Ночной ураган - Коултер Кэтрин - Страница 27

• Предыдущая
• 27/86
• Следующая

Но она словно зачарованная продолжала смотреть, как Алек, наклонившись, накрыл губами розовый сосок, услышала громкий жалобный стон Лоры.

Сама мысль о его ласках, о губах, прижимающихся к ее соску…

Дыхание Джинни участилось.

Нет, это просто ужасно. Ей нельзя, не стоило приходить!

Джинни оглянулась, посмотрела под ноги. До земли двадцать футов. Довольно шаткая позиция, если так можно выразиться. Джинни поднялась сюда по ветвям тощего клена и в это мгновение изо всех сил цеплялась за узкий подоконник шириной всего в четыре дюйма.

Она снова взглянула на парочку. И увидела руку Лоры — маленькую белую ручку, гладившую грудь Алека, скользившую ниже, ниже… к паху… и Джинни увидела, как набухает тугой ком в брюках и как пальцы Лоры ласкают его.

Девушка снова сглотнула. О Господи, что она делает? Хуже любого соглядатая… она просто омерзительна, подсматривает за людьми, занимающимися любовью!

Алек продолжал ласкать груди Лоры, заставляя ее тихо вскрикивать, и тут Джинни с ужасом увидела, как он поднял ее платье, обнажив бедра, так что стали видны чулки с подвязками.

Это уж слишком! Нет, Джинни — просто отвратительное жалкое существо, слабая, ревнивая, глупая женщина, получившая по заслугам.

Джинни внезапно отпрянула, заметив, что Алек глядит прямо на нее. Он выглядел совершенно взбешенным.

Тело Джинни неловко дернулось, перегнулось, и в это мгновение она поняла, что сейчас упадет. Так и случилось. Девушка схватилась за тонкие ветки, и они согнулись под ее тяжестью. Джинни со стуком приземлилась на клумбу, отскочила и ударилась затылком о кирпичный бордюр. Не будь этой спасительной ветки, она могла легко сломать ногу, а так только пробила голову.

Девушка вскрикнула от боли и тут же обмякла, погрузившись во тьму.

Она открыла глаза, не в силах пошевелиться, потом медленно, очень медленно подняла руку и коснулась головы. Висок мгновенно пронзила боль, но не настолько сильная. Она подняла глаза. Окна все еще освещены. Возможно, она не права. Вероятно, ей просто показалось, что Алек ее видел. Сколько времени она пролежала без сознания? Пять минут? Час?

Однако, так или иначе, это слишком долго. Нужно немедленно выбираться отсюда, пока Алек не вышел и не нашел ее лежащей с идиотским видом на цветочной клумбе Лоры Сэмон.

Джинни почувствовала, как шипы одинокого розового куста впиваются ей под коленку. Она полежала еще мгновение, не зная, жива ли еще, злясь на себя, что не умерла, и, попытавшись подняться, снова упала. Потом перекатилась на бок и с трудом встала на колени. В щиколотку ударила острая боль, и Джинни снова свалилась мешком на мягкую землю, усеянную мертвыми листьями. Ей хотелось заплакать, забиться в истерике, но Джинни, сцепив зубы, приказала себе немедленно успокоиться и не быть идиоткой. Она пришла сюда по собственной воле, никто не заставлял ее подсматривать, как Алек целует груди этой мерзкой распутницы. Просто перенести это оказалось невозможно.

Джинни снова попыталась подняться, но, к несчастью, рядом не оказалось ничего, за что можно было бы ухватиться, и девушка, постыдно спасовав, вновь плюхнулась на клумбу.

Она не знала, сколько времени прошло. По всей вероятности, достаточно для того, чтобы американцы вновь побили англичанишек. А возможно, и больше.

— Пожалуйста, Боже, — молилась она, — не дай Алеку выйти и обнаружить меня здесь.

Она упрашивала, почти рыдала, обещая Господу жить праведно и трудиться с рассвета до заката. В конце концов пусть даже нога сломана, лишь бы Алек не обнаружил ее здесь!

— Так-так, и кого же я вижу? Кажется, сюда забрел какой-то бродяга? Или по меньшей мере круглый дурак.

Так, значит, Спаситель не ответил на ее пылкую молитву, нe вести ей праведную жизнь, не замаливать грехи до скончания века.

— Подумать только, какое потрясение для мужчины, занятого столь приятным времяпрепровождением! Целовать женские груди, и какие совершенные притом, чтобы, случайно подняв глаза, обнаружить физиономию другой особы женского пола с носом, прижатым к стеклу! Это не просто потрясение! Совершенно невероятно! Ни один человек в мире не поверит подобному!

Джинни не могла заставить себя взглянуть на Алека. Она молчала, упорно рассматривая его начищенные сапоги. По голосу было не заметно, чтобы он слишком сердился. Скорее, как ни удивительно, забавляется создавшейся ситуацией.

— Ну, так почему вы ничего не скажете? И почему разлеглись в столь неудобной позе? Свалились со своего ненадежного насеста?

— Совершенно верно. Ударилась головой и вывихнула ногу.

— По-моему, вы вполне это заслужили, хотя сомневаюсь, чтобы в вашу безмозглую, упрямую башку можно было вбить какие-то понятия разума и смысла. Меня так и подмывает оставить вас здесь, но, учитывая, что мы, вероятно, все-таки заключим сделку с вашим отцом, не могу допустить, чтобы за ним послали и потребовали забрать мегеру-доченьку с клумбы Лоры Сэмон.

— О, только убирайтесь, и побыстрее. Я все гадала, успели вы меня заметить в окне… и оказалось, да! Значит, знали, что я упала, и все-таки продолжали… продолжали целовать ее и… и не очень-то спешили на помощь. А что, если бы я к этому времени уже была бы мертва?

— Считаете, лишние пять минут составили бы разницу?

— Уйдите же!

Джинни попыталась встать, но ноги снова подломились. Алек, не шевельнувшись, чтобы помочь, просто наблюдал за ней, поглаживая лицо длинными пальцами.

— Прекрасное начало! При такой скорости будете дома как раз к следующему утру.

Значит, Джинни уверена, что он остался наверху, чтобы заняться любовью с Лорой, перед тем, как спуститься и посмотреть, жива ли она.

— Да замолчите же вы!

— Значит, во всем я виноват? Несчастный, жалкий человек, который ничего не сделал, кроме как…

— Я лежала здесь, без сознания, возможно, мертвая, пока вы там ласкали эту женщину!

— Говорите тише, или эта женщина может просто приказать подстрелить нас, как грабителей, или, что еще вероятнее, опрокинуть нам на головы ведро с помоями.

Джинни прикусила губу. Голова болела, нога ныла, А позор… должно быть, она и через десять лет будет живо ощущать унижение при воспоминании об этом дне. Как она могла быть настолько глупа, чтобы прийти сюда и шпионить за ним?!

— Хорошо, будь по-вашему, я жалкое создание, и к тому же ужасно замерзла.

Алек услышал невнятное бормотание, но не мог разобрать слов.

— Сколько времени вы пролежали тут без сознания?

— Не знаю. Достаточно долго для того, чтобы вы успели сделать все, за чем пришли сюда.

Алек мог достойно ответить на оскорбление, но промолчал. Пусть считает, что он занимался любовью с Лорой. Пусть думает, что взял Лору десять раз, прежде чем спуститься и проверить, погибла ли она. Алек покинул Лору почти сразу же, испугавшись до смерти за Джинни, хотя пальцы так и чесались сомкнуться вокруг ее горла. Кроме того, и он и Лора остались неудовлетворенными, растревоженными неутоленным желанием. Лора никак не могла понять, что случилось с ее новым великолепным любовником. Алек сказал ей только, что должен срочно вернуться на судно, поскольку забыл нечто чрезвычайно важное.

— Мне доставило бы огромное удовольствие выбить из вас дурь, но, думаю, было бы несправедливо не дать вам шанса отыграться.

Джинни ничего не ответила.

Свет в спальне Лоры погас.

— Я не шучу, Джинни. И в эту секунду совершенно не чувствую себя джентльменом, правда, я редко чувствую себя джентльменом там, где дело касается вас. Когда вы поправитесь, я твердо намереваюсь задать вам такую трепку, что не успокоюсь, пока ваш зад не станет таким же красным, как балтиморские томаты.

— Попробуйте только, и я лягну вас в… Алек повелительно поднял руку:

— Довольно, мистер Юджин. Ну а теперь давайте выбираться отсюда, пока Лора не услыхала, что здесь кто-то бродит.

— Если бы вы только помогли мне добраться до дома, я…

— Не будьте еще большей идиоткой, чем на самом деле.

• Предыдущая
• 27/86
• Следующая