Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. - Страница 37

• Предыдущая
• 37/111
• Следующая

— Одна сумасшедшая. Она меня преследует. Не волнуйся, милая. — Сириньи по-тарисийски.

— Вот, вот, посмотри! Ты же подписал бумаг и, что женишься на мне! — Лиз.

— Я думал, у тебя есть деньги. Пшла вон, иначе посажу в тюрьму. — Маэстро.

— Ты, ты… ненавижу! — голос Лиз сорвался на рыдания.

Того, что будет дальше, мы не ожидали. Брюнетка, выхватив из-за корсажа маленький кинжал, кинулась на Сириньи с воплем:

— Твоё прекрасное лицо больше никого не обманет!

Сания ахнула. А потом ахнула второй раз, когда учитель танцев, легко перехватив удар бывшей невесты, заломил руку ей за спину. И со всей силы ударил женщину по лицу.

Голова Лиз дёрнулась, она вскрикнула, как раненая птица… Рейн сделал шаг к дивану, но первым успел не он.

— Сволочь какая! Она же его ребёнка ждет! — Сания тигрицей прыгнула вперёд и недевичьим хуком въехала кулаком в подбородок экс-грёзы.

Хорошо попала! Сириньи клацнул зубами и, оступившись, сел на свою даму — прямо на колючие стебли роз у той на голом животе. Завопили оба.

— Хватит, уходим! — скомандовал Рейн. — Брайт, хватай Санию и уносим ноги, пока сюда весь квартал на крик не сбежался.

— Сейчас, — Брайт, повторив маневр Сании, подскочил к дрыгающему ногами учителю танцев и со всей силы засветил тому кулаком в зубы. Глаза Сириньи закатились, визг разом смолк. Рыжая тоже заглохла, замерев с открытым ртом.

— Ну вот, теперь тихо, — довольно потер кулак Брайт. — Ну-ка, девушки, пошли отсюда! Рейн, позаботишься о Лиз? — подхватил растерянную Санию на руки и зашагал к дверям.

Рейн потянул за руку Лиз. Я подобрала с пола брошенные свиток с кинжалом и поспешила следом.

— Это была какая, зелёная или розовая? — поинтересовалась я у мужа вечером, когда мы остались наедине. — Я не успела рассмотреть.

— Зелёная. Но видишь, всё вышло очень неплохо. Нас никто не разглядел. Сания прозрела, и, что удачно, сейчас не она самая несчастная. Так что вместо того, чтобы рыдать и страдать самой, она утешает Лиз.

— Интересно, кто эта рыжая… в смысле зелёная… неужели тоже потенциальная невеста?

— Нет, эта замужем. Правда, должность у мужа так себе — он всего лишь смотритель древностей и исторического наследия Паэньи.

— Древностей?

— Ну да. Разные руины, те же катакомбы. Правда, корона выделяет на сохранение исторических развалин приличные суммы. А при том, что они и без нашей поддержки которую сотню лет стоят, всё не так плохо, — фыркнул Холт.

— Что теперь будет с Лиз? — поинтересовалась я. Мне было жаль брюнетку.

— Лен обещал оплатить её проезд на родину и, кроме того, даст две тысячи монет — небольшое приданое. При разумном подходе нормально устроится.

— А Сириньи?

— А что Сириньи? На следующей неделе сходим всей компанией к нему в гости — потанцуем. Тот же не в курсе, что Сания уплыла…

— Он же в синяках будет!

— Ерунда, напудрится! — подмигнул Рейн.

Ладно, одной проблемой меньше. Ещё неделя или полторы, и мы закончим с бумагами. И тогда Паэнья с ее пугающими катакомбами останется в прошлом и страшных снах. Возвращаться сюда я точно не захочу.

Зря я вспомнила про катакомбы и сны.

Я снова была там. Испуганная, загнанная, на последнем издыхании. И то, чёрное и жуткое, ядовитым облаком ползло следом… И я понимала, чувствовала — рано или поздно я или свалюсь без сил, или попаду в тупик. И это будет конец.

Пальцы нашарили холод металла на поясе. Та чёрная цепь? Почему она на мне? Это важно? Как она может помочь?

— Сита, Сита, проснись… Опять кошмар?

Ох, Рейн рядом, обнимает за плечи. А в корзинке хныкает малышка.

Улыбнулась:

— Да. Спасибо, что разбудил.

— Меня ларра позвала. Снова что-то снилось? — голос был серьёзен.

— Та чёрная цепь, она как-то связана с происходящим.

— А зачем она, ты поняла?

— Нет. Моего знания языка не хватает, чтобы перевести надпись. Я разобрала «три раза», вот то неясное «обуздать зло», а остальное — сущая абракадабра.

— Я раздобуду тебе словарь, самый полный, какой найдётся в Паэнье. Попробуй сделать перевод. А мы с Брайтом займёмся декларациями. Сами всё перепишем, ты потом только просмотришь — у тебя хорошо выходит несуразности ловить.

Я кивнула. Он погладил меня по руке:

— Будешь кормить Соль? Позволь, я останусь, посмотрю. Мне очень нравится смотреть на вас, когда ты держишь её на руках.

Ну и как гнать его после того, как он вытянул меня из кошмара, успокоил и, наконец, пообещал словарь и помощь?

Я сидела на краю постели с Соль у груди и смотрела на Рейна. А тот щурился на меня. Глаза мужа казались сейчас совсем чёрными.

— Ей скоро месяц, да? Уже большая, — улыбнулся Рейн. — Да, кстати, забыл вечером рассказать. Брай молодчина! Он не только донес Санию на руках до кареты. Он ещё умудрился её поцеловать!

Я округлила глаза. Вот это оперативность!

— Угу. Молодец парень, — почему-то грустно вздохнул Холт.

Следующую неделю ничего не происходило.

Лиз уехала. Ленарт выдал ей именной вексель на целых три тысячи монет — ньеру тоже было жаль несчастную женщину, а кроме того, он считал, что любой другой способ вправить мозги влюблённой дочери обошёлся бы куда дороже, в первую очередь — самой Сании. Рейн был с ним согласен. И оба — мой муж и хозяин дома — с живым интересом следили за тем, как развивается роман Сании и Брайта. Судя по тому, что последнее время Сания по четыре раза на дню приносила нам в кабинет то кофе с булочками, то нарезанные и лично красиво разложенные на тарелке сыр и фрукты, — всё шло успешно.

Танцев пока не было. Похоже, кулак Брайта оказался не по зубам Сириньи.

Мужчины разбирали — коробку за коробкой — грузовые декларации.

Я страдала над переводом, листая толстенный словарь, который где-то раздобыл Рейн. Перевела между делом десяток прежде непонятных выражений из семейных книг… но пояс не сдавался. Я смогла, запинаясь, прочесть надпись вслух, — ларра почему-то напугалась вусмерть, — но смысл звуков ускользал. Ясно было одно — что бы оно ни значило, для достижения эффекта нужно повторить это трижды.

В четверг за ужином ньер Ленарт похвалил жену и сказал, что хочет, пока стоит такая замечательная погода, махнуть рукой на все дела и съездить завтра с Тир на пикник за город. Тирисии и вправду доставалось — я отлично понимала, чего стоит вести хозяйство в большом доме так, чтобы шестеро домочадцев, трое свалившихся на головы гостей и четверо слуг были всем довольны.

Тир, покраснев, посмотрела на мужа. Тот накрыл её ручку ладонью.

И, естественно, идиллию тут же испортила Анарда, робким голосом поинтересовавшись, не возьмут ли ньер Ленарт и сестра её с собой?

Честное слово, знала бы, что эта прилипала влезет, наложила бы на неё перед ужином «отвод глаз»! А сейчас только оставалось сидеть и смотреть, как Тир кивает и сама уговаривает мужа взять с собой сестру, ведь бедная вдова так одинока и несчастна!

Впрочем, к добру или к худу, но пикник сорвался. Буквально за пять минут до выезда, когда корзинка с вином, фруктами, сладостями и любимым салатом Лена уже красовалась на столе в гостиной, а Тир и Анарда завязывали перед зеркалом ленты на шляпках, примчался посыльный с известием, что ньера Ленарта лен Сертано срочно ждут в доме мэра. Ньер вздохнул и, пообещав точно вырваться на следующей неделе, отбыл в особняк главы города. Срочно — значит, срочно. Забытая корзинка стояла в гостиной, пока о ней не вспомнила хозяйственная Тир. И она же, опасаясь, что салат из осьминогов при такой погоде может испортиться, им пообедала.

А когда Лен вернулся от мэра, который, оказывается, вовсе его и не вызывал, хотя вспоминал — дела-то есть всегда, — Тирисии внезапно стало худо. Она почувствовала резкую боль в животе, тошноту, а потом просто свалилась без чувств на руки испуганному мужу. На недомогание жаловалась и Анарда…

• Предыдущая
• 37/111
• Следующая