Светлая сторона тьмы (СИ) - Бондарь Ирина Михайловна - Страница 79

Усталые защитники обнимались и складывали оружие, часовые и маги проверяли, все ли в порядке, не пошутила ли с ними страшная бездна, даровав надежду. Все было тихо и чисто.

Спустя какое-то время неизбежно начался подсчет убытков, оценка разрушений и подсчет количества погибших. Найт тихонько разговаривал со своей семьей, собравшейся вокруг правителя.

— Как они? — просил рей у Зигмунда, когда дядя вернулся из больничного крыла.

Главнокомандующий сурово сжал губы и нахмурился, становясь еще более мрачным, чем обычно. Оба кузена оказались в лазарете, раненные более серьезно, чем можно было опасаться. Шейну разодрали когтями половину лица, и похоже, что мальчишка лишился одного глаза, сейчас над ним колдовала едва сдерживавшая слезы Лейри. Морган потерял сознание от потери крови и яда, пытаясь спасти Криштофа, Дэйя оказала ему необходимую помощь и теперь осталась там же помогать другим раненным.

— Поправятся, конечно. Но что будет с Шейном и его зрением не могут сказать даже самые искусные маги. Стелла с ума сойдет от горя.

— Дэйя не успокоится, пока не поставит его на ноги, — попытался утешить всех рей, но тревога за здоровье брата была слишком сильна. — Ты как сам? Я заметил рану на ноге. И ты, Дэйд?

— Мелочи, — скривился огромный мастер, хотя укушенное плечо все еще болело. — Не успели вцепиться посильнее, скоро все заживет. Ты лучше поясни, почему самый главный монстр так вцепился в оплот Молари? Он говорил с тобой так, будто вы уже обсуждали это.

Пришлось рассказать о встрече в лесу. Новые подробности заставили мужчин задуматься.

— Вот почему так быстро были собраны отряды, ты ведь был готов к нападению, — протянул Дэйд. — Но что ему нужно именно от этого места?

— Если бы я знал, — горько усмехнулся правитель. — Но будут и другие! А пока мы не поймем, по какому принципу он выбирает точку нападения, мы бессильны предугадать его следующий шаг! И с оплотом Молари просто повезло, что он разболтал о своих планах.

Они замолчали, думая о пережитой катастрофе. Несмотря на победу, слишком многих воинов сегодня лишился оплот. Женщины плакали, даже мужчины украдкой вытирали глаза, стараясь сдерживать рвавшееся на волю горе.

— Криштоф погиб, — тихо произнес Дэйд, глядя вдаль. — Морган пытался его спасти, но опоздал.

Найт не сразу воспринял эти слова, потом горестно нахмурился и пробормотал проклятье.

— Это точно, — согласились с ним Дэйд и Зигмунд.

Все кровати и скамьи в лазарете оказались заняты. Пациенты, которым ранения позволяли разойтись по домам, получили наставления лекарей и покинули эту часть крепости. Многие больные стонали, метались в бреду, пытались в забытьи сражаться дальне и не осознавали, что их битва закончена.

Бледная заплаканная девушка шла между кроватями, высматривая кого-то. Она видела, как Лейри ухаживала за мужем, наблюдала за остальными суетившимися магами и травниками. У них не было времени разглядывать праздно расхаживавших, и это позволило практически невидимой добраться до нужного места.

Черноволосый мужчина раскинулся на простынях и тяжело дышал. Его забинтованная грудь вздымалась и опускалась, губы оказались крепко сжаты, придавая лицу знакомое упрямое выражение. Он все еще боролся там, в своих мыслях, с кем-то спорил или как обычно говорил гадости. Слишком сильным был организм эрла, регенерация шла с пугающей скоростью, хотя до полного выздоровления еще далеко.

Гостья села на край кровати и пару мгновений бездумно смотрела на некогда любимый ею профиль, потом тихонько назвала имя.

— Морган.

Голос Уты смог пробиться сквозь беспамятство, заклинания и зелья. Мужчина открыл глаза и на целое мгновение их взгляды встретились. Морган моментально сел, едва удержавшись от болезненного вскрика, девушка попыталась было его остановить, но, разумеется, бесполезно.

Они так и не смогли заговорить еще какое-то время, впервые встретившись после разрыва.

— Ты пытался спасти его, — прошептала Ута, и ее губы все-таки дрогнули.

Девушка закрыла лицо руками и уткнулась в плечо бывшего возлюбленного, который причинил ей когда-то столько горя. Морган молча обнял ее, совершенно игнорируя зверскую боль во всем теле.

— Прости, что все-таки опоздал, — он гладил мягкие шелковые волосы, вдыхал знакомый аромат ее тела. — И тогда, и сейчас. Мне очень жаль, милая.

— Я не смогу без него, Морган! — худенькие плечики Уты вздрагивали, горечь и горе изливались в потоке беззвучных слез.

Что на это мог ответить эрл? Он терял возлюбленных навсегда по собственной воле, может, у него и впрямь нет сердца, как сказала однажды Соланж. Он и ее обидел так же сильно, как Уту или Карин, хотя все эти прекрасные девушки заслуживали только счастья.

— Тише, малыш, тише, — он целовал ее макушку и продолжал успокаивать, прекрасно понимая, что от душевных ран нельзя оправиться с помощью магии или волшебной крови. — Криштофу не понравилось бы видеть, что ты так убиваешься. Он ведь любил тебя сильную и храбрую, помнишь?

— Ты не понимаешь, Морган! — девушка зло оттолкнула его руки. — Я пришла к тебе, не к моим или его родителям. Они еще не знают, а ты, возможно, единственный, кто изучил меня почти так же хорошо, как Криштоф.

По ее щекам все так же струились слезы, но слова заставили Моргана напрячься. Что еще случилось, о чем недоговаривала Ута?

— У меня будет ребенок, — она закрыла лицо ладонями и снова заплакала. — Его сын! А Криштофа больше нет с нами! Как я смогу смотреть в глаза малышу и знать, что его отец ни разу не сможет обнять его, выбрать ему имя и научить жить так, как правильно! Я не выдержу этого!

Морган испытывал странные чувства, обнимая некогда любимую им девушку, которая, как оказалась, была беременна от другого. Неожиданно больно было узнать это, тем более удивительным стали для него подобные эмоции. Никогда не думал он, что сможет снова общаться с ней, смотреть в глаза, сочувствовать ее потерям и не злиться. Ни на себя, проворонившего счастье, ни на нее, что предпочла другого, ни на судьбу в общем и целом.

— Ш-ш-ш, — мягкий колдовской голос раненного эрла воздействовал на подсознание охваченной горем Уты. — Не убивайся так. Подумай, какой чудесный подарок остался тебе от него.

Девушка продолжала плакать, но призванная из последних сил магия снов Моргана все же медленно делала свое дело. Вряд ли молодая вдова одобрила бы это, но разрешения у нее никто не спрашивал. Эрл, как обычно, делал то, что находил нужным и лучшим для всех, не особо считаясь с чужими желаниями. А в данном случае легкая защитная паутинка могла быть самым надежным средством.

Чары поддавались с трудом, усиливающаяся боль в груди давала понять, что Морган слишком уж переоценивал свои возможности. Воздействие на чужую психику должно было быть совсем мягким, незаметным, и в то же время действенным. Крошечный огонек новой жизни внутри Уты нуждался в поддержке, которую пока что будущая мать не могла оказать.

На смоляные волосы серебристым пеплом опускались новые и новые витки целительной магии. Судя по ощущениям, стала кровоточить рана на груди, но не было сил и желания что-то исправлять, зато худенькое тело в мужских руках перестала сотрясать дрожь.

— Почему ты называешь это даром? Как больно жить дальше, когда половина тебя умерла вместе с ним! — прекрасные миндалевидные глаза Уты покраснели, мокрые ресницы слиплись, но все равно девушка была необычайно красива.

— Потому, что это его ребенок. Его часть, которая навсегда будет с тобой! И пусть сам Криштоф не сможет обнять тебя, но он останется с тобой в этом малыше. Глупенькая девочка, только подумай об этом! Твой любимый будет улыбаться тебе каждый раз, когда улыбнется его ребенок, смеяться и любить тебя по-прежнему. Поэтому не смей думать, что все кончено, вряд ли сам Криштоф одобрил бы такие мысли. Сейчас тебе все еще слишком больно смириться с твоей утратой, но потом ты и сама поймешь, насколько я прав. Надо беречь себя, милая, ведь ты уже не одна!