Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. - Страница 49

• Предыдущая
• 49/111
• Следующая

Ссэнасс по-прежнему не показывала носу. И даже не откликалась. Но миска снова опустела. А когда после обеда я покормила Соль, но, засмотревшись на мужа, забыла о ларре, настырная вредина загремела посудиной под кроватью. Ладно, для этой ничего не жалко. Ведь в сущности, ларра нас спасла…

Вечером я сидела с головой мужа на коленях, осторожно сцеживая тому по нескольку капель молока в рот. И тут его рука шевельнулась.

— Сита? — голос был еле слышен.

— Рейн, Рейн… Да, это я, и все живы! Ты пострадал больше всех!

— Сита… — Он открыл глаза. Заморгал. Криво улыбнулся. — Знаешь, я тебя не вижу. Тут темно?

Рианнес, помоги нам!

— Это нормально, — я гладила его волосы, целуя лоб. — Час назад ты меня и не слышал, и даже не шевелился.

— Мы где?

— В нашей комнате, в кровати. Прошли сутки. Что ты помнишь?

— Лабиринт, дочки Лена, путь к выходу, Пожиратель, твоё заклинание… — доложил муж. — Кстати, чем это ты меня кормишь?

— Своим молоком. От всего остального ты отказывался. Даже воду пить не хотел.

Брови Рейна взлетели к волосам.

— А что ещё интересное я пропустил?

Ох, не сердится? Уже хорошо…

Рука Рейна похлопала по его голому животу, ощупывая. Сползла ниже…

— А это что?

— Как у Соль, — насколько могла корректно сформулировала я. Ну не скажешь же взрослому мужчине, что на него нацепили подгузник?

— Ясно, — фыркнул Рейн. — Но лучше помоги мне встать. А ещё лучше позови Брайта — пусть поможет он. Брай сейчас тут?

Странный у нас получается брак. Мы целовались только раз, никогда не спали вместе, но он принимал у меня роды. А я кормлю его своим молоком… Запредельная, невероятная интимность. И представить не могла, что с кем-то у меня будет так. Но — улыбнулась — мужская гордость присутствует. Придётся звать Брая.

— Сейчас.

Надо же надеть платье, прежде чем принимать гостей.

Выгнать всех, кто желал выразить радость по поводу того, что Рейн пришёл в сознание, я смогла только через час, сославшись на то, что мужу нельзя утомляться, а мне пора кормить малышку. И снова села рядом.

— Рейн, как ты себя чувствуешь?

— В голове не шумит, а просто штормит… Хуже, чем после самого жуткого похмелья. Спина почему-то горит. И чешется — жуть. Расскажешь мне, что было?

— Пояс забрал душу, или разум — назови, как хочешь. — Пожирателя. А сама эктоплазма, пропитанная магией, осталась. Помнишь белое облако?

— Да.

— И, похоже, этой массе магии было нужно новое вместилище. Сначала она начала вливаться в меня — а это больно, словно разрывает изнутри. Когда я закричала, ты кинулся меня спасать и закрыл собой. И б о льшая часть облака вошла в тебя. А остаток впитала ларра — она загородила тебя, когда тебе стало совсем плохо.

— Понятно. И что теперь?

— Теперь ждём. Это как удар молнии. Я вчера прочла всё, что есть в моих книгах, — прогнозы очень хорошие. Из сорока известных случаев все пострадавшие, кроме одного, восстановились полностью.

— А последний?

— Тоже остался жив.

— Сита, не виляй.

— Ослеп. Но это — один из сорока! Хочешь молока?

Он улыбнулся.

— Знаешь, хочу. Я мечтал целовать твою грудь… но было жутко даже заикнуться о таком. А сейчас есть повод. Только сними, совсем сними эту рубашку…

Мы заснули в обнимку. И он уже не был ледяным.

Утром я с трудом разлепила веки и, оторопев, уставилась на корзинку Соль. Потрясла головой. Зажмурилась. Открыла глаза снова. Хлопнула себя по лбу. Не помогло.

Две сидящие по сторонам корзинки одинаковые серые полосатые кошки переглянулись и захихикали. Дружно прикрыли рты лапами, уставившись на меня зелеными хитрыми глазищами…

Обалдеть!

— Ссэнасс? Это ты?

— Яя-у. А это — Аншшша… — отозвалась та, что казалась чуть побольше и покруглее.

— Ссэнасс, как?

— Сссмогла…

Ясно. Ссэнасс получила кусок эктоплазмы и порцию магии больше, чем могла усвоить. И тогда она трансформировала их по образу и подобию. Так вот как размножаются ларры!

— Отдельная миска в подарок на день рождения нужна? — поинтересовалась я.

— Миссска хорошшшо… — согласно закивали кошки.

— Хочу голубую, с рыбкой, — сообщила Аншшша.

Гм-м. Значит, отправлю сегодня Брая по магазинам — искать миску. С рыбкой, не иначе.

— Ссэнасс, скажи, как мне помочь Рейну? — задала я вопрос, волновавший сильнее всего.

— Шшшди.

— А что-то делать надо?

— Шшшди, — повторила ларра.

Ладно, буду ждать.

Ждать пришлось неделю. За это время мы с Брайтом закончили разбирать бумаги. Список подозрительных кораблей, торговцев, чиновников разных рангов был готов. Пока работали, Рейн сидел вместе с нами. Чтобы он не скучал, мы проговаривали то, что делаем, вслух. Я видела, как муж нервничает, насколько его угнетает возможность остаться слепым навсегда… но он ни разу не упрекнул меня за то, что я слишком рано сунулась к тому поясу.

Хотя кое-что в наших отношениях меня напрягало. После первого дня, когда меня всю ощупали и исцеловали, Рейн отстранился. То есть засыпали мы рядом… но больше ничего не было. Даже поцелуев. Я спросила… и получила странный ответ: «Давай подождём».

Зато у Винарта и Элины всё наладилось. Лен сам предложил парню помолвку, правда с условием, что тот женится на Эли не раньше, чем заработает пятьдесят тысяч монет. Впрочем, при помощи такого будущего тестя вложить деньги выгодно смог бы даже Андреас или павиан с островов Южной Физанты.

Я спросила Лена, что будет с Сириньи? Тот помрачнел и ответил коротко: «Больше мы о нём не услышим». Вдаваться в подробности я не стала. У меня своих проблем гора и море.

Впрочем, одной стало меньше — сны о лабиринте и чёрном поясе меня больше не беспокоили. А артефакт мы замотали в страшный мешок из дерюги и сунули в ещё более страшный железный ящик для инструмента. На такое не польстился бы даже сборщик металлолома или старьёвщик. Вот и ладно!

Сама я тоже не магичила. Что-то словно удерживало от пробы сил. Спина чесалась, но с каждым днём всё меньше и меньше. И тылы Рейна тоже поубавили яркость. Я надеялась, что зрение мужа вернётся, когда свечение исчезнет совсем.

Но это произошло раньше. Когда я проснулась на восьмой день, Рейн уже не спал. А лежал на спине рядом со мной в утреннем полумраке и крутил перед носом ладонь. Сдвигал — раздвигал пальцы, сгибал то тот, то этот. Видит? Он видит? Подняла кулак с оттопыренным большим пальцем и сунула мужу под нос. Тот фыркнул и улыбнулся.

— Рейн, я так рада!

— А уж я как рад… Пока, правда, мне что один палец, что три — всё едино. Но твой жест я понял.

Повернулась к нему, прижимаясь теснее. Теперь всё у нас будет хорошо…

— Сита, не торопись.

— Почему?

— Сам не знаю, как объяснить. Я не такой. Чувствую себя не таким.

— Это как? Зрение теперь точно вернётся, на физическом плане — я проверяла — повреждений нет. Если ты об этом.

— Нет, не об этом.

— А о чём?

— Я изменился. Сам не пойму как. И чувствую себя — как бы объяснить? — нестабильным. Будто пороховая бочка с зажжённым фитилём. Сита, я боюсь, что могу быть для тебя опасен. Потому и держусь в стороне.

Я поправила ворот своей рубашки — после первого дня муж стал спать одетым и заставлял одеваться меня — и вздохнула. Опять у нас всё не как у людей… Но тут хоть понятно, что делать.

— Рейн, ты меня любишь?

Он повернул голову и улыбнулся. Потом кивнул.

— Вот и ладно. А я люблю тебя. И это — главное. Остальное решаемо.

— Сита, ты не понимаешь. Со мной что-то не в порядке. Появилась ярость, приступы неконтролируемого гнева. Когда нестерпимо хочется что-то ударить, стукнуть, сломать. Хоть стул об пол, хоть вазу об стену. Выплеснуть кипящую внутри злость. Со мной никогда такого раньше не было. А я же могу убить тебя одним случайным ударом. Я знаю — как. С сегодняшнего дня спим отдельно, хорошо? Пока я был слепым, это было не так опасно. Но сейчас… Нужен тебе муж, который способен разнести дом по кирпичику, переломать всю мебель, а тебе свернуть шею? Думаю, что нет.

• Предыдущая
• 49/111
• Следующая