Магия лета - Коултер Кэтрин - Страница 36
- Предыдущая
- 36/94
- Следующая
Однако что же предпринять по поводу предстоящей ночи? Еще раз подчиниться любовным домогательствам Хока? Любовным? Это слово тут подходило меньше всего. Супружеским домогательствам с целью зачатия наследника.
Фрэнсис заметила, что лорд Сен-Левен расхохотался, запрокинув голову. Неужели ее муж отпустил какую-нибудь шутку на ее счет? Вряд ли, не до такой же степени он негодяй. А впрочем, кто знает? Она отвернулась от окна, устало поникнув.
Вечером она осталась у себя в комнате, сославшись на нездоровье. Когда Агнес вошла с ужином на подносе, то спросила себя, в чем же состоит нездоровье госпожи. Та беспокойно вышагивала по комнате, то пылая румянцем, то покрываясь бледностью и в такие моменты напоминая цветом лица сметанный соус, которым повариха в этот вечер щедро сдобрила жареную телятину.
— Я больше не допущу этого безобразия, — спустя несколько часов заявила Фрэнсис, обращаясь к пустой спальне. — Пора ему вспомнить поговорку: «Уходя уходи»!
Дело, конечно, было не в этом. Если бы ночью муж явился с дежурным визитом, ей бы пришлось признаться, что она отнюдь не беременна. Даже если бы она промолчала, скрыть месячные было бы невозможно. Фрэнсис страшно было даже подумать о последствиях.
Итак, у нее не осталось выхода, кроме бегства. Фрэнсис соорудила подобие лежащей фигуры из снятого с кровати покрывала, а сама спряталась в комнате для рукоделия.
Спустя часа три Хок бесшумно вошел в спальню жены, он был загружен бренди «под завязку», но его намерение оставалось неколебимым. Затуманенное алкоголем сознание не сразу сумело осмыслить, что в постели лежит тряпичная кукла, а вовсе не жена, и Хок какое-то время поглаживал то, что принял за вытянутую женскую ногу. Когда его наконец озарило, он едва не разнес всю спальню в приступе ярости.
Черт бы ее побрал, эту Фрэнсис! Неужели он так много просит? У нее теперь есть все, чего только может желать женщина, а взамен требуется только полежать минут десять как бревно! Он не требует ни ласк, ни поцелуев, ни даже простой любезности в те нечастые моменты, когда им приходится встречаться!
Хок смутно понимал, что все эти рассуждения скоро будут затерты до дыр, но это не уменьшило его ярости. Тупая, неотесанная дикарка! Какие еще сюрпризы она преподнесет ему в ближайшем будущем?
Единственным, что спасло спальню от полного разгрома, было присутствие в Десборо-Холле лорда Сен-Левена. Хок готов был наутро объясниться с отцом по поводу своих ночных бесчинств и выдержать косые взгляды слуг, но Лайонел… Лайонел — другое дело. Тот не отказал бы себе 152 в удовольствии протянуть с ленивой насмешкой:
— Так ты говоришь, жена спряталась, чтобы избегнуть твоих жарких объятий? А ты, значит, чуть было не занялся любовью с тряпичной куклой? Ей-богу, дружище Хок, с тобой не соскучишься!
Живо представив себе эту сцену, Хок не только остыл, но и протрезвел.
«Ну и оставайся в своем собственном обществе, уродина, — мысленно обратился он к жене, — а мне с самого начала не очень-то и хотелось ложиться с тобой в постель».
Он так и не сообразил, что Фрэнсис ненамеренно избавила его от позора мужской несостоятельности. Комната плыла и кружилась вокруг, а стоило закрыть глаза, появлялось ужасающее ощущение полета на гигантских качелях. В таком состоянии ему едва ли удалось бы осуществить надоевшие, ненавистные супружеские права.
Лайонел и Хок выехали утром ни свет ни заря, оба мучаясь тяжелейшим похмельем, которое не обещало рассеяться раньше Ноттингема. Фрэнсис не вышла проводить мужа, как обещала, и он нимало не жалел об этом. Он не знал, что она наблюдала за его отъездом из своего укрытия — комнаты для рукоделия.
Когда двуколка скрылась за поворотом, она отпустила кружевную занавеску, подумав: «Скатертью дорога!»
Она спустилась по лестнице, ведущей в восточное крыло. Маркиз уже стоял в холле, ожидая.
— Доброе утро, Фрэнсис! — благодушно приветствовал он ее.
— Доброе утро, милорд.
— Хорошо ли вам спалось в норке, куда вы забились на эту ночь?
«И откуда ему всегда все известно?»
— Да, мне спалось гораздо лучше, чем обычно, — ответила Фрэнсис с вызовом.
— Хок и Лайонел только что выехали.
— Я знаю. Я видела их отъезд.
— Так вот почему вы наконец соизволили появиться!
— Я голодна.
— И к тому же весьма труслива. Идемте, дорогая моя, у меня для вас приготовлен сюрприз.
Фрэнсис настороженно покосилась на свекра, но послушно последовала за ним в библиотеку. Там маркиз прошел прямо к окну и протянул ей что-то на раскрытой ладони.
— Вам знакома эта девушка? — спросил он мягко.
Фрэнсис взяла то, что оказалось миниатюрой, и уставилась на нее широко раскрытыми от удивления глазами. Ее собственное лицо — смеющееся, счастливое — глянуло на нее из прошлого.
— Это, конечно, дело рук отца… но зачем он прислал вам этот портрет?
— Да, это дело рук графа Рутвена, — согласился маркиз. — Он считал… он надеялся, что посылает мне портрет моей будущей невестки. Да-да, он надеялся, Фрэнсис, что мой сын выберет себе в жены эту девушку. Но Хок выбрал вас. Нет уж, моя дорогая, позвольте мне закончить мой монолог! Я еще не выжил из ума и могу понять, какие причины побудили Хока предпочесть вас вашим сестрам. К тому же он не умеет мне врать. Когда он мальчишкой пытался обмануть меня, у него на левой щеке начинался легкий нервный тик. Повзрослев, он не преуспел в науке лжи — в отношении меня по крайней мере. Итак, я все знаю. Все, кроме одного: зачем вы затеяли этот спектакль? Ведь я прав, предполагая, что Хок познакомился с вами в вашем теперешнем виде?
— Это вы во всем виноваты! — крикнула Фрэнсис, нервы которой давно уже были на пределе. — Если бы вы сдуру не позволили разбойникам взять вас в плен, мой отец не бросился бы вам на помощь и вся эта нелепица не случилась бы. Тогда я не была бы обязана выйти замуж за графа Ротрмора. Мне не пришлось бы навсегда покинуть «Килбракен» и Шотландию. Я сделала все, чтобы ваш ненаглядный сын даже не посмотрел в мою сторону!
— Насколько я понимаю, он и не посмотрел, — возразил маркиз, которого порадовала эта вспышка фамильного темперамента. — Теперь я представляю, как развивались события. Но почему же, когда Хок сделал вам предложение, вы просто-напросто не явили ему свой истинный облик?
— Потому что он смылся, разрази его гром! Он бежал в Глазго, чтобы не проводить в моем обществе ни одного лишнего дня! Я пыталась, пыталась убедить отца не выдавать меня замуж, но он сказал, что выбора нет. Зачем вы пообещали ему эти десять тысяч фунтов? Если бы не деньги, все еще можно было бы как-то уладить!
Маркиз слушал, рассеянно потирая подбородок. Он находил стечение обстоятельств в высшей степени интригующим.
— Выходит, дорогая моя, вы продолжали свой маскарад с той целью, чтобы отвратить от себя мужа и заставить его как можно скорее оставить вас в покое?
— Именно так! — подтвердила Фрэнсис едким голосом. — И я добилась своего!
Внезапно она закрыла лицо руками и отчаянно разрыдалась.
— Фрэнсис!
— Не утешайте меня! — пробормотала она, поднимая залитое слезами, несчастное лицо. — Я добилась своего, мой муж уехал в Лондон, а я осталась в чужом доме, в чужой стране, окруженная чужими людьми, каждый из которых уверен, что я неотесанная дурнушка, недостойная чести, которая мне выпала. Как это все ужасно! Что мне в вашем Десборо-Холле? Здесь нет ни озера, ни гор — ничего! Что мне теперь делать?!
— Жить, — сказал маркиз просто. — Жить? Но как?
Фрэнсис стянула очки, гневно и горестно сверкая мокрыми от слез глазами.
— Хорошее начало, — одобрил маркиз.
— Очки? Допустим, но что же дальше?
— Дальше неплохо вспомнить, что вы теперь — графиня Ротрмор. Никто — ни отец, ни мачеха — отныне не властен над вами. Десборо-Холл может стать вашим домом, слуги — вашими слугами, стоит только захотеть этого. Вы можете поступать так, как вам вздумается, делать все, что вам захочется сделать.
Фрэнсис молча смотрела на свекра, постепенно проникаясь смыслом сказанного.
- Предыдущая
- 36/94
- Следующая
