Мишень - Коултер Кэтрин - Страница 27

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая

– Нет! – взвилась Молли. – Ни за что! Уж лучше в Чикаго! По крайней мере Эмме не придется проходи. сквозь строй психиатров, врачей и терпеть допросы копов и фэбээровцев! Если там все такие, как Анкор, спаси нас Бог!

– Успокойтесь, далеко не все. Хорошо, в Чикаго так в Чикаго. Тогда понадобится привлечь полицию, позвоним им оттуда.

– Мне следовало с самого начала ехать к нему, как только Эмма нашлась. Старик защитит внучку куда лучше, чем вся королевская рать. Пусть он преступник и мафиози, но Эмму в обиду не даст.

– Прекрасно. Напроситесь в гости к отцу. Если он согласится, конечно.

Молли прикрыла глаза и, немного подумав, кивнула. Видимо, пришла к какому-то решению.

– Взгляни, Эмма, – сказала она, – вон там остров Алькатрас. Не так давно на нем была тюрьма для очень плохих людей.

– Какой красивый замок! Я бы хотела посидеть в такой тюрьме.

– Я читала, что заключенных кормили на убой, чтобы они обленились, растолстели и не смогли сбежать, Должно быть, им ничего не давали, кроме сосисок и бобов.

Глаза Эммы загорелись. Рамзи широко улыбнулся девочке в зеркало заднего вида.

– Знаешь, Эм, они не жарили сосиски над камином. Просто варили.

– Фу!

Рамзи свернул на Синик-драйв, в живописный старинный район города Си-Клифф.

– Наши дома почти у залива. Мой самый последний в ряду.

– Я знаю, что федеральным судьям платят неплохо, но не настолько же! Наверное, эта лачуга обошлась в целое состояние.

– Верно, однако я ее не покупал. Получил от деда с бабкой вместе с немалым наследством. Конечно, я не так богат, как вы, но и не бедствую. Зато вид отсюда невероятный. Когда-нибудь мы вернемся, Эмма, и устроим барбекю. Нажарим мяса, сядем на заднем дворе и станем смотреть, как туман окутывает город. Он плывет с моста «Золотые ворота» и напоминает мягкие длинные щупальца осьминога. Я всегда любил туман. И здесь есть даже пианино, старый кабинетный рояль, который любил дед. Жаль, что ты его так и не узнаешь. Он был прекрасным человеком.

Не успел Рамзи открыть дверь, как в нос ударила острая вонь. Странно, пахнет гнилью. Что случилось?

Он ступил в гостиную и отшатнулся.

Комната была разгромлена. Музыкальный центр сбросили на пол и растоптали. Повсюду валялись компакт-диски. Мебель поломана.

Рамзи на негнущихся ногах прошагал в кухню. Дверца холодильника открыта. Немногочисленные запасы еды на полу, разбитая посуда, выдвинутые ящики и разбросанное повсюду столовое серебро. Из шкафчиков все было вытряхнуто.

– Не входи, Эмма, – предупредил он.

Молли тихо застонала, обнимая дочь.

Пройдясь по дому, он убедился, что и остальные комнаты не в лучшем виде.

Наконец Рамзи добрался до кабинета, отделанного великолепными дубовыми панелями. Антикварное бюро с выдвижной крышкой изуродовано, ящички переломаны, бумаги разорваны. Под ногами шуршат книги. Любимое кожаное кресло вспорото ножом. У рояля отпилены ножки и вырваны клавиши. Негодяй не поленился даже выдрать струны.

Чудовищный хаос.

Что они искали? Доказательства его связи с Молли и Эммой?

– Простите, Рамзи, – горестно прошептала Молли. – Это все из-за нас.

Лишь через несколько мгновений он полностью осознал сказанное и, повернувшись, сжал ее плечи.

– Говоря по правде, до сих пор я ощущал не только безумный гнев, но и жалость к себе. А сейчас понял, что, как бы ни было дорого для меня это место, Эмма значит больше, чем все сокровища мира. Вам ясно, Молли?

– Да, но в толк не возьму, зачем им это понадобилось. Они могли просто обыскать все, если хотели знать, какие у нас отношения. К чему было все уничтожать?

– Я тоже не понимаю, однако непременно выясню, и тогда пусть поберегутся. Кто-то мне за это заплатит.

– Надеюсь.

Молли наклонилась и, подняв атлас с вырванными страницами и смятым переплетом, попыталась привести его в порядок. Вид при этом у нее был совершенно потерянный. Рамзи осторожно взял у нее книгу.

– Помогите мне собраться, и мы уедем. Я позвоню кое-куда из автомата.

Но у него не осталось ни одной целой вещи. Даже кожаная сумка, подарок родителей на Рождество, была располосована.

Из телефона-автомата на углу Рамзи позвонил в бюро обслуживания квартир, Диллону Савичу, Вирджинии Тролли, сотруднице полицейского департамента Сан-Франциско, и заказал авиабилеты. И остановился еще лишь однажды – у своего банка.

– Пора в аэропорт, – объявил он, улыбаясь Эмме, – на поиски приключений, мышка. Знаешь, теперь я так же богат, как твоя мама!

Он вытащил двадцатку и, заговорщически подмигнув, вручил ее девочке.

– Сохрани это для меня, Эмма. Спрячь в надежном месте.

Молли покачала головой, но ничего не сказала, наблюдая, как девочка бережно прячет банкнот под крышкой пианино.

– Мне что-то больше не хочется приключений, Рамзи, – грустно призналась Эмма.

– Может, нам удастся купить ей одежду в аэропорту, – озабоченно произнесла Молли.

– Вряд ли. По-моему, они, кроме футболок, ничего не продают. Да и времени у нас нет. Купим ей футболку и позаботимся о новом гардеробе в Чикаго.

Ни звука, ни шороха.., плавное скольжение пальца, осторожное, почти ласкающее поглаживание курка, и только потом шелест разрываемой бумаги. Грудь нарисованного мужчины взорвалась, острые края взметнулись над огромной дырой. Запахло гарью.

Гюнтер удовлетворенно кивнул и отвернулся.

– Неплохо, – пробормотал он.

– Что значит неплохо? – осведомилась она, подходя к мишени. – По-моему, идеально.

Насмешливо подняв брови, она наблюдала, как Гюнтер продувает дуло «спэниш-стар-тен» – одного из крайне редких в Америке европейских автоматических пистолетов десятого калибра, как с необычайной гордостью заявил он когда-то. И добавил, помнится, что из всех его знакомых только он владеет этим оружием и то потому, что никогда из него не промахивается.

Гюнтер снова подул. Разумеется, никакого дымка не было, жест скорее служил символическим напоминанием о бандитах Дикого Запада.

Он раздраженно обернулся, но ничего не ответил.

– Не нравится быть идеалом, Гюнтер? – поддразнила она, легко пробежав пальцами по его руке и нежно погладив барабан пистолета.

Гюнтер упорно молчал. Опять она пытается свести его с ума! Он прекрасно видел все ее уловки, но с каждым разом ему становилось все труднее оставаться безучастным, не обращать внимания, не отталкивать ее, хотя бы едва заметно. Но Гюнтер не настолько глуп. Как бы она его ни провоцировала, он не имеет права и пальцем до нее дотронуться. Нет, он ничем себя не выдаст.

Кстати, он интуитивно чувствовал, что сам мистер Лорд наслаждается этими играми и, пожалуй, даже поощряет ее. Возможно, и сейчас стоит в глубине галереи, наблюдая, с незажженной тонкой сигаретой во рту – привычка, которую он приобрел год назад, когда бросил курить.

Гюнтер медленно отстранился, поигрывая пистолетом. Ему нравилось ощущать холод гладкой стали в теплой ладони.

Она, смеясь, покачала головой:

– Боже, как ты вцепился в свой пистолет, Гюнтер!

Да что это с тобой? Воображаешь, что это женщина?

– Нет, – отчетливо выговорил он, – мой рабочий инструмент. – Гюнтер вежливо кивнул, отвернулся и, – на секунду приостановившись в дверях галереи, обронил:

– Мистер Лорд весьма его ценит.

Она недоуменно уставилась на него, но тут же согнулась от хохота.

– От души надеюсь, что ты ошибаешься.

Гюнтер сжал челюсти. По щекам поползла предательская краска. Он понимал, что причины смущаться нет, но все-таки сгорал со стыда. И ненавидел себя за это. Вдруг из темноты донесся мягкий, бархатистый голос:

– Гюнтер, ты прав. Я очень высоко ценю и тебя, и твое оружие. Почему бы тебе не почистить пистолет?

Сегодня ты здорово потрудился.

– Да, сэр.

Мейсон Лорд проводил взглядом телохранителя и обернулся к жене.

– Опять изводишь бедняжку Гюнтера. Не стыдно? – усмехнулся он с видом снисходительного добряка папаши.

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая