Невеста-сорванец - Коултер Кэтрин - Страница 46

• Предыдущая
• 46/72
• Следующая

— Корри, — перебил Джеймс, осторожно дотрагиваясь до ее плеча, — спасибо за то, что защищаешь меня, менее достойного из братьев. Но пойми, мисс Макрей тебя разыгрывает, и не стоит принимать все так близко к сердцу. Успокойся, меня никто не хотел оскорбить…

— Но она…

— Успокойся.

Корри перевела взгляд с Джудит на Джеймса, перебрала в памяти возмутительные замечания Джудит, собственную реакцию и почувствовала себя деревенской дурочкой. И, опустив глаза, мягкий грустно пробормотала:

— Боюсь, ты права, Джудит. Я давно уже думала, что, наверное, стоит предпочесть Джейсона Джеймсу с его несуществующими плечиками.

— Джейсона вы не получите, ясно?

Корри подняла голову и широко улыбнулась, совсем как дядюшка Саймон, нашедший очередной лист. Джудит тихо охнула.

— О, на этот раз мне отплатили той же монетой.

Превосходно, Корри. Считайте, что дали мне прямо в нос.

Корри гордо огляделась. Джеймс хмыкнул. Джудит медоточивым голоском обратилась к Саймону:

— Итак, милорд, вы хотели бы увидеть лист неизвестного растения? Или отдать его Джеймсу? Может, он захочет увидеть этот поразительный листик?

Возмущенный Саймон резко вскочил.

— Прошу прощения, как это так? — завопил он, размахивая свободной рукой. — Вы сказали мне первому, и никому другому, особенно Джеймсу, который ничего не понимает в листьях! Разве только разбирается в том, что висит на небе! Кроме того, Джеймс уже уходит и берет с собой Корри! Я желаю видеть этот лист, мисс Макрей!

Джудит улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и сказала:

— Возможно, если я съем последний кусочек хлеба, сэр, лист обязательно перейдет к вам.

Саймон с сожалением оглядел лакомство. Вспомнил, что уже съел три ломтика. Подумал о листике неизвестного растения, который может оказаться близнецом того, что он нашел в парке. Снова посмотрел на хлеб и объявил:

— Покажите лист Джеймсу.

После чего торжественно съел последний ломтик, вытер руки о штаны, кивнул молодым людям и удалился, напевая.

— Джудит, вы меня поражаете, — заметила Корри. — Теперь мы знаем, что дороже всего на свете дядюшке Саймону. Придется мне обо всем рассказать тете Мейбелле. Может, нашим главным занятием в медовый месяц будет поедание коричного хлеба?

— Возможно, — рассмеялся Джеймс. — Посмотрим.

Входная дверь с треском распахнулась, и снизу донесся разъяренный крик Мейбеллы:

— Запах! Откуда этот запах?! Саймон, где ты? Сожрал весь коричный хлеб? Признавайся! Я спрячу этот твой неизвестный лист, болван ты этакий, вот посмотришь! Где мой коричный хлеб?!

— Бежим! — воскликнул Джеймс, предлагая руки обеим леди.

Джеймс подсадил Корри в седло и, сам вскочил на Забияку.

— Они оба выглядят так, словно питаются коричным хлебом твоего дядюшки. Нам нужно чаще ездить верхом.

Корри молча кивнула, глядя вслед Джудит, решившей добраться пешком до дома тетки на соседней улице. И поскольку погода для начала октября была на редкость теплая, Джеймс согласился.

— Пойдем завтра на Мейфэр полакомиться мороженым? — спросила Джудит и, получив согласие Корри, распрощалась и пошла вперед упругой грациозной походкой.

— Она хочет Джейсона, — вздохнула Корри.

— Вполне возможно, он хочет ее не меньше, но с Джейсоном никогда не знаешь наверняка.

— Она так же красива, как Джульетта Лоример.

— И поэтому тебе не нравится?

— Боюсь, так оно и есть, — призналась Корри и больше не произнесла ни слова, пока они не въехали в ворота Гайд-парка. Здесь почти никого не было. Обычно аристократы собирались немного позже, и тогда в парке проходила настоящая выставка мод, но Корри ничуть не огорчило отсутствие общества. Ей хотелось пустить Дарлинг в галоп, но Джеймс легонько придержал ее поводья.

— Рано, — коротко обронил он.

— О Господи, ты еще неважно себя чувствуешь? — всполошилась Корри. — Джеймс, прости меня, я совершенно забыла, что нужно быть осторожнее. Ну конечно, мы поедем шагом.

Он потянулся к ее руке.

— Ты выйдешь за меня, Корри? И никаких рассуждений об ужасной жертве, никакого нытья насчет неудавшейся разгульной жизни.

— Не думаешь, что из меня вышла бы прекрасная подавальщица в бостонском кабачке? Это в Америке.

— Нет, служанка из тебя никудышная. Огреешь по голове любого, у кого хватит наглости ущипнуть тебя за попку.

Корри привычно вздернула подбородок.

— Это не правда! Я бы сделала что угодно, лишь бы выжить. Если бы ты заболел и мне пришлось содержать нас обоих, я правила бы ломовой телегой, пекла пироги с мясом и продавала. Джеймс, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Джеймс склонил голову набок, изучая лицо, которое знал едва ли не столько, сколько помнил себя. Заплаканная малышка, девочка и вот теперь молодая девушка.

— Знаешь, Корри, я, пожалуй, верю, что так оно и было бы, — медленно выговорил он, сжимая ее руку. — Но нам будет хорошо вместе.

Корри вздохнула, высвободила руку и пустила Дарлинг рысью по Роттен-роу.

«Дело в том, — думал он, наблюдая, как она грациозно покачивается в дамском седле, — что она действительно сделает все на свете, чтобы спасти меня. Она уже доказала это».

Он тронул каблуками бока Забияки и мгновенно поравнялся с Корри.

— Скажи «да», — настаивал он, искоса поглядывая на нее. — Я многому могу научить тебя, Корри. Такому, что тебе понравится.

Господи, ей уже хочется поскорее испытать на собственном опыте все, что он предлагает!

— Чему именно?

— Сейчас не совсем прилично вдаваться в подробности, но в нашу брачную ночь… да, я обязательно все выложу. Скажу одно: я стану целовать ямочки у тебя под коленками.

Вышеуказанные колени подогнулись бы, не сиди она в седле.

— О Боже, мои колени.

— Ямочки. Ямочки под коленками. И это самое малое из того, чему я тебя научу. Но не сейчас. Ты должна подождать. По правде сказать, я уже послал объявление о помолвке в «Газетт». Теперь никто не посмеет игнорировать тебя и считать меня развратным подонком. Дело сделано, Корри. Моя матушка, возможно, уже приехала к леди Мейбелле. Свадьбу откладывать не стоит.

— Если бы я согласилась, то не посчитала бы, что свадьбу откладывать не стоит. И захотела бы самую роскошную церемонию на свете. Я хочу венчаться в соборе Святого Павла.

— Договорились, — улыбнулся Джеймс. — А теперь давай вернемся и поговорим с родителями.

— Я еще не согласилась, Джеймс. Все это одни предположения — Но ты уже балансируешь на краю, — ухмыльнулся он.

— Почему ты сегодня так сговорчив? Слишком болен, чтобы спорить со мной? Наверное, так и есть, потому что ты любишь спорить, кричать и ругаться. И вечно делаешь вид, что вот-вот меня побьешь. Я совершенно не привыкла к такой сговорчивости. Может, ты устал?

Господи, вдруг у тебя опять жар?!

Она направила Дарлинг прямо на Забияку и уже протянула руку, но Дарлиш, у которой только что началась течка, решила, что хочет Забияку, и тут началось нечто несусветное. Истинное безобразие — именно так Корри позднее описывала тетке и дяде все, что произошло в парке. Собственно говоря, «безобразие» — это очень мягко сказано. Справиться со вставшими на дыбы лошадьми не было никакой возможности. Дарлинг заливисто ржала, Забияка фыркал, очевидно, готовый исполнить все ее желания, пытался нежно укусить кобылу за шею и взгромоздиться на нее.

Джеймс хохотал так, что едва мог удержать поводья.

И посреди всей этой суматохи Корри кричала сквозь смех:

— Ладно, Джеймс, я подумаю, стоит ли выходить за тебя! Серьезно подумаю! Полагаю, это забавнее, чем подавать виски в бостонских кабачках!

— Это означает «да» или очередное предположение?

— Я согласна, — прошептала Корри, упорно разглядывая свои черные сапожки на невысоких каблучках. — Согласна.

— Вот и хорошо. Значит, договорились.

Он не хотел признать, что почувствовал облегчение.

Проще смириться с тем фактом, что его судьба отныне определена и скреплена печатью, а с разгульной жизнью покончено навсегда.

• Предыдущая
• 46/72
• Следующая