Мишень - Коултер Кэтрин - Страница 11

• Предыдущая
• 11/76
• Следующая

Однако теперь, когда опасность подступила совсем близко, им здесь делать нечего. Рамзи решил позвонить своему другу Диллону Савичу, сотруднику ФБР, и попросить совета. Правда, Савич наверняка предложит ему обо всем известить руководство ФБР. Не исключено, что они знают имя девочки и обстоятельства ее похищения. Со времени первого киднэппинга, случившегося в тридцатые годы и имевшего роковые последствия для семейства Линдберг, все подобные происшествия считались прерогативой ФБР.

Завтра с утра пораньше они скроются. Рамзи принялся мысленно составлять список неотложных дел, которые необходимо закончить перед отъездом.

Открывая банку с, овощным супом, он поглядел на девочку, сосредоточенно складывавшую листья латука в большую миску.

– Французскую приправу или итальянскую?

Девочка показала на бутылочку с французской приправой.

– Договорились. Я тоже в детстве больше всего любил этот соус.

Он ничего не скажет ей о путешествии, пока не усадит в джип.

Девочка склонила головку набок. В точности как он сам, когда задумается. Неужели переняла все его привычки за какую-то неделю?

Рамзи сокрушенно развел руками:

– Ну да, и я когда-то был маленьким. Не веришь? Давным-давно. Не смейся над бедным дряхлым старичком.

Малышка ехидно ухмыльнулась и торжествующе, нахально улыбнулась. Совсем как любой нормальный ребенок.

Сидя перед камином, они дружно съели суп и салат.

Солнце зашло, и стало по-настоящему холодно. Должно быть, столбик термометра стремительно опускается.

Где-то взвыл койот.

На рассвете он отодвинул засов, снял цепочку и с большими предосторожностями выбрался в безмолвный мир, где слышалось лишь его дыхание. Надо нарубить дров для камина и печки.

Рамзи постоял, настороженно оглядываясь, и ничего не увидел. Но на всякий случай положил ружье так, чтобы можно было сразу за него схватиться, и принялся: орудовать топором, время от времени осматривая местность. С полдюжины поленьев было расколото на одном дыхании, прежде чем он выпрямился и потер ногу.

Пожалуй, достаточно. Он пообещал оставить хижину в том же виде, как до приезда, а значит, должен сделать запас дров.

Тихо ругаясь, он набрал целую охапку, прихватил заодно ружье и понес все это в дом. Солнце еще не поднялось, и в сером предутреннем свете линия леса казалась нечеткой и размытой. Стояла полнейшая тишина.

Ни малейшего движения. Даже белки еще спят.

Рамзи ступил на порог, и девочка тут же вздрогнула и села. Пепельное лицо, руки судорожно стискивают горло.

Рамзи наспех сбросил дрова у камина, подковылял к ней и, сев рядом, очень бережно привлек к себе и поцеловал в лоб.

– Не волнуйся, солнышко, это я. Нужно было принести дров.

Наверное, рано говорить ей о его планах.

– Лучше свернись клубочком и прикорни еще немножко, пока я не разведу огонь. Сразу станет тепло.

Он уложил девочку и взялся за край одеяла, чтобы повыше его подтянуть.

– Не дотрагивайся до нее, грязный ублюдок! Немедленно отойди! – хлыстом ударил резкий женский, голос. Оба замерли. Господи, что же он за кретин! Оставил дверь незапертой!

Рамзи украдкой глянул на револьвер, лежавший на ночном столике.

Выстрел – и его «смит-вессон» грохнулся вниз и отлетел в другой угол.

– Попробуй только дернуться, и получишь пулю в лоб, гарантирую. А теперь прочь от нее!

Рамзи отступил от дивана и, обернувшись, уставился на женщину. Черный пуховик, такого же цвета джинсы, сапоги и вязаная шапка. Лицо абсолютно белое, зрачки расширены так, что не видно радужки. В руке пистолет «детоникс» сорок пятого калибра, смертельно опасный, из которого можно запросто вышибить мозги с двадцати шагов.

Она казалась доведенной до отчаяния и готовой на все, но голос оставался спокойным, негромким, чуть дрожавшим от ненависти.

– Шевелись, ты, подонок! Два раза я не повторяю.

Не хочу, чтобы ты поганил ее своим дыханием. Не сомневайся, я спущу курок, будь ты проклят!

– Вы напрасно на меня набросились. Уверяю вас, я ее не похищал.

– Заткнись, извращенец дерьмовый! Я сама видела, как ты ее касался! И что бы ты сделал, не появись я вовремя?! Шагай!

Он отодвинулся чуть дальше, но женщина продолжала целиться ему в грудь.

– Детка, – окликнула она, – как ты, милая?

Значит, это ее мать! Но как она их отыскала?

– Вам придется мне поверить, – уговаривал Рамзи. – Вы не за того меня приняли.

– Заткнись! Эм, с тобой все в порядке?

– Я нашел ее неделю назад в лесу около хижины. И не похищал ее.

– Умолкни! Эм! Что с тобой, родная? Послушай меня, больше он не посмеет тронуть тебя. Иди сюда, Эм, иди к мамочке.

Из груди девочки снова вырвался странный каркающий стон. Она откинула одеяло, переводя взгляд с Рамзи на мать.

– Поскорее беги от него, Эм. Ко мне. Сейчас я свяжу его и отвезу к шерифу. И тогда нам нечего бояться.

Понимаешь, детка? – Незнакомка снова подняла пистолет и задумчиво произнесла, обращаясь не столько к нему, сколько к себе:

– Ты здоровый бугай. И конечно, не дашь мне приблизиться. Едва я попытаюсь скрутить тебя, ты справишься со мной одной левой. Значит, это не кончится, пока ты жив. У меня просто нет выхода.

– Разумеется, есть. Зачем вам стрелять? Повторяю, я ее спас.

– Заглохни! Нет, я не позволю тебе постоянно маячить где-то в укромном уголке, словно зловещая неотвязная тень. Я сделаю это. Смогу. Сумею. Пакостная дрянь Чудовище! Господи, ты измывался над моей крошкой, я это знаю. Я молилась с утра до вечера, чтобы похититель не тронул ее, но ты.., ты посмел ее.., ее… Такие, как ты, не имеют права жить. Эм, иди же ко мне. Что это с тобой? Теперь тебе ничто не грозит. Мы вместе!

Она снова прицелилась в Рамзи.

И тут произошло невероятное. Малышка бросилась к нему, заслонила собой и уцепилась за колени.

– Нет, мама, это Рамзи! Он спас меня! Не убивай его!

Взрослые молча смотрели в глаза друг другу.

– О, Эм, – прошептала женщина, – он украл тебя.

И сейчас нагло использует, этот…

– Но я не похищал ее. И ни за что на свете не причинил бы ей зла. Знаете, она заговорила впервые с той минуты, как я нашел ее в лесу. Все это время Эм молчала. – Он с трудом опустился на корточки едва сдерживая стоны. – Значит, ты Эм? Эмили?

– Нет, Эмма, – пролепетала девочка, подбирая подол серой нижней рубашки, ставшей от бесчисленных стирок мягче лайки. – Мама, не стреляй в Рамзи. Он хороший. Он правда спас меня. – Она положила руку ему на плечо и устало, совсем по-взрослому повторила:

– Он спас меня, мама. И сказал, что никому не позволит снова меня обидеть. Рамзи меня защищал.

Женщина медленно, нехотя опустила пистолет.

– Кто вы?

Он подхватил Эмму и поднялся, боясь потерять равновесие.

– Простите, я должен сесть. Ужасно болит нога.

Пистолет снова был направлен на него.

– Не шевелитесь, черт бы вас побрал! И отпустите ее!

Однако Рамзи проигнорировал ее угрозы. Она не посмеет стрелять, пока он держит на руках ее дочь. Подойдя к дивану, он усадил Эмму, сел сам и лишь тогда поднял голову.

– Мне надо многое вам рассказать. Меня зовут Рамзи Хант. Вы можете мне довериться. Прошу вас, не отворачивайтесь от меня.

– Отдайте мою дочь. Отпустите ее.

Он поставил Эмму на пол, и та метнулась к матери.

Женщина опустилась на колени и заключила дочь в объятия. По ее лицу непрерывным потоком струились слезы. Она целовала Эмму, оглаживала, перебирала волосы, словно опасаясь, что девочка исчезнет, стискивала с такой силой, что та тихо повизгивала.

Наконец Эмма отстранилась и чмокнула мать – Мама, все хорошо, честное слово. Рамзи нашел меня, кормил, одевал и рассказывал сказки. Какая ты смешная, настоящий солдатик! Мне ужасно нравятся твои черные перчатки.

Женщина рассмеялась, стягивая кожаные перчатки и бросая их на пол.

• Предыдущая
• 11/76
• Следующая