, вот увидишь!

Я была мертва. Меня окружала слепящая белизна, а в ушах звучал мягкий шелест, какой могли бы издавать крылья ангелов. Этому сопутствовали всеохватный покой, бестелесность, свобода от страха и ярости, полнота спокойного счастья. Потом я закашлялась.

Оказывается, я не была бестелесна. Моя нога повреждена. И повреждена серьезно. Постепенно до меня дошло, что этим мои раны и болячки не исчерпываются, но с левой голенью, похоже, дело обстояло хуже всего. У меня существовало смутное подозрение, что кость оттуда удалили, а вместо нее вставили раскаленную докрасна кочергу.

Нет худа без добра: по крайней мере, нога была на месте. Когда мне удалось разлепить глаза, боль в ней показалась зримой, в виде пульсирующей пелены. Наверное, в действительности дело тут было скорее в голове, чем в ноге, но вне зависимости от реальных причин перед глазами крутились какие-то белые вихри, перемежающиеся вспышками яркого света. Глазам от этого делалось больно, и я снова их закрыла.

— Слава богу, пришла в себя!

В словах, прозвучавших с шотландским акцентом у моего уха, слышалось глубокое облегчение.

— Ничего подобного.

Мой голос прозвучал хриплым карканьем, усугубленным попаданием в горло морской воды. Вода эта заполняла и лобные пазухи, из-за чего в голове ощущалось противное бульканье. Я снова закашлялась, и вода хлынула из носа. Потом я оглушительно чихнула, извергнув вместе с массой воды слизь, мокроту и еще невесть что. Все это через нижнюю губу пролилось мне на подбородок и грудь. Руки мои, как мне казалось, находились где-то далеко-далеко, однако я попыталась поднять одну из этих нереальных конечностей, чтобы утереться.

— Не дергайся, англичаночка. Я о тебе позабочусь.

На сей раз в голосе прозвучала отчетливая нотка веселья, и это разозлило меня настолько, что заставило снова открыть глаза. На краткий миг передо мной возникло напряженное, сосредоточенное лицо Джейми, а потом поле зрения снова оказалось закрытым складками огромного, ослепительно белого носового платка.

Он вытер мне все лицо, игнорируя попытки сопротивляться, связанные с боязнью задохнуться, затем зажал мой нос тряпицей и велел сморкаться.

Дышать было нечем, и мне пришлось послушаться, что, как ни удивительно, помогло. Во всяком случае, противное бульканье прекратилось и ко мне вернулась способность соображать.

Джейми смотрел на меня с улыбкой, но сам выглядел хуже черта: волосы всклоченные, торчащие в разные стороны склеенными морской солью пучками, кожа на виске содрана, на плечи, как мне показалось, наброшено вместо рубахи что-то вроде одеяла.

— Тебе очень плохо? — спросил он.

— Ужасно, — прокаркала я в ответ, ибо то, что я, оказывается, жива, а стало быть, должна снова ощущать и воспринимать происходящее, определенно меня раздражало.

Услыхав мой голос, Джейми потянулся за кувшином с водой, стоявшим на столике возле моей кровати.

Я растерянно заморгала, но это и вправду была самая настоящая кровать, а не подвесная койка или гамак. Похоже, то ошеломившее меня ощущение слепящей белизны было связано не с чем иным, как с белоснежными льняными простынями, отштукатуренными светлыми стенами и потолком и с белыми муслиновыми занавесками, которые дувший в открытые окна ветерок колыхал и надувал на манер парусов.

Судя по колеблющимся световым бликам на потолке, где-то неподалеку была вода, отражавшая солнечные лучи. Здесь было гораздо уютнее, чем на сундуке Дэвида Джонса, хотя на миг я и ощутила укол сожаления об утраченном всеобъемлющем покое, который испытала в сердце волны. Это сожаление лишь усилилось, когда, стоило мне чуточку шевельнуться, ужасная боль пронзила все тело.

— Боюсь, англичаночка, у тебя сломана нога, — сказал Джейми. — Лучше тебе ею не шевелить.

Это я уже и сама сообразила.

— Спасибо за совет, — процедила я сквозь зубы. — Скажи лучше, где, черт побери, мы находимся?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Дом выглядит прилично, и это все, что я сейчас могу сказать: когда нас заносили внутрь, я мало что видел. Вроде бы кто-то сказал, что это место называется «Жемчуга» или как-то в этом роде.

Он поднес чашку к моим губам, я с благодарностью сделала глоток и спросила:

— Что произошло?

Пока я не забывалась и не двигалась, боль в ноге была вполне терпимой. Я машинально прижала пальцы к шее под челюстью и проверила пульс, оказавшийся, слава богу, сильным. Уже хорошо: я не в шоке и вряд ли мой перелом множественный и слишком уж тяжелый.

Джейми потер лицо рукой. Он выглядел смертельно усталым, его рука подрагивала от изнеможения. На щеке красовался огромный синяк, полоса запекшейся крови осталась там, где что-то расцарапало шею.

— Думаю, стеньга сломалась. Рангоут рухнул на палубу, тебя задело упавшей реей и сбросило в море. Ты мигом пошла на дно, как камень, я прыгнул за тобой. Ну а потом держал тебя и цеплялся за обломок мачты — слава богу, он оказался под рукой. Но твою ногу обмотало обрывками вант, тебя тянуло вниз, и мне едва удалось ее высвободить.

Джейми тяжело вздохнул и почесал голову.

— Потом я просто держал тебя, сколько мог, а через какое-то время почувствовал под ногами песок. Поднял тебя на руки, вынес на берег, а тут и какие-то люди подоспели. Они и отнесли нас сюда. Это все.

Он опять пожал плечами. Я похолодела.

— Что стало с кораблем? С командой? Где Айен? Где Лоренц?

— Думаю, с ними все в порядке. Со сломанной мачтой они не могли прийти нам на помощь, а когда сумели поставить временный парус, нас отнесло уже далеко.

Он сильно закашлялся, прикрывая рот тыльной стороной ладони.

— Но они уцелели: люди, которые нашли нас, говорили, что видели маленькое двухмачтовое судно, прибившееся к берегу в четверти мили к югу отсюда. Они отправились туда оказать помощь и забрать спасшихся.

Он набрал воды, прополоскал рот и подошел к окну, чтобы сплюнуть.

— Песок на зубах скрипит, вот ведь наглотался, — с недовольной гримасой сообщил Джейми по возвращении. — По правде, так он у меня везде. И в ушах, и в носу, и — страшно сказать — в заднице.

Я потянулась и снова взяла его за руку. Всю его ладонь покрывали вздувшиеся волдыри, некоторые полопались и кровоточили.

— Долго мы пробыли в воде? — спросила я, осторожно прикасаясь к вздувшимся мозолям на ладони.

Тоненькое «С» у основания его большого пальца было почти не разглядеть, но я ощущала след на коже подушечкой своего указательного.

— Сколько времени тебе пришлось меня держать?

— Да уж достаточно, — просто ответил Джейми.

С легкой улыбкой он, несмотря на израненную ладонь, сжал мою руку покрепче, и тут неожиданно до меня дошло, что на мне ничего нет. Гладкие, прохладные льняные простыни я ощущала обнаженной кожей и могла видеть собственные соски, проступавшие сквозь тонкую ткань.

— А куда подевалась моя одежда?

— Твоя юбка наполнялась водой, тянула и мешала тебя держать, — пояснил Джейми. — Пришлось ее сорвать. Ну а все прочее и вовсе не стоило того, чтобы оставлять.

— Не уверена, — медленно произнесла я. — Но как ты, Джейми? Где твой камзол?

Он печально улыбнулся.

— Боюсь, на дне морском, где ж еще? Вместе с сапогами и, увы, портретами Уилли и Брианны.

— О Джейми, какая жалость!

Я крепче сжала его руку. Он отвел глаза и пару раз моргнул.

— Ну, — добродушно пробормотал Джейми, — думаю, я их запомню. — Он снова пожал плечами с кривой улыбкой. — А если забуду, можно будет посмотреться в зеркало.

• Предыдущая
• 119/120
• Следующая