Средство от одиночества - Милько Л. Г. - Страница 10

• Предыдущая
• 10/23
• Следующая

Джемайма замялась в поисках слов.

— У вас неплохо получается.

Майлз рассмеялся.

— Профессиональная ложь?

Джемайма куснула губу.

— Простите.

— Да не за что. Я это заслуживаю.

— Это точно.

Майлз посмотрел на руки Джемаймы, сжимающие кружку. Какие красивые руки! И совсем ни к чему длинные ногти и яркий лак. Она выглядит свежей и... естественной. Майлз вдруг осознал, что уже давно не бывал с женщиной, которая не оделась специально, чтобы произвести на него впечатление. То есть даже не на него, а вообще на мужчин.

Обычно Майлз был в центре внимания. Он знал, что достаточно лишь пальцем шевельнуть, чтобы женщина приняла его приглашение на ужин. Но Джемайма...

Она вдруг улыбнулась.

— Вроде больше не течет. Не имеет смысла сидеть здесь. Пойдемте в гостиную. — Джемайма повернулась и, пройдя через холл, открыла дверь просторной гостиной. — Здесь тоже не слишком-то уютно. Всякий раз, когда я сижу здесь, только и думаю, как много еще нужно сделать.

Гостиная оказалась именно такой, как Майлз и ожидал. Потолок обклеен специальными плотными обоями, которые мало того что дороги, так еще и снимать их ужасно трудно, стены окрашены «под дерево». Довершал обстановку ковер в коричневых тонах с большими желтыми розами.

Джемайма проследила за его взглядом.

— Мой сын говорит, они похожи на кочаны капусты.

— Это все мелочи. Главное — сохранился камин.

— Да, — согласилась Джемайма, садясь. — Только с изразцами беда.

— Можно снять с них краску. Вот если б их скололи, была бы в самом деле беда. — Майлз сел на кушетку напротив. Он почти не знал Джемайму, как, впрочем, и Рассела, но почувствовал вдруг приступ гнева при мысли о том, в каком положении она оказалась. Из этого дома можно сделать конфетку, но он требует прорву денег.

Наверное, это тяжело — вдруг остаться одной. А она лишь тряхнула своими рыжими волосами и принялась за дело. Какое мужество... и как это ему нравится.

Майлз улыбнулся, вспомнив, какой она была — босая, с шилом в руках. Такая сексуальная, хотя сама этого не понимает. Что-то уж слишком часто он думает сегодня о ней...

Майлз потягивал кофе, глядя на Джемайму. У нее удивительная кожа — чистая, почти прозрачная, а на носу россыпь веснушек. Любая другая на ее месте замазала бы их каким-нибудь кремом, но только не Джемайма...

Она и понятия не имеет, как ему хочется ее поцеловать. Майлз улыбнулся. Его взгляд скользнул по каминной доске. Там стояли фотографии двух темноволосых мальчиков.

— Который из них кто? — спросил он.

— Бен старший, ему восемь. Сэму пять.

Майлз встал и подошел поближе. Надо постоянно напоминать себе, что Джемайма Чедвик — мать-одиночка, а это означает для нее самоограничение во всем. Если с одинокой женщиной можно поддерживать легкие отношения, то для нее это исключено.

Свобода — это прекрасно, но уж он-то знает, что это такое, когда в доме один мужчина сменяет другого. Он никогда не знал, какого «друга» мать приведет домой в следующую субботу.

Майлз не считал себя таким уж порядочным, но в одном был тверд: он ни разу не связывался с женщиной, у которой есть дети. Это было бы нечестно по отношению к ним.

Как бы ему ни хотелось, а Джемайма останется не целованной. Взгляд Майлза скользнул дальше по стоявшим на каминной доске снимкам. Группы улыбающихся людей. Наверное, ее родственники. А это?!

Майлз недоверчиво пригляделся, потом повернулся к Джемайме:

— Вы знакомы с Верити Хант?

Ему показалось или Джемайма действительно поежилась?

— Она моя сестра.

Верити Хант — сестра Джемаймы?! Майлз снова недоверчиво посмотрел на фотографию.

— Младшая, — добавила Джемайма. — Старшую зовут Имоджен. Она ветеринар, замужем, у нее трое детей, три пони, дом в Чешире и домработница-датчанка.

— Чудесно, — выдавил Майлз.

Он остановил взгляд на фотографии Имоджен с семьей. Из двух сестер она больше походила на Джемайму, но только у нее не было потрясающих рыжих волос.

Верити отличалась от обеих. У нее был вид озонной девчонки и блестящий водопад мелированных каштановых волос.

— А вы знакомы с Верити?

— Нет. — Майлз снова сел на кушетку. — Встречал ее пару раз на вечеринках, но не сказал бы, что знаю ее. А ее пиаром мы не занимаемся... как вы, должно быть, уже знаете.

Он не стал говорить, что, по его мнению, Верити не так хороша в жизни, как на фотографиях, что, кстати, не так уж редко встречается среди манекенщиц. У них прекрасное телосложение, и они фотогеничны, однако это необязательно означает красоту и в жизни.

И все же как тяжело, наверное, глядеть на обломки своей порушенной жизни, когда у сестер все идет прекрасно.

— Я подумала, что вы должны знать ее. Мы непохожи, да это ясно и без слов. Она добрая. Они обе добрые.

Если Верити Хант такая уж добрая, то почему не помогла починить крышу? Да и сестра, у которой три пони и домработница-датчанка, тоже вроде не бедствует.

Майлз посмотрел на Джемайму. Об этом он спрашивать ее не станет.

Зазвонил телефон.

Джемайма уставилась на часы. Ее лицо залила бледность.

— О господи, надеюсь, мальчики...

Майлз быстро допил кофе. Звонят наверняка не просто так, ведь время уже за полночь.

— Алло.

Повисла короткая пауза. Майлз поставил кружку и застыл, готовый откланяться или помочь — это как пойдет.

— Я была в гостях. — Снова пауза — она слушала, что ей говорят, потом: — Наверное, я отключила мобильник. Прости. Что случилось? Мальчики в порядке?

Нетрудно было догадаться, что Джемайма разговаривает с Расселом. Почему она извиняется перед ним? И за что? Это ее полное право — включать и выключать мобильный телефон, когда ей захочется.

Майлз поймал себя на том, что пытается представить себе Рассела Чедвика. Что за мужчину Джемайма выбрала себе в мужья? И что это за мужчина, в конце концов, который ушел от такой женщины, как Джемайма?

Майлз смотрел, как лицо Джемаймы искажается глубокой тревогой. Что-то случилось с сыновьями, с беспокойством подумал он, не отрывая глаз от Джемаймы. Костяшки ее пальцев побелели — с такой силой она сжала телефонную трубку, на лбу прочертились глубокие морщины.

Это было необъяснимо, но именно такой она показалась Майлзу еще красивее. Джемайма готова на все ради тех, кого любит. Это было написано у нее на лице. Майлз почему-то почувствовал себя обманутым. На всем белом свете не было ни единой души, которая любила бы его такой любовью. Уж точно не мать. Нет, Хермиона не была бесчувственной, но ее чувства не распространялись на сына. Бену с Сэмом повезло. Наверное, они этого не понимают и, может, никогда не поймут.

— Я не могу. Машина сломалась. — Джемайма взглянула на часы. — Может, удастся поймать такси...

— Куда нужно ехать? — спросил Майлз. Что бы там ни случилось, он не может сбежать и бросить ее одну. — Я могу помочь?

Джемайма растерянно посмотрела на Майлза.

— Майлз, я не... — Она оборвала себя на полуслове и стала слушать, что говорит бывший муж.

Майлз поднялся и застыл в ожидании.

— Это приятель, — сказала Джемайма в трубку. — Подожди минуту. — Она подняла полные тревоги глаза на Майлза. — Это Сэм, мой младшенький. Его вырвало, и он просится домой.

Майлз облегченно вздохнул. Значит, ничего серьезного, просто малышу больше нравится быть с мамой. Он знает это чувство. Только вот его мать постоянно была слишком занята, чтобы сидеть дома и нянчиться с ним. А Джемайма...

Было ясно — она землю перевернет, чтобы только ее сынишке было хорошо. Наверное, ей неудобно снова принимать его помощь, но Майлз был уверен, что она это сделает. Да и сам он чувствовал, как ни странно, что сделает для нее все.

Ему вдруг стало смешно. Во что он ввязывается? Кто-то наверху явно обладает острым чувством юмора, подумал он, когда в голове промелькнула мысль о том, что станется с его драгоценным автомобилем, если мальчишку вдруг вырвет прямо в салоне.

• Предыдущая
• 10/23
• Следующая