Невеста-сорванец - Коултер Кэтрин - Страница 36

• Предыдущая
• 36/72
• Следующая

— Кто ты?!

— Фредди, милорд, новый грум Шербруков, — пояснил мальчик, выпячивая грудь: настоящий подвиг при почти несуществующем торсе. — Неудивительно, что вы Меня не помните при такой-то горячке!

Видя, как горд новоявленный грум своим положением, Джеймс улыбнулся тощему мальчишке в ливрее Шербруков, который не побоялся добраться до Лондона, чтобы сообщить его родителям, где находятся он и Корри.

— Теперь я вспоминаю тебя, Фредди. Почему ты здесь?

— Да я уж больно волновался, милорд. Вот и поднялся наверх убедиться, что вы сумели выкарабкаться, как мне сказали внизу. Все очень довольны, что вы с нами, милорд. Лучшее, что я сумел сделать в жизни, — это отыскать большой дом ваших родичей, сказать, где вы, хотя при этом из меня чуть печень не вырезали. И взгляните только, что из этого получилось! Посмотрите на меня хорошенько, милорд. Ну не шикарный ли вид?

Пощупайте эту шерсть! Мягкая, как ребячья попка, милорд.

— Да, выглядит очень мягкой, а ты просто великолепен, Фредди. Прости, что не сразу узнал тебя, но очень хорошо помню, что ты сделал для меня и Корри. Спасибо.

— Не стоит, милорд, но вы были так больны, что я боялся привезти ваших родичей на похороны. Но нет, вы ухитрились за шиворот вытащить себя из гроба. Это все мисс Корри. Она вас спасла. Упорная барышня, ничего не скажешь, ни за что не хотела отходить от вас.

Так и сидела рядом.

— Правда, что тебя едва не убили по дороге в Лондон?

— Перехватили на дороге. Целая банда молодых негодяев, которым стукнуло в голову прибить меня, просто так, ради забавы. Только вот мне было не до веселья. Отобрали деньги, которые дала мисс Корри, хотя я спрятал их в башмак. А они все равно нашли. Но я удрал от них и добрался сюда, пусть и едва ковылял. И Уилликом сразу понял, что мне нужно передать его сиятельству что-то важное, и тотчас же отвел меня к нему.

— Я высоко ценю твою храбрость, Фредди.

Фредди кивнул, думая о пяти фунтах, которые он теперь хранил в кармане, а не в башмаке, пяти фунтах, подаренных графом. И как приятно было чувствовать эту бумажку, тихо шуршавшую о мягкую шерсть костюма, который Уилликом называл ливреей. Красивое слово «ливрея». Ему так нравится его выговаривать.

Фредди потер чистые ладони о шерстяные брюки.

— Ваш отец говорит, что мистер Уилликом заказал мне шесть костюмов. Шесть! Представляете?!

— Нет, — медленно выговорил Джеймс. — Не могу представить.

Он думал о своем дядюшке Райдере, который собирал по всей стране несчастных, обездоленных, униженных детей, воспитывал их, растил, давал образование и, главное, любил. Что сказал бы Фредди о дядюшке Райдере?

В спальню вошел Джейсон, и Фредди немедленно улизнул, все еще поглаживая тонкую шерсть ливреи.

— Как насчет того, чтобы послать Фредди к дяде Райдеру? — спросил Джеймс.

— Нашего довольного жизнью грума с шестью новыми ливреями? Вряд ли он захочет ехать, Джеймс. Бедняга так счастлив, что попал в большой город, и постоянно трещит о том, как своими глазами видел Тауэр, где раньше выставляли головы преступников. Неужели не понимаешь? Теперь он чего-то добился. И очень гордится собой. Ему не нужен Райдер.

— Но он там получит образование.

Джейсон улыбнулся:

— Он скорее всего станет ныть и жаловаться, но я позабочусь, чтобы Уилликом нанял учителя и держал нашего ливрейного грума в классной комнате не менее двух часов в день. Я пришел сказать, что нас навестили мисс Джульетта Лоример и ее матушка, которые жаждут тебя видеть.

Однако Джеймс покачал головой, прежде чем Джейсон успел договорить:

— Я еще даже не успел побриться.

— Зато теперь мисс Лоример сумеет нас различить.

— Что верно, то верно. Нет, передай леди, что я завтра днем заеду с визитом.

Джейсон направился к двери.

— Где Корри? — спросил Джеймс. — Знаешь, когда я проснулся, первым делом окликнул ее, но не сумел учуять… знаешь, такой легкий аромат, может, жасмин. Как-то странно, что ее нет рядом.

— Ничего удивительного: она ушла сразу после того, как мы помогли тебе подняться в спальню. Неужели не помнишь, как попрощался с ней?

— Абсолютно. Джейсон, может, наведаешься к ней?

Посмотришь, как там она. Да, а как насчет мисс Джудит Макрей? Ты виделся с ней?

Джейсон ответил на удивление строгим взглядом, что придало ему вид греческой статуи.

— Времени не было. Правда, я успел уведомить ее, что тебя привезли домой. Но уверен, что мыс ней скоро встретимся.

Джеймс сидел в постели, уже умытый и побритый Петри, который кудахтал и суетился над ним, пока у несчастного не зачесались руки швырнуть в надоеду книгой. Но тут Уилликом, сияющий от счастья быть эскортом героини дня, ввел к нему Корри.

Завидев ее, Джеймс, вместо того чтобы обрадоваться" наставительно заявил:

— Ты не должна без сопровождения входить в спальню к молодому человеку, Корри. Ты юная незамужняя леди, и на этот счет существуют строгие правила.

Корри с насмешливой улыбкой склонила голову набок.

— 'Ну что за вздор ты несешь? Я всю жизнь свободно бегала по вашему дому, а теперь обязана навещать тебя только в сопровождении старших, иначе тебе, не дай Бог, вдруг взбредет в голову сделать какую-то непристойность, скажем, изнасиловать меня под родительской крышей?

— Дело в принципах, а не в частности.

— Глядя на тебя, я готова прозакладывать все карманные деньги, что ты не способен ни на какие проделки', поскольку в настоящий момент слабее новорожденного младенца.. Держу пари, что за полминуты уложу твою руку.

— Чистая правда, — беспечно кивнул он, ощущая беспричинную радость, Все домашние были так добры, предупредительны и заботливы, что зубы ломило. Но Корри не собирается его нянчить, мало того, дай он повод, не задумается пустить в ход кулаки. И это прекрасно.

Джеймс выпрямился.

— Пожалуй, даже Фредди сможет послать меня в нокаут.

Корри ухмыльнулась, но промолчала.

— Мне нравятся твои усики, — объявила она наконец. — Добавляют изысканности твоему лицу.

Джеймс вопросительно изогнул бровь.

— Красота сама по себе может быть утомительной, не так ли, Джеймс? Когда она неизменно остается идеальной и самим совершенством, вскоре от нее зевать хочется.

— А мне не хватает твоего белого бального туалета, разорванного и грязного. И тоже добавлявшего изысканности твоей внешности, — парировал Джеймс — Взгляни на себя: миленькое зеленое платьице, не больше и не меньше. Какая тоска!

Он зевнул, похлопал ладонью по губам и зевнул снова.

Корри мгновенно приняла позу, предназначенную, чтобы сразить его, но, к сожалению, она не сработала, поскольку Джеймс однажды наблюдал, как негодница оттачивает ее перед зеркалом. Правда, Корри, слава Богу, его не заметила.

Он с улыбкой ждал, чем она ему ответит.

— Должна признать, — объявила она, постукивая пальцем по подбородку, — что когда ты во время болезни по большей части лежал совсем без всего, распростертый на спине, беспомощный и несчастный, я, разглядывая тебя, ни секунды не скучала. И даже ни разу не зевнула.

Вот это удар так удар!

Джеймс побагровел до корней волос. Корри нахально ухмылялась, понимая, что и на этот раз взяла над ним верх, и от такой наглости Джеймс рассвирепел.

Но как это ни было трудно, он сумел взять себя в руки.

— Корри, почему бы тебе не подойти сюда и не подать мне воды?

Однако Корри не попалась на удочку.

— Это чтобы ты вылил ее мне на голову? Нет, большое спасибо. Сейчас тебе ничего не остается, кроме как игнорировать мои колкости. Весьма жалкая участь, не находишь? Жаждешь ответить тем же? Придется подождать, тем более что твой мозг сейчас бездействует и ты не в состоянии придумать ничего полезного. Так что признай: на этот раз я оставила тебя распростертым в грязи. Распростертым. Что за чудесное слово!

И, выпустив последний залп, она налила ему стакан воды, уселась на постель, обняла за шею и приподняла голову. Он едва не уткнулся носом в ее грудь и глубоко вдохнул.

• Предыдущая
• 36/72
• Следующая