Наследник - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/71
• Следующая

Стянуть ремнями два самых длинных хлыста оказалось делом недолгим. Вербовщик уже привычно взял один конец под мышку, второй толкнули дружинники — и через миг он оказался на крыше дома, сбил ногой ближайшую дранку, стал рубить жерди у себя под ногами. Его примеру последовали еще двое муромцев, тоже поднявшихся на шестах на высоту, уцепившихся рядом и заработавших топорами.

— Стойте, что это? — вдруг встревожился один.

Ротгкхон и сам тоже ощутил запах дыма и пробивающееся снизу тепло.

— Никак булгары сторожку запалили? — поддакнул ему другой.

Лесослав по инерции еще несколько раз взмахнул топором, прорубив уже вторую жердину — но из получившегося лаза наружу вырвался сизый дымный клуб.

— Проклятье, горим! — Дружинники торопливо сползли к краю крыши и спрыгнули вниз.

Ротгкхон чуть задержался, отчаянно пытаясь придумать выход — но чего тут придумаешь, когда под ногами стремительно начинает гудеть обжигающее пламя? Он опустился ниже, прыгнул, закувыркался по склону холма и вскоре распластался на дворе крепости. Прямо над ним дом выбросил в небеса высоченный столб пламени: тонкая и сухая сосновая дранка кровли полыхала ничуть не хуже сена или соломы.

Булгары выдержали жар лишь немногим дольше: дверь открылась, из сруба выскочили трое босых мужчин в рубахах и шароварах, скатились вниз по склону и подняли руки. Оружия при них не было.

— Воду несите! — замахал руками боярин Вывей. — Туши сруб! Туши!

Остаток ночи прошел для дружинников в долгой борьбе с огнем — а управиться с ним, имея в руках лишь десяток бадей, торб и кожаных ведер, найденных на кордоне, оказалось практически невозможно. Удавалось разве что ненадолго сбить высокое пламя, то и дело вырывающееся через кровлю. Но пока ратники успевали принести очередную порцию воды — огонь разгорался снова.

— Хватит поливать, — наконец махнул рукой боярин. — Рассвет скоро! От воды дыма куда больше будет, нежели от углей горячих. Пусть лучше сырое досохнет и без дыма дальше горит!

Работа остановилась. Уставшие дружинники расселись на телегах, приготовленных на дрова колодах, просто на траве и молча созерцали, как пожар превращает в жаркий дым остатки вражеского укрепления. К тому времени, когда ясноликий Хорс развеял над Сурой остатки ночного сумрака, толстые бревна стен почернели и растрескались, крыша исчезла начисто, дверь провалилась внутрь. Огонь выл и бесился, высоко поднимаясь над добычей синими газовыми языками, но дым… — дыма почти не было. К чистым белым облакам, плотно затянувшим небо, поднимался широким столбом лишь дрожащий, но совершенно прозрачный раскаленный воздух.

Вот только поди угадай: заметно это дрожание над лесом с удаления в три десятка верст, или нет?

Утром к берегу наконец-то пристали потерявшиеся ушкуи с подкреплением. Как оправдывался корабельщик, Лесославу слышно не было — но боярин Валуй сжимал кулаки так, что они аж побелели, на шее же его заметно пульсировала жилка. Однако в итоге он вдруг махнул рукой и указал на Велигу. Дружинники стали грузить на корабли взятые на кордоне мешки с зерном, бочонки с солониной, раненых и убитых. Погибших оказалось всего трое, раненых — полтора десятка. Из них пятеро — серьезно. Из булгарских порубежников сложили головы семеро, столько же получили раны, пятерых повязали в полон.

К полудню мимо догорающей заставы медленно прошли ладьи. Одна повернула, высадила одетого в кольчугу, безусого, розовощекого Святогора в сопровождении кряжистого, бородатого Журбы и боярина Гродислава, со слегка опушенным подбородком. Княжич прошел в ворота, молча остановился перед ступенями лестницы, глядя на пожар. Боярин Валуй кашлянул, подступил сзади:

— Не вышло чарами глаза порубежникам отвести, токмо растревожили. Пришлось на меч брать. Лесослав воином отважным и умелым себя проявил, един стену перемахнул и целый час на себя ворогов отвлекал. Остальные ратники тем временем через стену перебрались и ворота открыли. Он же первым на крышу сторожки взобрался и вынудил булгар раньше времени сруб запалить. Ночью прогорел, к рассвету токмо угли остались. А от угля, знамо дело, дыма нет.

— Ночью горел, стало быть, зарево было, — сделал вывод Святогор. — Ондуза наверняка настороже. И так выходит, что токмо иноземец твой храбрый похвалы сегодня и достоин. Чужие промахи отвагой исправлял.

— Я виноват, княже, — подал голос молодой волхв. — С заклинанием ошибся.

— Виноватых поздно искать, — развернулся княжич. — Увечных и покойных в Муром отправь. Полон туда же. Сам верхом к Ондузе двигайся. Лошади у тебя теперь имеются. Вот по пути и узнаешь, удалось тайну нашу сохранить, али булгары уже вестников за помощью рассылают?

— Слушаю, княже, — склонился боярин.

— Спаси нас Даждьбог от общей тревоги в Булгарин. — Святогор вытянул висящий на шее амулет, поцеловал его, спрятал обратно. — Лесослав, от тебя в седле проку не будет, ступай на ушкуй. И ты, Избор, тоже. Валуй! Ведаю, что твои воины устали, но ныне не до отдыха. Седлайте коней захваченных и отправляйтесь. Ночью отоспитесь. Да поможет вам Похвист!

— Все исполню, княже! — приободрился боярин.

— Послезавтра у крепости жду… — И Святогор быстрым шагом отправился к берегу.

Ротгкхон, повернувшись к Валую, виновато пожал плечами, подхватил боковину и потрусил за княжичем. Куда денешься, коли командир приказал?

Приняв Святогора, ушкуй отвалил от берега, повернул на запад, шаг за шагом пробиваясь против течения.

— Избор, сказывай! — потребовал княжич.

— Если бы не тучи, ушкуи бы поспели вовремя. Тогда взяли бы кордон первым же штурмом, даже если бы заговор не подействовал…

— Если бы да кабы, то во рту б росли грибы, — остановил его Святогор. — Слишком много надежды на удачу у вас с молодым боярином. Дело же любое надобно готовить так, чтобы удалось, даже если половина планов сорвется. А ты что скажешь, иноземец? Как на твой обычай, верно дружинники кордон штурмовали? Али у вас иные хитрости используют?

— У нас мостики штурмовые делают, — ответил Ротгкхон. — Коли стена не очень высокая, сажени в три-четыре, сколачивают длинный помост шага в три шириной, переднюю часть на шестах поднимают, подносят и поверх стены забрасывают.

— Он же тяжел выйдет немерено?! — даже оглянулся на него удивленный княжич.

— Тем и хорош, что тяжелый, — ответил Лесослав. — Защитникам сбросить не получится. Но нести его, понятно, надобно людей много. Полста, не меньше. Да еще и атакующие десятки наготове быть обязаны. У боярина Валуя столько дружинников не набиралось. А малым числом токмо так, как он, действовать и возможно.

— Защищаешь друга своего? — поморщился Святогор. — А ведь он чуть весь поход не сорвал. Кабы застава сигнал тревожный подала, Ондуза нас уже на берегу оружием бы встречала.

— Но ведь не подала, — напомнил Лесослав.

— Вы взяли кордон чисто по случайности.

— Но ведь взяли, — ответил Ротгкхон.

— Повезло.

— Главное — результат.

Княжич оглянулся и с интересом посмотрел на иноземца:

— Ты был уверен, что сможешь взять кордон, кинувшись через стену в одиночку?

— Да.

— Ты полон самоуверенности, — отметил розовощекий Святогор суровым тоном многоопытного мужа. — Пожалуй, я дам тебе возможность ее подтвердить.

— Благодарю за доверие, княже. — Ротгкхон почтительно склонил голову перед юнцом, что был младше его самое меньшее в три раза.

Быстрый ушкуй нагнал ладьи через несколько часов и вскоре занял место во главе каравана. Впрочем — ненадолго. В сгустившейся ночной мгле корабли пристали к берегу. Дружина, высадившись на берег, подкрепилась солониной с хлебом, разлеглась на мху под сосновыми кронами. Не сомкнул глаз только Избор, начертавший защитный круг и внутри него долго возносивший молитвы и сжигавший неведомые травы и ароматные смолы.

В этот раз волхв муромскую рать не подвел — налетевший порывистый ветер разогнал тучи далеко окрест, позволив полной луне залить леса мертвенно-желтым диодным светом. Вскоре после полуночи дружина поднялась на ноги и ушла куда-то под кроны, к близкой дороге, о которой Лесослав догадался из разговоров проверяющих оружие ратников. Самого вербовщика никто никуда не отсылал — и излишней инициативы он решил не проявлять.

• Предыдущая
• 38/71
• Следующая