Смерть в твоих глазах - Тамоников Александр Александрович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая

– У Ларисы? – удивился Веселов. – У нее проблемы?

– Ну, почему сразу проблемы? Она в порядке.

– Но ты и Лариса? Или вы просто знакомы?

– Слишком много вопросов, Дима. Сам как?

– Да живой пока. Слушай, сейчас у меня нет времени на долгий разговор, через час выход. А вот после выхода начальство обещало отпуск. Документы готовы, так что, если все в горах пройдет нормально, в ближайшие дни буду в Москве. Тогда и встретимся, и посидим, и поговорим.

– Ты сообщи, когда и каким рейсом вылетишь. Я встречу.

– Скорее всего, прилечу военным бортом, так что сам найду тебя. Номер сохранился. Но все, Валер, молодец, что позвонил, рад был слышать. Ларисе привет! До связи!

– Ну, вот и поговорили, – огорченно проговорил следователь.

– Быстро!

– У него не было времени, боевой выход.

– Веселов все на Кавказе?

– Да. Обещал на днях в отпуск прилететь.

– Он и мужа найти обещал, но ладно. – Лариса налила себе коньяку, залпом выпила и взглянула на Воронова: – Если не секрет, вы уже получили заключение экспертизы по убийству Славы Корнеева и Себенко?

– Да! Что вас интересует?

– Кто убийца?

– На этот вопрос экспертиза ответа не дает, на него отвечает следствие. Могу сказать лишь то, что и Корнеева, и Себенко убил один и тот же человек.

– По-моему, это и так было ясно.

– Для следствия нужны неопровержимые доказательства, а не предположения, даже те, которые впоследствии подтвердятся.

– Ну, прекратите, ребята, ради бога! – воскликнула Алла. – Давайте лучше потанцуем. У тебя же хорошая музыка, Лара. А раз кавалер один на двоих, то дамы приглашают кавалеров, и первой сделаю это я.

– Нет. Извините, не до танцев, – отказался Воронов. – Дождь на улице кончился, поеду я. Завтра много работы. Да и у вас тоже. Похороны. Время приближается к полуночи. Благодарю за прием, и позвольте откланяться.

Алла выразила недовольство и осталась в гостиной, а Лариса пошла проводить следователя.

– Валерий Андреевич! – попросила она, стоя в дверях. – Вы встретитесь с Дмитрием первым. Передайте ему, что я хочу поговорить с ним.

– Конечно, Лариса Константиновна. До свидания. Спокойной ночи.

– До свидания.

Северный Кавказ. 24 июня.

9.00 по местному времени.

Переговорив с Вороновым, командир второй диверсионно-штурмовой группы 36-го отряда специального назначения капитан Веселов, забрав планшет, вышел из канцелярии казармы, отсек которой занимало подчиненное ему подразделение. В спецназе Дмитрий оказался, можно сказать, случайно. Началось с того, что командира батальона перевели начальником штаба отдельной десантно-штурмовой бригады. Он и добился перевода в соединение лучшего своего ротного, капитана Веселова. После двухмесячных курсов дополнительной подготовки бывшего ротного назначили сначала заместителем командира разведывательной группы, а затем командиром диверсионно-штурмового подразделения, 36-го отряда специального назначения под командованием подполковника Юрия Викторовича Сорокина, человека заслуженного, Героя России. К нему для получения боевой задачи и направился Дмитрий. В штабном отсеке командир отряда находился один, без заместителей.

– Товарищ подполковник, капитан Веселов по вашему приказанию прибыл! – доложил Дмитрий.

– Проходи, коль прибыл, – ответил командир отряда, посмотрев на часы, – точно в назначенное время. – И, указав на стул у стола совещаний, добавил: – Присаживайся, капитан. – Затем поднял трубку полевого телефона: – Дежурный! Сорокин. Майора Скворцова с «духом» ко мне!

– С «духом»? Вы сказали, с «духом»? Значит ли это?.. – удивленно посмотрел на него Веселов.

– Это значит, Дима, – прервал его подполковник, – что чабана, сообщившего нам о горной базе боевиков Тимура Беева по прозвищу Мурза, разведчики доставили в часть нашей временной дислокации. Он сейчас на гауптвахте под усиленной охраной. Думаю, ты будешь не против напрямую пообщаться с ним?

– Да, конечно. Но не поспешили ли ребята из разведки? Чабана, насколько помню, поместили в отделение полиции, где проживала его семья. И это наверняка было известно Мурзе, так же, как и передача Вели Кодаева. А это реально может привести к тому, что мы застанем его базу пустой.

– Все верно, Дима, – кивнул Сорокин. – Так оно и произошло бы, но чабана Кодаева вывезли из аула не разведчики бригады, не федералы, а местные милиционеры, или полицейские, никак не привыкну к новому названию, для передачи в районный отдел внутренних дел. Разведчики же остановили конвой и вместе с чабаном отправили в N-ский мотострелковый полк. И уже оттуда Кодаева доставили к нам. Так что Мурза знает одно – трое полицейских повезли чабана в район и пропали. Учитывая то, что нападение на местных ментов не такая уж и редкость, особенно после разгрома организации Аль-Дира, а Кодаев знал Тимура Беева только как бывшего односельчанина, ушедшего в горы, то Мурза не дернется с базы, которую боевики тщательно готовили с зимы этого года. Да, охранение усилит, установит повышенное наблюдение за аулом Кирга, за плато, подходящим вплотную к «зеленке», но не уйдет. По крайней мере, по данным разведки, банда Мурзы до сих пор находится на бывшей ферме бывшего мирного скотовода Тимура Беева.

Веселов протер платком вспотевший лоб, в штабном отсеке кондиционер не работал, сломался, а заменить не успели.

– И все же, считаю, не следовало дергать Кодаева из аула.

– Не сделай мы этого, то уже вчера чабана похоронили бы. «Духи» убирают опасных свидетелей быстро, и тебе это не хуже меня известно. Нашли бы Кодаева в камере с признаками отравления, и все!

– Возможно. Но у нас была бы почти стопроцентная уверенность в том, что Мурза не покинет базу. А сейчас у главаря возникнет вопрос: что произошло с конвоем и чабаном. Если их завалили «духи» из других бандформирований, то это станет известно тоже быстро.

– Но и мы медлить не собираемся. Ты должен отработать базу Беева как можно быстрее и притащить сюда бывшего русского офицера, переметнувшегося к боевикам. Ведь ты подозреваешь, что им может оказаться твой взводный, пропавший без вести в бою в «зеленке» у Кулгара.

– Я не подозреваю, я предполагаю, что Сережа Бестужев может находиться у Тимура в качестве заложника, пленного.

– Не долго ли твой старлей обретается в заложниках у «духов»?

– Юрий Викторович, я хорошо знал Бестужева, мы учились, воевали вместе, он был моим взводным. Награжден орденом. Серега не мог добровольно перейти к «духам». Он бы скорее подорвал себя, но не сдался.

– Однако на поле боя ты не нашел его?

– Не нашел, – вздохнул Веселов, – потому что боевики утащили взводного, наверняка раненого, без сознания, либо не имевшего ни малейшей возможности к сопротивлению или самоликвидации, в горы.

– Ладно, разберешься. То, что веришь в друга, хорошо, но прошел год, Дима. А за год можно было дать о себе весточку. Если, конечно, старшего лейтенанта не казнили в каком-нибудь ауле.

– Мы бы узнали об этом.

– Тоже верно. Значит, либо ты прав, твой друг нуждается в помощи, либо… извини, служит «духам». И не пререкайся. Я и согласился на доставку сюда чабана, чтобы ты имел возможность поговорить с ним. Одно дело – спешный допрос разведчиков, и совсем другое – спокойный разговор. Здесь он может вспомнить то, о чем напрочь забыл при захвате ребятами в камуфляже. И если Кодаеву известно о нахождении в банде Мурзы бывшего русского офицера, то он расскажет все, что знает о нем. Хотя, думаю, на особую осведомленность чабана рассчитывать не приходится.

– А что с захваченными полицейскими? – спросил Веселов.

– Ничего. Они тоже в части. Посидят под конвоем, пока ты не отработаешь базу «духов». Потом бросим их обратно!

– Сколько у меня времени на беседу с Кодаевым?

– Час! Не более. После чего обсуждение плана работы в квадрате… принятие решения и, собственно, постановка конкретной боевой задачи.

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая