Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Гэблдон Диана - Страница 61

• Предыдущая
• 61/120
• Следующая

Неожиданно сверху громыхнуло, и весь корпус корабля содрогнулся.

— Они взрывают корабль! — Марсали в панике вскочила на ноги. — Они нас потопят! Надо выбираться! Иначе отправимся на дно!

— Подожди! — крикнула я. — Это всего лишь канонада.

Но ни слушать, ни ждать Марсали не хотела: я слышала, как она, охваченная слепой паникой, неловко поспешила к выходу, всхлипывая и ругаясь, когда натыкалась на блоки гуано.

— Марсали! Вернись!

В трюме царила полная темнота. Вслепую я сделала несколько тагов в пыльной духоте, пытаясь по звуку определить ее местоположение, но осыпавшиеся груды гуано искажали и приглушали шумы. Сверху раздался грохот еще одного взрыва, за ним почти сразу же последовал другой. Сотрясение подняло еще больше едкой вонючей пыли; я закашлялось, на глазах выступили слезы.

Вытерев глаза рукавом, я заморгала. Нет, не померещилось: из-за края ближнего к трапу отсека виднелось тусклое свечение.

— Марсали! — позвала я. — Ты где?

Ответом был истошный визг, раздавшийся оттуда, где виднелся свет. Огибая препятствия, я выбежала к подножию трапа и увидела Марсали, бившуюся в руках здоровенного полуголого мужчины. Этого толстого, широкоплечего детину со множеством татуировок на жирном торсе и ожерельем из монет и каких-то побрякушек на шее только потешали попытки девушки вырваться.

Но тут он заметил меня, и глаза его на плоской физиономии под пучком перепачканных дегтем черных волос расширились. Рот приоткрылся в глумливой усмешке, демонстрируя примечательно малое количество зубов, и выдал что-то на языке, похожем на испорченный испанский.

— Отпусти ее! — громко крикнула я. — Basta, саbron! [21]

На этом мои познания в испанском исчерпались. Мое заступничество, похоже, позабавило пирата. Он ухмыльнулся еще шире, отпустил Марсали и повернулся ко мне. Я швырнула в него один из скальпелей.

Железяка отскочила от его головы. Пират растерялся, отшатнулся, и Марсали, воспользовавшись его замешательством, проскочила мимо и бросилась к трапу.

Пират замешкался, выбирая между нами, но когда Марсали уже добралась до верха и высунулась в люк, он с удивительным для его веса проворством в несколько прыжков настиг ее и схватил за ногу. Она завопила.

Бессвязно бормоча ругательства, я подскочила к подножию трапа и изо всех сил рубанула пирата по ноге своим ампутационным ножом с длинной рукояткой. Пират пронзительно взвизгнул, и что-то маленькое пролетело мимо меня, обрызгав щеку горячей кровью.

Испугавшись, я отпрянула и непроизвольно взглянула вниз — что там упало? Это оказался маленький коричневый палец ноги, мозолистый, грязный, с черным ногтем.

Пират тяжело спрыгнул рядом со мной на настил трюма, так что задрожали доски, и бросился ко мне. Я быстро отступила, но он схватил меня за рукав. Я дернулась — послышался треск разрываемой ткани — и ткнула ему в лицо ножом, все еще зажатым в руке.

Враг, не ожидавший от меня подобной прыти, отшатнулся, поскользнулся в собственной крови и грохнулся на доски. Я отбросила нож, метнулась к трапу и стала карабкаться наверх.

Он был так близко, что схватил меня за подол, но я снова вырвалась и, задыхаясь от заполнявшей трюм едкой пыли, взлетела по трапу. Мой преследователь орал что-то на неизвестном мне языке, и какая-то часть моего сознания, не занятая решением неотложной задачи по спасению, услужливо подсказала, что это, кажется, португальский.

Я выскочила из трюма на палубу, в самую гущу хаоса. Воздух был наполнен пороховым дымом, звучали выстрелы, лязгала сталь, повсюду сходились в схватке и падали люди.

У меня не было времени оглядеться: снизу, из люка позади меня, доносилось хриплое дыхание. Я вскочила на поперечину и на миг застыла, балансируя на узкой жердине. Внизу пенилась и бурлила темная морская вода. Я вцепилась в веревки и стала взбираться по снастям вверх.

И почти сразу поняла, что сделала ошибку. Он был моряком, а я нет, к тому же ему не мешало совсем не приспособленное для лазания по вантам и реям женское платье. Троса дергались и вибрировали в моих руках, отзываясь на перемещения гнавшегося за мной тяжеленного преследователя.

Он взбирался по вантам с ловкостью гиббона и скоростью, несопоставимой с той, с какой я, цепляясь за снасти, медленно продвигалась вверх. Наконец пират поравнялся со мной и плюнул мне в лицо. Движимая отчаянием, я продолжала взбираться; больше мне все равно ничего не оставалось. Он без видимых усилий следовал с той же скоростью и, злобно усмехаясь, цедил сквозь зубы в мой адрес какие-то ругательства. На каком языке они звучали, не имело значения: смысл их был очевиден. Пират ухватился одной рукой за рею, повис на ней, выхватил абордажную саблю, и меня едва не настиг его яростный удар.

Я была слишком испугана, чтобы кричать. Податься было некуда, делать нечего. Я изо всех сил зажмурилась, надеясь, что все произойдет быстро. Затем послышался звук удара, резкий хриплый возглас, и меня обдало сильным запахом рыбы. Я открыла глаза.

Пират исчез. Пинг Ан сидел на рее в трех футах от меня. Его хохолок сердито топорщился, крылья были наполовину расправлены, чтобы удерживать равновесие.

— Гва! — сердито крикнул он, повернув ко мне маленький, похожий на бусинку, желтый глаз и предостерегающе выставив клюв.

Пинг Ан терпеть не мог шума и беспорядка. И явно не любил португальских пиратов.

Перед глазами у меня танцевали точки, голова кружилась, и я, дрожа, вцепилась в веревку, дожидаясь, когда почувствую себя способной двигаться снова.

Шум внизу начал стихать, крики если и звучали, то по-другому. Что-то произошло. Я подумала, что все кончено.

Послышались новые звуки: неожиданный хлопок поймавших ветер парусов и тягучий, дрожащий звон натянувшихся под моими руками вантов. Все действительно закончилось: пиратский корабль уходил. По другому боргу «Артемиды» была видна черневшая на фоне серебристого Карибского неба паутина мачт, рей и снастей удаляющегося судна. Медленно, очень медленно я стала спускаться.

Внизу по-прежнему горели фонари. В воздухе еще висел запах порохового дыма, па палубе валялись тела. Мои глаза с тревогой скользили по ним, высматривая рыжие волосы, а когда я наконец их увидела, сердце мое подпрыгнуло.

Джейми сидел на бочке недалеко от штурвала, откинув голову назад и закрыв глаза, с тряпицей на лбу и стаканом виски в руке. Мистер Уиллоби стоял рядом на коленях и оказывал первую помощь — то есть наливал виски — Уилли Маклеоду, привалившемуся спиной к мачте.

Меня трясло от напряжения, голова кружилась, слегка знобило. «Шок, — подумала я. — Ничего удивительного. Пожалуй, мне тоже не помешает полечиться виски».

Ухватившись покрепче за ванты, я соскользнула по ним на палубу, не обращая внимания на то, что жесткие троса ободрали в кровь ладони. Я исходила потом, и в то же время меня знобило, лицо неприятно покалывало.

Когда я неловко приземлилась на палубу, Джейми встрепенулся открыл глаза, и одно лишь облегчение в его взоре словно притянуло меня к нему. Мне стало гораздо лучше, когда, преодолев разделявшие нас несколько футов, я ощутила под своими руками его теплые мускулистые плечи.

— С тобой все в порядке? — спросила я.

— Чепуха, слегка зацепило, и все, — с улыбкой ответил Джейми.

На голове у него была небольшая рана — видимо, задело пистолетной пулей, — но кто-то уже перевязал его. На груди по рубашке расплывались кровавые потеки, темные, уже засохшие, а вот рукава оказались вымочены в красной, свежей крови.

— Джейми! — Я вцепилась в его плечо, глядя на него будто сквозь туман. — Посмотри, ты же весь в крови!

Мои руки и ноги онемели, и я почти не ощутила, как он, встревоженно вскочив с бочки, схватил меня за руки. Последним, что мне удалось разглядеть среди вспышек света, было его побледневшее даже под густым загаром лицо.

— Боже мой! — послышался из вращающейся черноты его удаляющийся голос — Это не моя кровь, англичаночка, а твоя!

• Предыдущая
• 61/120
• Следующая