Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. - Страница 31

• Предыдущая
• 31/111
• Следующая

Вообще, эманации были в прямом и переносном смысле «темна вода во облацех». Я подозревала, что упивающаяся сейчас под кроватью молоком ларра изначально тоже была сгустком эктоплазмы. Можно потом осторожно с ней поговорить — кому знать о таких вещах, как не Ссэнасс?

Дождавшись, пока ларра закончит трапезу, спросила:

— Ссэнасс, ты слышала про катакомбы?

Ответом стало шипение и вставшая дыбом шерсть:

— Ссслышшшала! Там шшшивет Пошшширатель! Не ходи, умрёшшшь!!!

Ничего себе!

— Ссэнасс, я не хочу туда идти. Но мне снятся сны, что я и Рейн туда попали.

— Плохие сссны!

— Плохие. Но если они сбудутся, нам нужно как-то защититься от этого Пожирателя. Кто он такой, ты знаешь?

— Ссслой! Сссъест! Боюсссь… — Ссэнасс прыжком исчезла в стене.

М-да, поговорили. Но кое-что я узнала. Чем бы оно ни было — оно жрёт. И оно — я была уверена — разумно хотя бы на уровне инстинктов. А ещё оно неправильное — эктоплазме положено быть светлой, а не чёрной. Ладно, беру книги и просматриваю всё подряд: изгнание духов, обуздание призраков — всё сгодится!

— Доброе утро! — в дверях появился Холт. — Чем ты Ссэнасс напугала? Она прилетела ко мне прятаться.

— Попыталась расспросить её о той чёрной твари, которая мне приснилась.

— И?

— В катакомбах что-то есть. Разумное и злое. Ссэнасс называет это Пожирателем.

— Отличная новость, — вздохнул Рейн. — Что собираешься делать?

— Читать всё подряд про эктоплазму. Может, что-то соображу. Как думаешь, с нашим делом это связано?

— Знаешь, Сита, я не в первый раз замечаю, что, начав расследовать что-то одно, находишь совсем другое. У меня был случай, когда я искал в неком доме украденные фамильные драгоценности, а попутно вскрыл адюльтер, нашёл три трупа десятилетней давности и выяснил, что наследника рода подменили… Ну, и было там ещё по мелочи. Вот похоже, что тут, в Паэнье, тоже целый клубок проблем. От вопросов с чистописанием до этой твари.

— А драгоценности ты нашёл? — заинтересовалась я.

— А то как же! Будет время, расскажу. История длинная, но забавная. Ладно, поднимайся — пора на завтрак.

— Я тебе кое-что купил, — сообщил мне Рейн днём, когда я, закончив заполнять очередную страницу тетради, потянулась, прогнув спину, и стала сжимать-разжимать кулаки, чтобы размяться.

— Что? — насторожилась я.

— Вечернее платье для танцев.

— Что-о?!

— Что слышала. Вот объясни, почему ты так сопротивляешься? Вроде я тебя не домогаюсь, просто хочу сделать подарок.

Дурак. Женщины как раз и не любят подарков от тех, кто их не домогается. Потому что непонятно, а тогда зачем? Ясно только, что за непрошеные презенты однозначно придётся платить, и часто втройне. Мне не нужны одолжения. То, что я сочту необходимым, — куплю себе сама. Может быть, не сейчас. Но если однажды мне приспичит раскатывать в золотой карете — приобрету карету. Но заработаю на неё сама. А залезать к этому типу всё больше и больше в долг — не хочу!

— Спасибо, Рейн. Мне не нужны ни подарки, ни одолжения.

— В данном случае это не одолжение. Нам нужно вечером сходить в школу танцев, которую посещают Элина и Сания, посмотреть на этого маэстро Сириньи из Андарры. Лен попросил. А у тебя ничего подходящего нет.

— Потенциальный зять? — поинтересовалась я. А сама прикинула, что вот вырастет Соль, пойдёт учиться танцевать… а потом поставит меня перед фактом, что собралась замуж за ногодрыга-педагога. Буду ли я рада? Вопрос вопросов. Но разузнать всё о женихе и убедиться в его искренности захочу однозначно.

— Возможно. Лен обеспокоен.

— Понимаю. Когда идём?

— Платье принесут к пяти. Ещё час на подгонку. Можем сегодня вечером и сходить.

— Рейн, а ты видел, что Винарт тоже смотрит на кого-то из девочек?

— Конечно, я же сыщик, — прищурился муж. — На Элину. Там дело дошло до поцелуев. Кстати, Лен тоже в курсе. Но делает вид, что ничего не замечает, и играет в строгость. Он считает, что Винарт лен Каритти — достойный молодой человек. Но тот беден. Так что, если хочет добиться Эли, пусть старается, работает. Скопит немножко денег, вложит их по-умному… а пока будет всем этим заниматься, и Эли подрастёт. А смотреть на женихов надо внимательно — приданое у обеих девочек о-го-го…

Ясно. В некотором смысле быть невестой с приданым хуже, чем невестой без него. Потому что как угадать, на кого из вас двоих запал тот, кто так рвётся повести в Храм? По себе знаю, чего стоит ошибка. Так что однозначно помогу. И без платья. Можно, кстати, в сером сходить — по вечерам не так жарко.

— Чего бурчишь под нос? Что платье не возьмёшь? — склонил голову набок и прищурился Рейн.

Невольно улыбнулась — угадал.

— Нет, с этим надо заканчивать. — Муж гибко встал со своего стула и в два шага оказался за моей спиной. Подхватил меня под мышки, поднимая. А потом развернул к себе лицом и посадил на край стола. И уставился в упор.

— Сита! Смотри на мою ауру. Ты же видишь ложь, да?

Ну, если честно, я вижу сильные эмоции. Для меня они — как фейерверк в небе в День Корабля. А вот с распознаванием оттенков ещё не сильна — опыта маловато.

— Смотри мне в глаза и постарайся дослушать до конца. Ты же умная и понимаешь, что неприятное честное мнение полезнее, чем бессмысленный сахарный сироп.

Ясно, сейчас скажет гадость. Что раз я некрасива, так надо хотя бы носить приличные платья, чтобы окружающие носы не морщили. Ладно, потерплю.

— Сита, ты умная, но иногда ты — совершенная дура! — заявил Рейн совершенно не то, что я ждала. Я вытаращила на него глаза. — Да-да, могу повторить. Надо? Вот объясни мне, как такая умная женщина могла поверить словам морального урода, который специально, нарочно хотел лишить её уверенности в себе? Я о твоём бывшем Андреасе.

Чего? Не поняла. Это в чём я поверила экс-гаду?

— Смотри сама. Он внушал тебе, что ты не справишься с делами без него, и вообще не сможешь без него прожить. Было?

Кивнула. Да, такое было. И если б не боль от предательства, заглушающая всё, даже голос разума, может, я и не решилась бы уйти из дома в тот день, пять месяцев назад.

— Но тут мнение твоего учителя и выработанная годами уверенность отличницы, всегда справлявшейся с любым заданием, пересилили. В профессиональном смысле ты в себя веришь, и абсолютно правильно делаешь. Поверь, я видел немало магов, в том числе и в столице. Большинство ты можешь заткнуть за пояс уже сейчас. А ведь ты ещё не вошла в полную силу.

И к чему это он?

— Но скажи мне, Сита, если ты знала, что ньер Тинтари пытается привязать тебя к себе любым способом, и поняла, что он способен бессовестно врать ради своих целей, почему ты поверила ему в другом? — Холт уставился на меня в упор с расстояния в ладонь. — Почему ты поверила ему, что как женщина ты некрасива? Мне больно видеть, как ты стесняешься себя самой, тогда как должна гордиться. И я тоже хочу гордиться своей прекрасной женой. Той, у которой ясный взгляд и от лица идёт свет, той, у которой водопад мягких каштановых волос и стройная шея, той, талию которой я могу обхватить ладонями, а грудь наводит на мысли о райских яблоках… Сита? Сита?! Ты что, почему ты плачешь?

Зачем он? Зачем он так со мной?

— Ты думаешь, я говорю неправду? Ну что с тобой делать? Ткнуть носом в зеркало? Ну, пошли… — дёрнул меня за руку и потащил. Через дверь между комнатами я пролетела следом за ним, не касаясь ногами пола. Ещё один рывок, и мы оказались напротив комода с большим трюмо. Он за моей спиной. Моя макушка чуть выше его плеча. Его руки обвили меня — одна легла на грудь, вторая надавила на живот ниже пупка, заставляя прижаться к Холту задом. Мы оба тяжело дышали.

— Смотри! — приказал Рейн. — Смотри на себя так, как если бы никогда до сих пор не видела. Встретила эту девушку на улице в первый раз в жизни. Что видишь?

Повинуясь стали в его голосе, пристально уставилась в чуть дымчатое стекло, откуда меня требовательно разглядывала симпатичная незнакомка в платье не по фигуре — в талии висит, в груди жмет. Да. Не писаная красавица — нет у меня ни лица сердечком, ни аристократической бледности, ни коралловых губок, ни глаз голубых, как море… мои глаза серые, а рот великоват… но я похожа на маму! Очень похожа! Вспомнила, какой красавицей та казалась мне в детстве. Восхитительной, невероятной, лучше всех! Лучше любой нарисованной ньеры из модного журнала или тех, кого мы встречали во время прогулок по улице. И я до сих пор вспоминала о ней как о красавице. Так почему же я, так похожая на неё, стала считать некрасивой себя? Когда это произошло? Когда сидела месяц за месяцем, уткнув нос в книги, чтобы пересилить боль от одиночества? Или сыграли роль слова Андреаса, который каждый день, хоть по разу, но не забывал напомнить, что «ну да, внешностью ты не вышла, но хоть готовишь прилично».

• Предыдущая
• 31/111
• Следующая