Приглашение на свадьбу - Эллиот Лора - Страница 18

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая

Она повернула к нему голову и, не поднимая глаз, проговорила:

– Вместо того чтобы делать ложные выводы, мог бы мне помочь. Можешь пока расставить на столе тарелки. Ужин будет готов через пару минут.

Когда Джулиана вошла в гостиную с кастрюлей спагетти в руках, она увидела Эдварда сидящим на софе, а перед софой на столике – аккуратно расставленные тарелки, салфетки, ложки, вилки, стаканы и… горящие свечи. Кроме того, в камине уютно потрескивал огонь, а в воздухе сладко и волнующе пахло благовониями.

– Не знаю, насколько удачным получился соус, – сказала она, будто заранее извиняясь. – Да и качество индийских спагетти меня смущает…

– Я уверен, что ты сегодня превзошла себя, – договорил он за нее. – Кстати, спасибо за чистую гостиную. Здесь даже дышать стало легче.

Она смущенно улыбнулась и поставила кастрюлю на стол. Потом села на край софы и потянулась к крышке кастрюли. Но он ее остановил.

– Разреши мне поухаживать за тобой. Небось, устала, – сказал он и, привстав, принялся накладывать в ее тарелку спагетти.

Ели они молча. Джулиана исподтишка поглядывала на Эдварда, чтобы убедиться, что он не кривится от ее угощения, и всякий раз убеждалась, что ест он с аппетитом и удовольствием. Впервые в жизни ее переполняла радость кормилицы.

Наконец он отодвинул от себя пустую тарелку, положил на нее вилку и повернулся к ней.

– Спасибо, Джулиана. Ужин был превосходным. Я догадывался, что ты не безнадежна как хозяйка. Что ж, Нилу повезло.

Она метнула на него беглый взгляд, потом тоже отодвинула тарелку. Все было так замечательно, пока он снова не напомнил ей о Ниле. Ох, как она устала! И почему Эдвард так неумолимо жесток?

Но она перестанет пререкаться с ним. Она просто будет молчать. Если сможет.

И она молча принялась собирать тарелки.

Но он снова остановил ее.

– Позволь мне убрать со стола самому.

Откинувшись на подушки софы, она наблюдала, как он нагромоздил посуду на поднос и удалился в кухню.

Этот мужчина был красив во всем. Он так опасно привлекателен, что ей нужно держаться от него подальше. И поэтому сейчас она поступит мудро: когда он вернется, она сошлется на усталость и отправится к себе в спальню…

От обильного ужина, каминного тепла и интимной атмосферы в гостиной она уже начала таять. Что же будет, если рядом снова появится Эдвард Гарвин?..

И он появился, когда она сидела, томно прикрыв глаза, с мечтательной полуулыбкой на губах.

– Скучаешь? – послышался рядом его волнующий голос.

Джулиана встрепенулась и открыла глаза.

– Нет, просто расслабилась.

Эдвард подошел к буфету, достал коньяк и два стакана. Налил в оба, слегка покрыв донышко, и подошел к ней.

– Держи. Сейчас приободришься, – сказал он.

Она безропотно взяла стакан из его руки. Он сел на софу рядом с ней, так близко, что от его близости томление, растекавшееся по ее телу, стало будоражащим. Ей казалось, что она сейчас не выдержит и потянется губами к его губам…

Чтобы не сделать этого, она пригубила коньяк и скривилась.

– Хочешь напоить меня? – спросила она, усмехнувшись.

– Нет. Хочу помочь тебе. – Он заглянул ей в глаза. – И жду, когда ты сама соблаговолишь попросить о помощи.

– А если я не попрошу?

– Попросишь, Джулиана. Потому что твои глаза уже просят об этом. И еще о многом другом, – шепнул он, приблизив губы к ее губам. – Я не хочу тебя терять, Джулиана…

Его губы были горячими, влажными, настойчивыми, и она снова, забыв о благоразумии, отдавалась во власть его поцелуя со страстью и самозабвением. Будет ли кто-либо еще целовать ее так, как Эдвард Гарвин? Мужчина, который за какие-нибудь сутки пробудил в ней столько огня?

Но она снова вспомнила о Джоти. Превозмогая разливающийся по телу огонь желания, она оттолкнула его от себя и резко встала.

– Я… пойду к себе, – тяжело дыша, проговорила она, поправляя сбившуюся набок рубаху. – Так нельзя. Сейчас со мной, а до этого с…

Но она вовремя осеклась и, боясь посмотреть ему в глаза, бросилась бегом из гостиной.

Вбежав в спальню, она захлопнула дверь и упала на кровать.

Проклятие! Она опять позволила ему поцеловать себя. И ясно продемонстрировала свою ревность. Этот мужчина настолько овладел ее умом, что она почти не способна контролировать себя в его присутствии…

Она ворочалась в постели, пытаясь устроиться поудобнее, но желанное забвение не приходило.

Часы показывали половину первого ночи.

Она лежала, тупо глядя на светящиеся цифры будильника, когда услышала шаги по коридору, а потом тихий стук в дверь.

Затаившись, она натянула одеяло до ушей и стала ждать, что будет дальше. И услышала, как дверь ее спальни осторожно открылась.

– Джулиана, ты спишь? – услышала она его шепот.

Притворяясь спящей, она старалась дышать ровно.

– Знаю, что не спишь, – снова сказал он уже громче. – Потому что спящие так не дышат.

– А я дышу именно так, – сердито возразила она.

Эдвард рассмеялся, и ей отчаянно захотелось запустить в него будильником.

– Увидимся завтра, Джулиана. Извини, что побеспокоил. Спокойной ночи.

Она лежала и слушала его удаляющиеся по коридору шаги. Наконец, когда шаги утихли, она вздохнула, обняла подушку и ужасно удивилась, когда ее губы нежно прошептали его имя.

Джулиану разбудил задорный детский смех за окном. Она пролежала несколько минут, прислушиваясь к нему, и наконец, не выдержав, вскочила с постели и бросилась к окну.

Солнце, выглядывающее из-за гребней гор, блистало ярко и щедро. По лужайке перед домом, хохоча и визжа от восторга, бегала орава детишек. В руках у них были огромные пластмассовые шприцы, из которых они поливали друг дружку синими, зелеными, красными и оранжевыми струями.

Джулиана сначала раскрыла от удивления рот, а потом расхохоталась. Интересно, что это? Какая-то национальная детская забава? Эх, что будет, когда этих разноцветных сорванцов увидят их матери!

А может, это и есть фестиваль, о котором вчера говорил Эдвард?

Она быстро оделась, вышла и в коридоре наткнулась на Эдварда. Она сразу даже не узнала его: его волосы были местами зеленого, местами желтого цвета, лицо, как у индейца, было расписано разноцветными полосами, а рубашка пестрела разводами. Он широко улыбался и был похож на мифического фавна. Джулиана прыснула от смеха.

– Привет! А я собирался будить тебя, – сказал он. – Хорошо, что сама проснулась.

– Вовсе не сама. Меня разбудили дети. Это они так разукрасили тебя?

Она снова захихикала.

– Конечно. – Он взял ее за руку. – Пойдем, нам нужно поторопиться, а то пропустим главную часть фестиваля.

– А кофе? – спросила она, едва поспевая за ним по коридору.

– Нас покормят и напоят, не волнуйся.

Едва они вышли из дому, как дети бросились к ним и принялись щедро поливать из своих бесхитростных устройств. Джулиана завизжала, потом расхохоталась и стала прятаться за Эдварда. Он мужественно принял на себя атаку, а затем вытащил из кармана джинсов несколько пластиковых пакетов с краской и протянул ей.

– Держи. И делай как я.

Запустив руку в пакет, он набрал пригоршню малиновой краски и высыпал ей на голову. Она вскрикнула, но тут же, не растерявшись, швырнула в него горсть синего порошка из своего пакетика и отбежала в сторону. Эдвард бросился за ней и, догнав, поймал за руку и нежно провел зелеными пальцами по щеке. Глядя на них, дети еще больше раззадорились и принялись гоняться то за ней, то за Эдвардом, добавляя узоров на их одежде и телах. Лужайка еще ярче запестрела и наполнилась переливами детского смеха.

Наконец Эдвард поднял руку, угомонил детвору. Потом коротко о чем-то переговорил с ними, и они всей оравой резко снялись и помчались по тропинке. Джулиана остановилась посреди лужайки и, разведя руки и посмеиваясь, стала осматривать свою расписанную одежду. Он подошел к ней.

– А теперь поехали. Нас ждут Раджив и Джоти.

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая