Средство от одиночества - Милько Л. Г. - Страница 7

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая

Джемайма не сразу поняла, о чем он говорит.

— Ох, тут недалеко.

— Я провожу вас.

— Ни к чему, я...

— Уже поздно, даже моя мама согласилась бы.

— Ваша мама? — Джемайма почему-то смутилась. При чем тут его мама?

Майлз улыбнулся.

— Вы что, не знаете?

Джемайма покачала головой.

— Моя мать — Хермиона Кингсли. Я думал, Рейчел сказала вам.

Джемайма на мгновение растерялась и вдруг вспомнила. Ну конечно, серьезная журналистка и законченная феминистка. И, наверное, самая известная мать-одиночка.

— Но тогда вы...

— Вот именно, — кивнул Майлз. — Социальный эксперимент, самый известный продукт банка спермы.

Джемайма не знала, как ей на это реагировать.

— Она считает, что этим нужно гордиться, и, как я думаю, с большой тщательностью выбирала донора.

— Это уж точно, — растерянно проговорила Джемайма. Майлз расхохотался.

— В общем, моя мать считает, что безопасность бывает порой даже важнее, чем высокие идеалы равенства.

Машина Джемаймы, потрепанный «вольво», действительно стояла в нескольких шагах от дома.

— Вот она, — смущенно сказала молодая женщина, представляя себе, что он думает об этой развалюхе.

— Послушайте... — Майлз вдруг посерьезнел. — Мне правда неловко... ну, что я говорил.

Джемайма обернулась.

— Ничего. Вы же не знали, что я стою в дверях.

— Нет, но... А что вы слышали из нашего с Алистером разговора?

Таким смущенным Джемайма его еще не видела. Это было забавно.

— Все. — Майлз простонал, а Джемайма засмеялась. — И одеваюсь я ну точно как моя мать...

— Сегодня вы выглядите замечательно, — перебил ее Майлз.

У Джемаймы екнуло под ложечкой. Смеяться сразу расхотелось. Он опасен. Она не знает правил игры, и это пугает.

— Не надо.

— Что?

— Вы не можете не флиртовать, да?

Майлз ничего не ответил, и Джемайме стало легче.

— Так о чем я? — заговорила она снова, стараясь восстановить непринужденный тон. — Ах да! Еще я услышала, что избегаю общения, молчу...

— Значит, вы все слышали, — Майлз сделал знак рукой, чтобы Джемайма не продолжала. — Вы уж простите меня. Я не должен был так говорить.

— Забудьте. Сама знаю, что не вписываюсь в образ вашей компании. Просто у меня дети, приходится...

— Все в порядке, — перебил ее Майлз. Он нахмурился. — А в понедельник вы придете?

— Естественно. Я обещала Аманде отработать весь срок. Кстати, в пятницу я разговаривала с ней, и она мне сказала, что вы мной очень довольны. Если, конечно, вы ей не соврали...

Джемайма открыла дверцу машины.

— Джемайма!

Она повернулась.

— Да?

— Почему вы не сказали Рейчел, что мы знакомы?

Джемайма улыбнулась.

— Потому же, почему и вы. Подумала, что слишком долго рассказывать. — Она села в машину. — И все-таки кто-то из нас должен позвонить Аманде, а то она случайно скажет что-нибудь Рейчел, и выйдет очень неудобно.

— Я позвоню.

— И что скажете?

— Не знаю. — Майлз положил руку на дверцу, не давая ее закрыть. — Но обычно правда лучше всего. Может, что-нибудь привру, но в общем скажу все как оно есть.

Джемайма засмеялась и сунула ключ в замок зажигания. Майлз воспринял это как знак и, убрав руку, отступил в сторону. Оставалось только надеяться, что сегодня тот случай, когда «вольво» заведется с одного раза.

Пожалуйста, заведись! — молила про себя Джемайма. Заведись!

Но не удивилась, когда мотор чихнул и умолк. Джемайма, закрыв глаза, взмолилась еще раз и попробовала снова.

— Проблемы?

Такова жизнь. Ее жизнь. Даже уехать с шиком не может. Джемайма вымученно улыбнулась и опустила стекло.

— Она у меня капризная, иногда не заводится сразу. Я немного подожду и попробую еще раз. А вы не ждите. Если что, я вызову такси.

— Попробуйте еще разок.

Судя по всему, он и не собирается уходить. Джемайма повернула ключ, в ответ — оглушающая тишина. Можно его попросить, конечно, чтобы подтолкнул сзади. Но представить себе, как этот щеголь будет толкать побитую древнюю машину... А вдруг и это не поможет и она встанет посреди дороги?

Нет, это просто ужасно, ужасно!

— По-моему, она и не собирается заводиться.

— Да...

От холода и волнения Джемайму пробила дрожь. Она посмотрела на окна квартиры Рейчел и Алистера.

— Хотите им позвонить? — спросил Майлз. Они оба понаблюдали, как закрываются шторы на окнах. Джемайма натужно улыбнулась.

— Нет, я лучше вызову по мобильнику такси, а с машиной разберусь утром.

— А где вы живете?

— В Хэрроу.

— Я вас подвезу.

Джемайма вскинула подбородок.

— Я... я не могу требовать от вас такой любезности.

— А вы и не требовали. — Майлз кивнул на зашторенные окна. — Они легли спать, и я не могу допустить, чтобы вы ожидали такси одна на улице.

Он вытащил из кармана ключи.

— У меня есть свой резон. Можете считать, что я просто хочу загладить свою вину. — Майлз повернулся и пошел к дому Алистера и Рейчел.

Зачем он это делает? Господи, как неудобно! Взглянув напоследок на свой «вольво», Джемайма пошла следом за Майлзом. Может, все-таки позвонить в техническую службу, пусть приедут и дотащат ее машину до дома? Но эвакуатора придется все равно ждать, а Майлз уйти наверняка откажется. Да и потом, звонить третий раз за полгода... Диспетчер взбесится, ведь ясно как день, что машину пора менять.

Ничего, подумала Джемайма, вот когда она начнет новую жизнь, такое будет полностью исключено. А сама она станет ослепительно элегантной, стройной, возможно, блондинкой...

— Вы идете?

— Иду.

Как Джемайма и предполагала, машина у Майлза оказалась прямо хоть на выставку. А еще она была старая, даже очень, чего Джемайма никак не ожидала.

— «Бристол-407» шестьдесят второго года, — сообщил Майлз.

Джемайма улыбнулась.

— Она старее даже, чем моя.

Майлз открыл дверцу.

— Только более послушнее.

Джемайма вдруг почувствовала, что вот-вот расхохочется. Да, с Майлзом не соскучишься, думала она, пока «Бристол-407» отъезжал от тротуара. Когда еще не было мальчиков, не было Рассела, до того, как жизнь убила в ней последний оптимизм, она, может быть, увлеклась бы им. С ним так интересно и кажется, что все на свете возможно.

Джемайма улыбнулась в темноте. Вряд ли Майлз обратил бы на нее внимание и десять лет назад. Он из тех мужчин, с которыми встречается ее сестра Верити. Хотя даже она надеется, что однажды кто-то ее полюбит по-настоящему. Странно, что Майлз зарекся жениться. Люди в большинстве своем надеются, что когда-то встретят свою половину. Джемайма посмотрела на его красивый профиль. Неужели ему не хочется, чтобы кто-то его любил и разделил с ним жизнь?

— Почему вы так плохо относитесь к браку? — неожиданно спросила Джемайма.

Майлз взглянул на нее и снова устремил взгляд на дорогу.

— А что, это заметно? Я всеми силами старался этого не показать.

Джемайма засмеялась.

— А я заметила.

Она поняла, что Майлз улыбается.

— А вы? — Он бросил быстрый взгляд на Джемайму.

Она вздохнула.

— А я... я «пришибленная».

— Это действительно так?

Да? Или нет? Никто не спрашивал ее об этом так прямо. И что ответить? Для всех она «бедная Джемайма», хромая уточка, которую надо жалеть.

— А вы сами как думаете?

— Увиливаете, — сказал он мягко, не отрываясь от дороги.

Джемайма порывисто вздохнула. Неужели она и вправду кажется пришибленной? Она же не опускает руки, более или менее справляется с обстоятельствами.

— Мне кажется, я еще не до конца пришла в себя.

Майлз с улыбкой посмотрел на Джемайму, и ей внезапно подумалось, что ее больше не волнует мнение окружающих людей. Воздух в теплом салоне автомобиля как будто стал разреженным, и у Джемаймы закружилась голова.

Он неотразим, шепнул внутренний голос. Она это заметила еще в первое утро, когда пришла в «Кингсли и Брессингтон». Майлз Кингсли совершенное олицетворение мужчины... и он совсем не для нее. Джемайма, вздохнув, принужденно улыбнулась.

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая