Тайная песня - Коултер Кэтрин - Страница 56
- Предыдущая
- 56/64
- Следующая
— Нет, просто он не верит. Я люблю Роланда с той минуты, как увидела его переодетым священником в Тибертоне, куда он приехал, чтобы спасти меня.
К удивлению Дарии, Грелем рассмеялся.
— Не смотрите на меня так, словно я бесчувственное чудовище. Признаться, в начале нашего брака с Кассией я тоже не верил в ее невинность. А потом это перестало иметь значение, потому что я полюбил ее. Позднее я убедился в том, что она говорила правду, но все это уже было не важно.
— У нас все по-другому. Роланд меня не любит и, наверное, никогда не полюбит. Король заставил его жениться на мне, и он не смел ослушаться. Похоже, ему было меня жалко. Роланд также хотел получить мое приданое. А теперь я ничем не могу доказать, что говорила правду. Видите ли, сначала я поклялась, что Роланд никогда не узнает о том, что он лишил меня невинности. Я не хотела возлагать на него ответственность, потому что это была моя идея. Но потом я оказалась беременна и уже ничего не могла изменить. А теперь я не смогу доказать, что ребенок был его, и он никогда мне не поверит и не полюбит меня.
— Почему вы все время повторяете одно и то же? Неужели вы такая зануда? Скажите мне, Дария, кого Роланд считает отцом ребенка?
— Скорее всего графа Клэра.
— Значит, даже если бы я привез сюда графа Клэра и он поклялся бы, что не насиловал вас, Роланд все равно бы не поверил?
Она покачала головой.
Грелем медленно поднялся.
— Вы видели в своем воображении, как обвалилась стена, видели смерть своего отца. А что насчет Роланда?
— Я сразу узнала его и приняла всем своим существом. Наверное, это кажется странным, даже безумным, но так оно и есть.
— Я вам верю. Дария, пожалуйста, помните что путь трусов — не ваш путь. Не разочаровывайте меня; не падайте духом. Я у вас в долгу, а я всегда отдаю долги, но надо все хорошенько обдумать.
Он ушел, оставив ее в одиночестве размышлять над его словами.
— Ты слышал что-нибудь еще? — спросил Роланд.
Салин отрицательно покачал головой, — Этот проклятый сукин сын словно сквозь землю провалился! Не нравятся мне все эти истории о графе Реймерстоуне. Я хочу взять несколько человек и поискать его. Графа следует убить.
— Нет, Салин, еще рано. Когда придет время битвы, я сам встану во главе войска. Но пока я не могу уехать… — Его голос сорвался.
— Ваша жена поправится, — произнес Салин. — Гвин сказала мне, что сегодня утром она улыбнулась.
Роланд пожалел, что не видел улыбки жены. Прошло больше недели, с тех пор как она скинула младенчика. Дария немного оправилась, хотя была очень худа и под глазами залегли темные тени.
По вечерам он или Грелем играли с ней в шахматы, ибо Кассия считала что женщины слишком умны, чтобы играть друг с другом. Роланда удивляло отношение к его жене Грелема. Он высмеивал ее игру и подтрунивал над ней, пока Дария не говорила, что он — зануда и негодяй. Однако Грелем дразнил ее еще сильнее. Два дня назад Роланд снова стал спать в своей постели, но был холоден с Дарией.
Накануне вечером он перехватил ее взгляд, прежде чем она успела отвернуться. В ее глазах стыла боль. Роланд хотел ей что-нибудь сказать, но она сразу же ушла в себя, а он еще не был готов разрушить возникшую между ними стену непонимания. Его жизнь превратилась в сущий ад, но он ничего не мог изменить.
Салин и Роланд одновременно посмотрели на Грелема де Мортона, пересекающего внутренний двор. Он прекрасно выглядел и казался слегка устрашающим в своей черно-серебристой кольчуге. Его люди взирали на него едва ли не с трепетом.
Он похлопывал латными рукавицами по бедру.
— Я вижу, ты поправился, Грелем. Мне ударить тебя по ребрам или пожать руку? Грелем ухмыльнулся.
— Теперь ты, возможно, обретешь покой и станешь побеждать в шахматы, мой друг, поскольку я покидаю тебя. Моей жене пора в Уолфетон.
"Странный способ выражаться», — подумал Роланд.
— А что ты будешь делать потом, Грелем?
— Как что, прозябать в своем собственном замке, конечно.
— Не знаю, не знаю, — нахмурился Роланд.
Грелем натянул латные рукавицы.
— Возможно, я буду ездить верхом и красть овец Денвольда. Он очень смешной, когда злится. А Филиппа постоянно злит его. Вот и моя блудная жена. Кассия! Подойди сюда, дорогая, и попрощайся с нашим гостеприимным хозяином. Потом сможешь мучить меня всю дорогу до Уолфетона.
Дария смотрела, как Грелем с Кассией и их люди выезжали из замка. Она почти не удивилась, когда лорд Грелем обернулся в седле и бросил прощальный взгляд на Чантри-Холл. Словно глазами искал ее. Удивительно: этот отважный воин, наводящий на всех ужас, был очень нежен с ней. Внезапно Дария почувствовала такую сильную слабость, что вынуждена была опуститься в кресло. Кассия предупредила ее о том, чего можно ожидать, потом поцеловала ее в щеку и сказала, сжав ее руки:
— Вы спасли жизнь моему мужу. Я у вас в неоплатном долгу, а я всегда плачу долги. Не сдавайтесь, Дария. — И, подхватив юбки, убежала.
Чантри-Холл звенел от голосов. Люди кричали, смеялись и колошматили друг друга, а дети бегали и пронзительно визжали. Однако Дария чувствовала себя совершенно одинокой. Она с трудом сносила бросаемые на нее исподтишка жалостливые взгляды и потому большую часть времени проводила в спальне. Сейчас она встала и накинула новое верхнее платье. Оно было из светло-голубой мягкой шерсти. Она похвастается обновкой перед мужем, и, может быть, он улыбнется.
Роланд перед отъездом разговаривал с Салином во внутреннем дворике. Дария остановилась у подножия каменной лестницы. Яркое утреннее солнце играло на ее лице, согревая его. Роланд взглянул на нее и застыл на месте, а потом поднял руку в молчаливом приветствии, круто повернулся и направился к конюшням.
Да, он был добр к ней, когда находился рядом, но не более того. Но ведь она и не ожидала другого. Днем она его почти не видела, поскольку он наблюдал за ремонтом восточной стены замка. Время шло, и силы медленно возвращались к ней. Дария не пренебрегала своими обязанностями — тщательно следила за тем, чтобы отскребли столы на козлах, натерли до блеска кресла хозяина и хозяйки. А однажды утром увидела под потолком большого зала массивные дубовые балки, которые много лет были скрыты от глаз толстым слоем копоти. Слуги, обливаясь потом и ругаясь, несколько часов счищали с них вековую грязь. Дария улыбнулась. Замок становился все более привлекательным. Циновки на полу источали благоухание, цветы перед входом были аккуратно высажены, и только сильный ветер, дувший в западном направлении, приносил неприятные запахи.
Теперь ей предстояло проследить за тем, чтобы покрасили дворовые постройки, купить кое-какую мебель и украшения для большого зала. Вещи, составлявшие ее приданое, создавали в комнатах уют: начищенные медные подсвечники , блестели, подушки для кресел были высокими и мягкими, а два ковра, вышитых ее бабушкой, висели на задней стене, делая ее не столь мрачной и сырой. Но она не спешила с покупками, поскольку хотела заручиться одобрением Роланда. Дария проводила время, заготавливая травы, вышивая вместе с матерью и давая указания слугам через Гвин, которую искренне полюбила.
Дария носила накидку с широкими рукавами, которую мать сшила из ее старого платья. Она была очень худа, но еда по-прежнему вызывала у нее отвращение.
Стоя перед зеркалом, Дария туже затянула плетеный золотой пояс и распустила волосы, которые густой, блестящей волной упали почти до пояса.
Роланд вошел в спальню и зачарованно уставился на жену. Она замерла под его пристальным взглядом.
— Ты очень красивая.
— Спасибо.
— Я должен купить тебе какие-нибудь украшения, Дария. Что-нибудь изящное, скажем, изумруды под цвет твоих глаз.
Она недоумевающе посмотрела на него.
— Я предпочитаю купить что-нибудь для замка, Роланд.
— Что, например?
— Еще несколько ковров и подушку для твоего кресла, может быть, даже ковер в нашу спальню, потому что сэр Томас сказал, что стена очень отсыревает зимой.
- Предыдущая
- 56/64
- Следующая
