Магия лета - Коултер Кэтрин - Страница 71
- Предыдущая
- 71/94
- Следующая
Как она и предполагала, в нем сидел ее муж. Фрэнсис замерла, изумленная и смущенная. Хок сидел, опершись головой на руку, устремив взгляд на горящий огонь. Он был совершенно обнажен. Ни разу до сих пор (за исключением той первой встречи на озере Лох-Ломонд) ей не приходилось так откровенно разглядывать его. Пламя камина вызолотило его кожу, а лицо казалось величественным и таинственным. Хок искушал своим видом!
Фрэнсис показалось, что он похудел. Во всяком случае, вот так, в позе полного покоя, с вытянутыми к камину ногами, он выглядел более худощавым. В тишине, нарушаемой только слабым потрескиванием огня, раздался негромкий вздох. Хок переложил ноги с одной на другую.
На сей раз его естество мирно покоилось под островком очень черных волос. «Просто удивительно, — подумала Фрэнсис, — с какой скоростью может меняться эта часть мужского тела».
Она испытала сильнейшую вспышку желания. Теперь она знала, как называется то, что с ней происходит. Он научил ее. Бездумно, как завороженная, она протянула руку. Это движение выдало Хоку ее присутствие.
— Это ты, Фрэнсис, — констатировал он, не поворачивая головы.
Он держался так, словно не замечал собственной наготы.
— Да, это я, — глупо подтвердила она.
— Что тебе нужно?
— Мне нужно поговорить с вами, милорд. Я ожидала вас, но вы, как видно, решили не делать этого.
— Да, — ответил Хок с отсутствующим видом, — я так решил.
На самом же деле он боялся Фрэнсис, увидеть ее лицо и тело — значило вновь поколебать его принципы!
— И о чем же ты хочешь со мной поговорить? Фрэнсис подошла ближе, остановившись между креслом и камином, и опустилась на колени. Подол одежды распустился вокруг ее ног белым цветком. Проклятие, ему хотелось раскрыть лепестки этого цветка, коснуться ее, ласкать… он еще помнил особенный вкус ее кожи!..
— Итак? — сказал он, чтобы не молчать.
Фрэнсис почудилось отчуждение в глубоком голосе мужа. Она приготовилась к тому, что ее новость будет принята равнодушно, даже враждебно.
— Сегодня я разыскала сопроводительные бумаги лошадей. Белвис сказал, что без документов лошадь не допускают к скачкам…
— И ты решила, что скачки можно устроить сегодня же у меня в спальне, раз бумаги нашлись? — Хок издал ехидный смешок. — Ты забываешься, жена. Я даже не решил еще, поедут лошади в Ньюмаркет или будут проданы виконту Чалмерсу.
— Пожалуйста, милорд! — взмолилась Фрэнсис, не позволяя насмешке вывести ее из терпения. — Выслушайте меня! Это займет немного времени, но дело важное.
Хок кивнул со вздохом легкой досады. Фрэнсис, не дрогнув, встретила его взгляд.
— Я показала бумаги Белвису, он их просмотрел 300 и сказал, что нашел ошибку в одной из дат. Он пере-
Читал все несколько раз и долго потирал подбородок — вы знаете, он это делает, когда озадачен. Вам ведь известно, милорд, что Белвис знает наизусть родословную всех скаковых лошадей с сотворения мира?
— Короче, Фрэнсис!
— В бумагах написано, что Летун Дэви родился от Пандоры, кобылы, принадлежавшей лорду Белсону. Однако Белвис утверждает, что Пандоры уже не было в живых в том году, который указан как год рождения Летуна Дэви.
— Что? — переспросил Хок, стряхивая мнимое оцепенение.
— Я сказала, что Пандора, от которой…
— Я слышал, слышал. Скорее всего это просто канцелярская описка.
— Белвис рассказывал, что в день прибытия Летуна Дэви в Десборо-Холл он, как всегда, зашел к вашему брату за сопроводительными бумагами, чтобы просмотреть их на предмет наследственных дефектов и болезней. Однако Невил отказался дать их ему под каким-то предлогом… и бумаги на других жеребят тоже. Белвис так и не видел бумаг до сегодняшнего дня.
— Да, это странно, но так ли важно, как тебе кажется?
— Белвис считает, что важно, и даже очень. Он сильно встревожен, милорд.
Фрэнсис вдруг сообразила, что их деловой разговор происходит в необычно интимной обстановке, что она полуодета, а муж и вовсе раздет догола. Она смутилась и поскорее отвернулась к камину.
— Я поговорю на эту тему с Белвисом.
Хок поднялся из кресла и потянулся. Фрэнсис пыталась, пыталась не смотреть — и, конечно же, это было невозможно. Она облизнула губы, и он заметил это.
— Я иду в постель, Фрэнсис. Хочешь присоединиться ко мне?
— Разве вы не устали сегодня, милорд? — спросила она холодно, возмущенная этим ленивым, уверенным тоном.
— Допустим, устал, ну и что? Необходимость зачать наследника по-прежнему лежит на моих плечах.
На секунду Фрэнсис испытала боль обиды, боль такой силы, что лишилась дара речи.
— А когда ваша задача будет выполнена, вы, надеюсь, вернетесь в Лондон? — огрызнулась она.
— Вернусь, раз мое присутствие здесь не особенно тебя устраивает.
Увидев жену в своей спальне, Хок пообещал себе дать ей урок, поставить на место, но теперь, после своих насмешливых слов, он с беспомощной злостью понял, что желает ее. Он стоял перед ней голым, и скрыть возбуждение не было Никакой возможности. Почему, ну почему она была такой соблазнительной?
— Зачем ты пришла, Фрэнсис? Заманить меня в постель?
— Я хотела просто поговорить с вами! — крикнула она, вскакивая на ноги. — А теперь, раз наш разговор окончен, я ухожу!
— Слишком поздно, дорогая, — сказал Хок, притягивая ее к себе. — Если птица сама влетает в клетку, у нее есть шанс вылететь, только пока открыта дверца. Ты упустила свой шанс. — Он взял ее лицо в ладони и наклонился к губам, заметив:
— Каким облегчением будет хоть ненадолго лишить твой сварливый язык возможности болтать.
— Я не свар…
Язык Хока скользнул в ее рот. Она ощутила его вкус и подумала, как в тумане, что нет ничего слаще. Она не сразу заметила, что приподнимается на цыпочках и тянется к нему. Глаза она закрыла, но чувствовала всем телом, как движутся руки мужа, расстегивая и стягивая с ее плеч халат и сорочку. Она и не думала протестовать. Он был рядом наконец, очень близко. Сегодня она ждала этого и потому с готовностью прижалась, стараясь лучше почувствовать нетерпеливое, твердое подталкивание возле живота.
— Ты был прав, — сказала она, отстраняясь, голосом низким и как будто чужим, — я пришла заманить тебя в постель, соблазнить тебя. Вчера ночью ты оставил меня одну.
Она прижалась снова. Ладони легли на ягодицы и подняли ее.
— Я оставил тебя одну вчера, а сегодня не собирался приходить вовсе…
Он что-то добавил, очень похожее на проклятие, но за-тушненпое сознание Фрэнсис отказалось воспринимать услышанное. Она оказалась довольно высоко в воздухе и удивленно открыла глаза.
— Положи ноги мне на талию… вот так. А теперь расслабься. Дай мне войти в тебя.
Хок дрожал — но не от тяжести ее тела. По правде сказать, она казалась ему невесомой. Ему пришло в голову, что с каждым разом он хочет ее все сильнее. Он нашел вход. Она была готова, и оказаться внутри было делом одной секунды. Помедлив, Хок с силой рванул Фрэнсис вниз, насаживая на себя. Ее глаза затуманились, улыбка изумления и восторга затрепетала на губах, ногти до боли впились ему в плечи.
— О Хок!..
— Да, дорогая? Тебе нравится?
Он хотел произнести это насмешливо, легко, но уже был не властен над собой, и она неуверенно кивнула в ответ на хриплый, прерывистый звук его голоса.
— Я… я не знаю, это так странно…
Хок хотел ласково уверить ее, что она привыкнет, но не смог: в висках бешено застучало, в паху началось сладостное стеснение, предшествующее оргазму.
— Ради Бога, Фрэнсис, не шевелись!
Она послушно припала к его плечу и замерла. Ему удалось справиться с собой.
— Ты не успеешь за мной… — пробормотал Хок, сдерживаясь из последних сил. — Не шевелись!
Он был весь в поту, а дышал так, словно бегом пробежал от Йорка до Десборо-Холла. В этом полусознательном состоянии он спросил себя, "его ради утруждается, почему не доставит удовольствие только себе? Но она так послушно прижималась к нему, хотя вряд ли до конца понимала, в чем дело. И она ждала его ласк, иначе не пришла бы в его спальню «для разговора».
- Предыдущая
- 71/94
- Следующая
