На краю пропасти - Лукас Дженни - Страница 27

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая

Это было очень заманчиво. Но Лаура отказалась.

– Тогда я попрошу твоего дядю, – предложила Рут. – Он ждет тебя внизу, чтобы проводить к алтарю. Он сделает короткое заявление и…

– Нет, – наконец выдавила Лаура. – Я сама.

Поднявшись в самолет, Габриель чуть не оторвал голову стюардессе, которая предложила ему шампанское. Она спряталась в кухне, а он достал из бара бутылку скотча и начал пить из горлышка, отчаянно пытаясь унять пожар в груди.

– Готовы, сэр? – спросил пилот по громкой связи.

– Готов. – Габриель рухнул в кожаное кресло.

Чувство было такое, будто он оставляет здесь часть себя. Свою жену. Своего ребенка.

Робби… Его сын… Габриель не мог поверить в это. Он не хотел улетать.

«Я должен, – гневно сказал он себе, – у меня нет выбора».

Габриель вспомнил, как родители повели его и Гильерме на экскурсию по фабрике отца. Это был семейный бизнес. Отец был президентом компании, а мама – вице-президентом, отвечающим за торговлю.

«Однажды, мальчики, – говорил отец, – эта компания станет вашим наследием».

Габриель закрыл глаза и положил руки под голову. Он все еще помнил смех отца, улыбающиеся глаза матери. Они гордились своими сильными, красивыми, умными сыновьями. Он не забыл слова своего двадцатилетнего брата: «Я никогда не думал, что обзаведусь семьей так рано. Но теперь я счастлив, Габриель. Правда».

Горе сковало его грудь. Почему он не поверил Гильерме? Почему был настолько уверен в своей правоте?

Робби не случайность и не ошибка.

Габриель увидел прекрасное лицо Лауры. Она стояла, освещенная лучами утреннего солнца, и ее подвенечное платье было ослепительно-белым, как снег в Новой Англии.

«Тогда что?» – спросил Габриель. «Чудо», – ответила она…

Самолет слегка наклонился вперед, выруливая на взлетно-посадочную полосу.

Габриель вцепился в подлокотники. Он должен вернуться в Рио, иначе потеряет компанию отца навсегда. Его наследство поделят на части. Оборвется последняя нить, связывающая его с семьей.

Самолет начал разгон.

Семья…

Он двадцать лет твердил себе, что не заслуживает другой семьи. Но тем не менее случилось чудо – у него появилась своя собственная семья. Прямо здесь и сейчас. А он выбрал полет в Рио.

Как же быть с отцовским наследием?

Наследие…

На Габриеля навалились воспоминания о тепле, и радости, и доме. О том, как он побывал на фабрике отца.

О том, как сидел на его плечах и любовался карнавальными шествиями. Каникулы на берегу океана… Семейный ужин каждый вечер… Жизнь, полная любви…

Самолет все быстрее катился по взлетно-посадочной полосе, готовясь взлететь.

И Габриель вдруг понял, что готов совершить самую ужасную ошибку в своей жизни. И на сей раз это не несчастный случай, не авария, спровоцированная девятнадцатилетним мальчишкой, скользкой дорогой и неуправляемой машиной. Это трусливое решение, принятое взрослым мужчиной.

Самолет, оторвавшись от земли, начал подъем. Габриель вскочил и закричал:

– Стойте!

Лаура стояла у дверей библиотеки, перепуганная до смерти.

Изнутри доносились шепот и бормотание. Свадебная церемония должна была начаться полчаса назад, поэтому гости подозревали самое худшее.

Но выхода нет. Ей придется пройти через это. Сделав глубокий вдох, Лаура толкнула двери.

Огромная библиотека в два этажа была украшена свечами и розами. Стулья стояли по обе стороны прохода к импровизированному алтарю.

Увидев невесту, музыканты поторопились заигран» свадебный марш. Лаура остановила их.

Наступила тишина. Три сотни взглядов устремилось на нее.

Лаура задрожала и закрыла глаза рукой. Но тут она услышала, как плачет ее ребенок. Молодая женщина подбежала к своей кузине, сидевшей на полпути к алтарю, и взяла у нее Робби. Малыш выглядел очень элегантно в крошечном смокинге и – как его отец – с маленькой бутоньеркой. Лаура улыбнулась сквозь слезы. Она обняла сына, вдыхая аромат его волос.

Затем, распрямив плечи, Лаура повернулась к родным и друзьям.

– Спасибо всем, что пришли, – сказала она громко, но затем голос подвел ее. – Я боюсь, что… Боюсь, что…

– Что? – спросила с задних рядов ее двоюродная бабушка Гертруда. – Говори громче!

Колени Лауры задрожали. Неужели ей и впрямь придется объявить, что единственный мужчина, которого она когда-либо любила, уехал?

– Он сбежал? – тут же вспылили ее кузены, вскакивая. – Этот мужчина бросил тебя?

– Нет! – вскинув руку, воскликнула она. Даже сейчас Лаура не могла позволить, чтобы они обвинили во всем Габриеля. Он с самого начала был честен с ней. Это она самонадеянно пыталась изменить его. Это она надеялась, что когда-нибудь он полюбит ее. Это она думала, что Габриель полюбит сына. – Вы не поняли, – прошептала она. – Я попросила его уйти. Я заставила его…

– Ты не смогла, – прозвучал хриплый голос за ее спиной. – Хотя и пыталась.

Лаура повернулась.

Габриель стоял в дверях. Но – самое невероятное – он улыбался ей. Во все тридцать два зуба. И в его глазах светилась любовь.

– Что ты здесь делаешь? – пробормотала она. – Я была уверена, что ты уехал.

Он шел по проходу.

– Я не мог улететь, не сказав тебе одной вещи.

– О чем ты?

– Я люблю тебя.

Лаура пошатнулась. Габриель подхватил ее, не позволив упасть.

– Я люблю тебя, – промурлыкал он с улыбкой и посмотрел на Робби, которого она держала на руках. – И я люблю нашего сына.

Гости дружно ахнули.

– Да, – подтвердил Габриель. – Робби – мой сын. Лаура боялась признаться мне, боялась, что я не смогу стать отцом, которого он заслуживает. Но я буду. Клянусь всю жизнь доказывать тебе, что я достоин тебя.

Лаура всхлипнула. Она дотронулась рукой до щеки Габриеля и посмотрела ему в глаза:

– Ты любишь меня?

У него на глазах выступили слезы.

– Да.

Она заморгала, судорожно втянув воздух.

– Но что со сделкой в Рио?

– Меня это не волнует. Пусть француз покупает фирму.

Лаура отчаянно замотала головой:

– Но ты много лет пытался вернуть компанию. Это все, чего ты хотел. Все, о чем мечтал день и ночь!

– Я считал фирму главным, что досталось мне от моей семьи. – Улыбка тронула его губы. – Но это не так.

– Не так? – прошептала молодая женщина.

– Мои родные любили меня, а я – их. Авария не изменила этого. Я буду помнить свою семью до конца дней. Я почту их память счастливой семейной жизнью. – Габриель крепко обнял ее. – И сегодня я начинаю эту счастливую жизнь с признания в любви к тебе.

– Я люблю тебя, – задыхаясь, проговорила Лаура. – Так сильно… – От избытка чувств она вынуждена была помолчать. – Но мы можем пожениться и позже. Надо немедленно лететь в Рио. Я не хочу, чтобы ты терял компанию, наследие твоей семьи…

– Я и не теряю его. Я наконец-то нашел. Наследие моей семьи – это любовь. Наследие моей семьи, – его глаза сверкали, – это ты.

Когда Габриель и Лаура вернулись из Нью-Йорка, красные, зеленые и золотые осенние листья падали на землю Нью-Гэмпшира.

Лаура радостно вздохнула, Когда их внедорожник повернул на дорогу, ведущую к старому поместью, в котором они сыграли свадьбу. Теперь это был их дом. На следующий день после свадьбы Габриель приобрел его и подарил жене.

– Он слишком большой, – протестовала Лаура. – Нам не нужно столько комнат!

Габриель одарил ее хитрой и озорной улыбкой:

– Мы можем попробовать занять их все.

И они постарались. По правде говоря, они даже преуспели на этом фронте. Лаура вспыхнула. С того момента, как они переехали сюда в марте, ей довелось заниматься любовью с Габриелем во всех сорока комнатах и в каждом укромном уголке огромного сада. Они провели много вечеров на берегу озера, любуясь звездами, лениво мигающими в ночном небе. Одно небольшое озеро для одной небольшой семьи, улыбнулась про себя Лаура. Когда-нибудь она научит своих детей плавать, как отец учил ее.

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая