Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М. - Страница 71

• Предыдущая
• 71/111
• Следующая

— Того, кто придумал, что ньеры должны носить панталоны ниже колен, следует посадить на муравейник! — заявил муж две минуты спустя. — Вернёмся в столицу, попрошу Риналдо издать указ, запрещающий этот выверт благопристойности.

Если честно, я была почти согласна. Но всё же возразила:

— Что ты! Нельзя! Мы оскорбим добронравие всех незамужних ньер старше сорока!

— А пусть не заглядывают под чужие юбки! — возразил муж.

Резонно.

То, что произошло дальше, стало полнейшей неожиданностью. Уткнувшийся в мои волосы Рейн горячо выдохнул: «С ума схожу от твоего запаха!» — и внезапно громко зарычал прямо мне в ухо. Рывком не вскочил — взлетел — с кресла, вздёрнув и меня и стиснув рёбра почти до боли, крутанул, как куклу, забросил на плечо. Головой вниз, задом кверху. В два шага оказался у кровати, на которую без особой нежности меня и швырнул. И, пока я ловила ртом воздух и пыталась сообразить, что происходит, за три секунды содрал с себя рубашку. Так, что пуговицы с манжет полетели, застучав дробью по деревянному полу. А потом дёрнул конец кожаного пояса на штанах, расстёгивая пряжку.

— Рейн, Рейн! — Неужели я нарвалась-таки на то самое «забрало упало»?

— Рррр… — Расстёгнутый пояс улетел вслед за рубашкой на пол, сейчас муж возился с пуговицами на брюках.

— Рейн, — позвала я снова, не повышая голоса. Вот так, без паники. В любом случае, убивать он меня не собирается.

Горящие глаза вперились мне в лицо. А я, собравшись в кулак, поймала его взгляд и стала думать о том, как я его люблю, как верю, как благодарна. И о том, что он никогда меня не обидит…

На минуту он застыл надо мной неподвижно — в ауре — пожар, на лбу — мелкие капли пота. Но пуговицы оставил в покое. А потом стиснул кулаки добела и выдохнул:

— Ох, Сита… Ты поняла?

— Поняла. Но ты сильнее. А я ему, похоже, нравлюсь.

— Не то слово, — усмехнулся муж уже своей привычной усмешкой, присаживаясь рядом. — Он просто рванулся. Я тебе больно не сделал?

— Нет. И скажи ему, если можешь, конечно, с ним говорить, что твоя жена — магиня. Будет хулиганить — проведу обряд и выгоню прочь!

Муж напрягся. Брови над серыми глазами насупились, а потом поползли вверх.

— Говорит, что не выгонишь. Он привязан к этому миру клятвой, что не уйдёт к богам, пока не найдёт то, что искал.

— А что он искал? — заморгала я.

— Что-то в катакомбах Я таких слов пока не знаю. Понял только «сила».

— А сам он уйти хочет или нет?

— Гм. — Задумался, потом изрёк. — Там ждёт брат, но ему и тут неплохо.

— Ладно, если будет вести себя прилично, подарю ему на день рождения тарисийско-фризландский словарь и большую секиру, — попыталась пошутить я.

А что остается делать, если вдруг вы выясняете, что в голове вашего мужа не просто застрял осколок чужих воспоминаний, а поселился кусок чужой — и чуждой — личности. Некий незваный третий. И теперь остаётся только ждать, что будет дальше. Но невольно этот Ингварр дал мне подсказку. Обычно от одержимости лечат, изгоняя вселившееся в человека существо. Но это не всегда удаётся. И тогда есть другой путь — ослабить и сковать. Принципы я знала, где искать заклинание — тоже. Оставалось дождаться момента, когда ко мне снова вернётся магия, и тогда у нас будет управа на неистового Ингварра.

Холт качнул растрёпанной черноволосой головой. Прядь упала на плечо. Захотелось протянуть руку и пригладить. Кстати, а сама я после таскания кверху задом на кого похожа?

— Ты лохматая, — сообщил муж.

— Почему ты об этом подумал? — забеспокоилась я.

— Потому что смотрю на тебя, — он пожал плечами.

— Я думала о том, что растрепалась, секунду назад.

— Либо совпадение… либо нет. Если нет — меня бы это обрадовало. И, да, я делаю упражнения на фокусировку зрения. Как ты сказала — сосредотачиваюсь на контурах предметов, отметая ауры. И наоборот. Получается уже неплохо. — Усмехнулся. — Хожу, не спотыкаюсь. Но с вычленением одного объекта пока не выходит. И, Сита, я даже без аур вижу, что ты снова ёрзаешь. Сама скажешь, в чём дело?

— Скажу. Нужны игрушки для Соль. А ещё Винта едет с нами. И хочу узнать — а куда мы, собственно, едем?

— Давай по порядку. Игрушки… — Легко вскочил с кровати, подошёл к шкафу, открыл, сунул руку на верхнюю полку, извлек оттуда свёрток в хрустящей песочного цвета бумаге. — Вот, погляди, не подойдёт?

Ух ты! Серебряная чеканная погремушка на удобной ручке, украшенная кусочками перламутра и бирюзой. Причём сделано прочно и так, что пораниться нечем. Потрясла — раздался мелодичный звон. Прелесть какая!

Вторым подарком стал китёнок, сшитый из мягкого плюша. Размером в две ладони, очень уютный, голубой, с чёрными глазищами, полосатыми плавниками и хвостом, а ещё почему-то с белым пузом и четырьмя полосками белого горошка вдоль спины. Впрочем, китов я видела только на чёрно-белых гравюрах в книгах — кто знает, может, они так и выглядят? Но какой милый…

Холт улыбнулся:

— Вижу, угадал. У моего хорошего друга сынишке скоро три. Так что я примерно представлял, что искать.

— Шикни на своего Ингварра и иди ко мне, — позвала я. — Такая добыча достойна награды!

— Пока не стоит, — Рейн грустно улыбнулся. — Думаю, так. Смотри, ты почти уже не синяя — неделя, две — и сможешь снова магичить, да? И примерно столько же нам ехать до Лореции. Вот приедем — и в своём доме, в личной спальне, когда впереди будет вся ночь… — Он произносил слова медленно, с нажимом, глядя мне в глаза из-под полуопущенных век. А я чувствовала, как горят щеки.

— Так мы едем в Лорецию?

— Да. Помнишь, я говорил тебе, что больших портов, через которые идет основной поток грузов, — пять? В Салерано, Паэнье и Сафрине мы побывали. В Лорецию собираемся теперь. Остаётся Каинарра на крайнем юге. В принципе, тоже бы стоило заехать — но Лореция ближе, и, думаю, все нити ведут именно в столицу. А в Каинарру мы потом Брая отправим. Есть ощущение, что не стоит тянуть… И против Винты не возражаю, у неё верное сердце и голова на плечах есть.

Значит, наш путь лежит в столицу.

Игрушки на пробу показали ларре. Та одобрила обе. Завалилась на спину и стала ловко подкидывать кита лапами в воздух, благо, лап у нас опять было шесть. Погремушку Ссэнасс подцепила хвостом, отбивая такт. Не кошка, а мартышка! Наигравшись, обнялась двумя передними лапами с китёнком, и с болтающейся на хвосте погремушкой на четырёх задних двинулась к колыбели Соль. Надо думать, дарить проверенное.

Винта глядела на ларрину эквилибристику, вытаращив глаза и зажав ладонью рот. Подпирающий косяк муж изо всех сил пытался сохранить серьёзность. Я его понимала — смотреть без смеха на представление, которое устроила Ссэнасс, было невозможно.

Через два дня мы отбыли из Сафрины по южной дороге.

Винта, которую мне таки ж удалось убедить надеть юбку и говорить потише, ехала в одной карете с нами. Единственно, было не очень удобно, что в присутствии девочки представлялось невозможным ни прижаться к мужу, ни положить ему голову на плечо, ни говорить о делах. А язык чесался и любопытство мучило. Я так и не узнала, нашёлся ли ньер Бернали, что стало с градоначальником Сафрины и другими чиновниками, удалось ли освободить кого-то из девушек, уже перевезённых в Симиру. И, наконец, в полный рост встал вопрос: за кем же я замужем? Если лен Холт — это только одно из имён со стороны отца.

Карету потряхивало. В левом окошке мелькала полоса не голубого сейчас, а тёмно-серого моря с широкой белой полосой прибоя вдоль берега. Шум от набегающих на каменистый пляж волн — прошедший пару дней назад шторм ещё не совсем утих — достигал дороги и смешивался со стуком копыт и колёс, делая невозможным тихий разговор. Вздохнула — совершенно непонятно, чем заняться. Читать не выйдет, слишком тряско, а остальное… посмотрела на играющую с Ссэнасс Винту. Мышка, почувствовав мой взгляд, оторвалась от ларры и неуверенно улыбнулась в ответ.

• Предыдущая
• 71/111
• Следующая