Хозяин Соколиного гребня - Коултер Кэтрин - Страница 57

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая

Еще я помню, как однажды ночью он вернулся в дом после того, как долго стоял на краю мыса, врезающегося в Лох-Несс. Тогда была гроза. Он был одет во все черное – впрочем, он, по-моему, всегда ходил в черном, – и его лицо было разрисовано странным синим узором. Все смотрели на него, но никто не проронил ни слова.

Да, вот еще что. Я ясно помню, что он терпеть не мог грязи и никому не позволял показываться ему на глаза, если на этом человеке были кровавые пятна. Когда мужчины возвращались домой с охоты, они могли появиться перед ним, только смыв с себя всю кровь и переодевшись в чистое. И еще я совершенно точно помню, что он никогда не ел мяса животных. Однажды моя мать забыла об этом и подала ему блюдо с жареной олениной. Он взял блюдо и поставил его на пол у своих ног, чтобы оленину съели собаки. Потом он посмотрел на мать своим тяжелым взглядом и сказал, что она пожалеет о своей забывчивости. А до того как появился Варрик, холода в доме не было. Я помню, что раньше все: мужчины, женщины, дети, – не стесняясь, смеялись, ссорились, дрались, шумели, вместе переживали и радости, и несчастья и вместе работали. Странно, что я это помню, ведь в те времена я был совсем мал. Может, я все это просто придумал, когда дом стал таким тихим и холодным? Но один случай я точно не придумал, я помню его очень ясно. Как-то вечером мать подошла к моей постели, обняла меня сказала, что когда-нибудь мой старший брат станет хозяином Кинлоха и тогда я должен буду почитать его и служить ему верой и правдой. Зачем она это сказала? Ведь она наверняка знала, что ее муж найдет способ избавиться и от моего брата, и от меня. Она не могла не знать.

Ларен слегка наклонилась вперед, и ее густые, ярко-рыжие волосы, влажные от осевших на них капель тумана, заблестели, отражая пляшущее пламя костра.

– Помнится, ты говорил нам, что твоя мать умерла. Скажи, Клив, ее убил Варрик?

– Этого я не знаю. Она умерла как раз перед тем, как меня ударили по голове, а потом продали в рабство. Одного я никак не могу понять: почему это случилось со мной, а не с моим братом? Ведь не я, а он был законным наследником Кинлоха. Однако напали почему-то именно на меня. Меня, а не его оглушили и бросили, посчитав мертвым, а потом, выходив, превратили в раба. – Клив ненадолго замолчал. – Посмотрите туда, на Лох-Несс. Посмотрите, какая мутная в нем вода. Это из-за того, что в ней очень много торфяного мха. Даже когда нет тумана и на небе ярко светит солнце, невозможно разглядеть, что происходит в глубине озера, видно только то, что находится близко к поверхности. Говорят, что у озера Лох-Несс вообще нет дна и что люди, упавшие в него, никогда не всплывают. Говорят, что его берега похожи на соты – так много в них подводных пещер – и течение уносит тела утопленников в эти пещеры, а там их поедает чудовище.

– Ого! Неужели ты все это вспомнил? – сказал Меррик, накалывая на нож последний кусок жаркого. – Ларен, дорогая, это было очень вкусно.

Клив усмехнулся:

– Нет, я просто пересказываю то, что мне говорили сегодня на рынке. Один из местных рыбаков только что сгинул в озере, и мне сказали, что его ищут без особого усердия, потому что он наверняка погиб и от его тела ничего не осталось, так "что хоронить будет нечего. После захода солнца никто из здешних жителей не отваживается отплыть от берега. Считается, что это слишком опасно.

– Ты весьма живо описал своего отчима, – сказала Ларен. – Судя по твоему описанию, ему очень подходят те имена, которыми его называл тот старичок в Инвернессе: Властелин ночи и Властелин зла. Ты говоришь, он всегда носил черное, расхаживал по берегу в грозу и разрисовывал лицо синей краской. Кстати, как выглядели те рисунки на его лице? Ты их помнишь?

– Я помню только, что там были круги и квадраты. Ведь тогда мне было всего лишь пять или шесть лет, а может, и того меньше.

– Я знаю, с тех пор прошло уже целых двадцать лет, – вмешалась Чесса, – а это долгий срок, но мне почему-то кажется, что твой отчим все еще жив и здоров. Мне не терпится его увидеть. Мне нравится представлять себе, как он, весь в черном, разгуливает по берегу в грозу. Как воображу эту картину, так прямо голова идет кругом.

– О нет, – пробормотал Клив и хлопнул себя ладонью по лбу. – Хватит с меня твоих безумств, Чесса, я уже сыт ими по горло. Замолчи и постарайся ограничиться мыслями чинными, безмятежными и безопасными.

– Как бы то ни было, завтра мы будем точно знать, жив ли еще отчим Клива или нет, – сказал Меррик и повернулся к жене, которая сидела, прислонясь к его плечу, и задумчиво смотрела на пламя. – Лапушка, наверное, ты уже начала сочинять новую историю?

– Да, мой господин. Но ее конец пока ускользает от меня. Мне хотелось бы побольше узнать об этом чудовище.

– Оно существует, – тихо произнес Клив, и все мужчины молча подались вперед, настороженно слушая. Он явственно почувствовал охвативший их страх, страх перед неизвестным. Этот страх сжал н его сердце. – Говорят, что это чудовище живет в озере Лох-Несс с незапамятных времен, многие и многие тысячи лет. Никто не знает, доброе оно или злое. Те люди, что говорили мне о нем, сказали, что его видели не только в ясные лунные ночи, но и днем. Еще толкуют, что в грозу чудовище выплывает из глубин только тогда, когда его позовут. Наверное, именно поэтому моего отчима все и считают демоном: здесь верят, что он умеет вызывать чудовище и что оно приплывает на его зов.

– Из этого можно сплести преотличный рассказ, – сказала Ларен и зевнула. – Мой господин… – С этими словами она протянула мужу руку. Он помог ей встать, а потом крепко прижал к груди.

Клив позавидовал Меррику. У него самого не было выбора: Кири твердо решила проспать эту ночь вместе с ним и Чессой. Клив желал жену, и желание это было так сильно, что он едва не застонал, когда понял, что сегодня у них ничего не выйдет. Что до Чессы, то она ничего не сказала, только посмотрела на мужа унылым взглядом, украдкой поцеловала его, когда Кири отвернулась, а потом тяжело вздохнула, потому что малышка вдруг обернулась, хмуро посмотрела на нее и на ее маленьком личике ясно отразилась ревность.

– Я принцесса, Кири, – тут же нашлась Чесса, – и имею право целовать любого, кого захочу. Даже тебя. – И, схватив девочку в охапку, она подбросила ее вверх, поймала и звонко чмокнула в губы. Ларен тихонько сказала Кливу:

– Она очень хорошо управляется с Кири. Я знала, что когда-нибудь ты женишься и что Кири такая перемена не понравится, сильно не понравится. Но, думаю, со временем это у нее пройдет, потому что ты, Клив, сделал великолепный выбор.

– Ха! Никакого выбора я не делал. Это она выбрала меня – меня, с моим обезображенным лицом и глазами, взятыми словно от двух разных людей.

– Ох, перестань, – перебила его Ларен, раздраженно тряхнув рукой в широком шерстяном рукаве. – Лицо у тебя и правда необычное, от него веет какой-то опасностью, так что все женщины просто дрожат, когда представляют себе, что ты способен с ними сделать. А что до твоих разных глаз, то имей в виду: если бы сейчас рядом со мной не стоял Меррик, я бы коршуном бросилась на тебя, мой друг, как хотела бы броситься бедняжка Чесса, которая все время смотрит на тебя голодным взглядом.

– Да, ты бы бросилась мне на шею, и Меррик бы тут же меня убил, – со вздохом сказал Клив. – Так ты, Ларен, считаешь меня опасным, роковым мужчиной?

– О да, – уверенно изрекла она и, не обращая внимания на Меррика, который, смеясь, дергал ее за руку, добавила:

– Вполне возможно, что именно твои разные глаза помогут тебе возвратить то, что принадлежит тебе по праву рождения. Подумай: легко ли узнать давно пропавшего ребенка во взрослом мужчине, вернувшемся домой через двадцать лет? Никто не смог бы узнать тебя, Клив, если бы не глаза, таких глаз, как у тебя – один голубой, а другой золотистый, – люди не забывают.

– Она права, – подхватил Меррик. – Но я боюсь, что этот самый Варрик просто-напросто возьмет и воткнет тебе под ребра нож или же опоит тебя ядом. А теперь, дорогая женушка, пошли. Я здорово устал за сегодняшний день, но одна часть моего тела нисколько не утомилась. – И он повел жену к стоящему особняком шатру. Всю дорогу Ларен заливалась веселым смехом, и когда полог шатра закрылся за нею, смех не затих. Чесса схватила Клива за уши:

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая