Присвоенная - Багирова Марина - Страница 8
- Предыдущая
- 8/82
- Следующая
Я встала из-за стола и посмотрела на лица абсолютно чужих мне людей. Мне хотелось бы увидеть раскаяние, сожаление, боль... Но все, что я смогла разглядеть, это то, до какой же степени они боялись своих кредиторов.
Бежать! Бежать, не оглядываясь, как можно дальше и как можно скорее. И что бы ни ждало меня на этом пути - нищета, голод, мучения - это не могло быть хуже того, что было неизбежно, если я смирюсь.
Обрести свободу... Ведь это то, чего у меня не было никогда. А что может быть лучше, чем выбирать самой, как жить и...жить ли вообще?
** ** **
Мне всегда казалось, что времени много. Что оно разливается передо мной безбрежным океаном, уходя за невидимый горизонт. Что оно растягивается подобно мягкой и тонкой резинке и способно дотянуться так далеко, как мне хочется,...и еще дальше... Но тогда, слушая стук часов в своей комнате, я впервые ощутила, как равнодушная судьба отрезала целые минуты, выбрасывала целые четверти часа из моей короткой, до ужаса короткой, жизни. Теперь каждое мгновение имело значение. Мне хотелось жить.
Я не могла понять, как же я не догадалась обо всем сама. Как я могла не замечать очевидного? Почему я игнорировала это чувство опасности, которое всегда испытывала рядом с Кристофом? Ведь все, что с ним было связано, кричало: беги! спасайся! Была ли я убаюкана привычкой?...
Чемодан был собран в считанные секунды. Но я все равно продолжала с маниакальной зацикленностью проверять его содержимое, пока не поняла, что мне абсолютно неважно, забыла я что-то или нет. Я вновь (в который раз?) взглянула на часы. Все еще не время. Никогда не думала раньше, что один час - это так долго.
После рокового ужина, моей единственной мыслью было бежать. Как, куда и другие подобные по разумности вопросы не держались в моем кипящем сознании. Но, оказалось, был человек, который обо всем этом подумал за меня.
Только я влетела в свою комнату, тут же услышала за собой быстрые шаги - это была Лидия. Захлопнув за собой дверь, она резко притянула меня к себе и еле слышно, задыхаясь от волнения, зашептала прямо в ухо:
- Диана, возьми,... - в мои руки ткнулся маленький сверток, - это документы на чужое имя, я давно их приготовила... А еще, тут немного денег, на первое время тебе должно хватить. Через три часа будет готов самолет, куда лететь - сама скажешь, пилоту уплачено наперед за самый длинный перелет... Смотри в окно, через час подъедет машина, не мешкая, садись в нее. Тебя отвезут в аэропорт к самому трапу...
Тетя отстранилась, судорожно вздохнула и с болью посмотрела на меня:
- Мы никогда больше не увидимся, Диана. Девочка моя, ты знаешь, я люблю тебя...
Я знала это, но неожиданные слезы потекли по моим щекам - никто никогда не говорил мне этих слов.
- Как жаль, что я не могу сделать для тебя ничего больше.
- Тетя...
- Молчи, нет времени... Мы больше не должны видеться и говорить, - она снова обняла меня крепко, до боли. - Прощай, милая...
И в следующую секунду ее уже не было в комнате.
И вот я ждала машину, глядя в окно. Я думала о Лидии, о том, как она, бездетная, посмела преступить негласный договор в доме и полюбить меня, даже попытаться спасти. Но вот вопрос, будь у нее свои дети, не осталась ли бы и она в стороне, чтобы защитить их, как сделали это мои родители?
Наконец, подъехала машина, даже раньше, чем кончился этот бесконечный час - это хорошо. Я схватила чемодан и помчалась, одевая по пути легкое серое пальто. Как же я его ненавидела раньше! Теперь это будет мой любимый цвет - сливающийся с серым миром вокруг, превращающий меня в незаметную тень.
Садясь в машину, припаркованную напротив дома, я сделала то, без чего думала обойтись - оглянулась. Но мне не было больно. Наоборот, было облегчение. Так тяжело больной, долго ожидая опасной операции, идет на нее почти спокойным. Надо было что-то менять в моей жизни. Ведь то, что было, трудно назвать жизнью вообще.
Может это будет хорошо - забыть это место, этих людей, этот страх. Найти работу, жилье, стать нужной кому-то. Может мне понравиться быть новой собой, которая краснеет от комплиментов, не использует грубых слов и (не глупо ли надеяться?) знает, что такое любовь. Может, я буду счастлива...
Я знала, что до взлетной площадки приблизительно полтора часа езды - не так много, но и не мало. Достаточно, чтобы успеть подумать обо всем важном. Например, о моей жизни без Кристофа. Было в этом что-то безумное. Как в вопросе: «А есть ли жизнь после смерти?». Да возможно ли это? Я никак не могла себе представить, что будут проходить дни, недели, месяцы и, наконец, годы, а я так и не увижу его снова, что я...перестану бояться.
Чем больше я думала об этом, тем больше понимала - ни необходимость подчиняться ему, ни даже боль, которую он мне приносил, не мучили меня так сильно, как страх, вечный страх перед ним, пропитавший всю мою жизнь насквозь. И я осознала, что главное, чего хочу - это жизнь без страха.
А ведь Кристоф, должно быть, даже не допускает попытки побега. Мои губы сами растянулись в злорадной усмешке. Он так в себе уверен, так силен, что даже охрану не удосужился поставить...Или он надеется, что ужас парализовал меня? И я пообещала себе - он больше никогда не увидит мой страх!
Погруженная в мысли о столь важных вещах, я мало обращала внимания на время и место, в которых находилась. Но, глянув за окно, увидела бесконечный лес, пролетавший мимо. Что-то было не так.
- Мы едем слишком долго, - нервно сообщила я водителю.
- Не беспокойтесь, барышня, - сразу отреагировал он. - Вот заедем за угол, и тогда уже все, барышня.
За угол? В лесу? И это напевное «барышня» звучало уж слишком необычно,... как из прошлого.
- Нет! - закричала я сдавленно, сердце ускорило темп втрое.
Водитель обернулся. Мелькнули насыщенно-красные глаза и совершенно дикая нечеловеческая улыбка.
- Догадались-таки, барышня, - сокрушенно вздохнул он. - Жаль, конечно, но что поделаешь...
Он отвернулся от меня и, как ни в чем ни бывало, продолжил путь.
Я начала лихорадочно шарить по дверям, пытаясь открыть их, но они были заблокированы. Думала ли я, что уцелею, выпрыгивая на ходу из машины, или надеялась, что смогу убежать от него ночью в огромном лесу? Сомневаюсь, что я вообще могла думать в этот момент.
- Куда вы меня везете?! - адреналин заставлял действовать, пусть это был хотя бы разговор.
- Да не бойтесь вы так, барышня, ничего плохого с вами не случится. Господин приказал вас беречь, а не... г-м... в общем, ничего плохого не будет... с вами, - водитель был так спокоен и убедителен, что если бы не эта «барышня» и не его лицо, можно было бы подумать, что ничего особенного не происходит.
- Господин - это Дженоб?
- Нет, барышня, не совсем.
Дальше я не спрашивала. Боже, какая дура! Как я могла подумать, что они оставят меня без присмотра! Меня, «ценное лекарство» для дочери самого Дженоба, меня, которую целых восемнадцать лет стерег его сын лично!
Внезапно меня ужалила мысль: Лидия! Что с ней будет? Ведь они наверняка знают, кто мне помог! И что будет со мной? Какое наказание ждет беглого раба? Убивать меня, конечно, не станут, я им еще нужна живой, по крайней мере, на некоторое время. Но курс истории убеждал, что смерть - далеко не самое худшее из возможного. Мне стало плохо.
Машина замедлила ход. Лес расступился, и на фоне более светлого неба проступил силуэт какого-то массивного сооружения, напоминавшего заброшенный завод. Вдоль дороги возвышались огромные кучи хлама, которые, если присмотреться внимательнее, окружали сооружение широкой полосой. Впечатление заброшенности окончательно разрушали смотровые вышки с охранниками по периметру высокой внутренней ограды.
Мы остановились перед воротами с охраной. Водитель вышел, открыл мне дверь, вежливо улыбнулся и подал руку - все почти по-человечески, но меня затрясло от отвращения при мысли, что надо коснуться этой руки, и я отказалась от помощи. Он безразлично пожал плечами и пошел к охране, даже не оглядываясь, иду ли я за ним. Судя по всему, бежать не имело смысла.
- Предыдущая
- 8/82
- Следующая
