Черно-белая война - Ковальчук Игорь - Страница 55

• Предыдущая
• 55/83
• Следующая

– Какая каша?

– Все происходящее может закончиться чем угодно, в том числе и войной.

– Ты имеешь в виду клан Блюстителей Закона, конечно. Но, насколько я понял, патриарх нашего клана предпочитает тактику выжидания, а остальные – тем более.

– Ты понимаешь, что сейчас происходит? – негромко осведомился Мэл. – Патриархи могли, конечно, согласиться с Программой, она выглядит довольно красиво, и цели вроде бы благие. Но сейчас в метрополии законников сидит уже больше полусотни арестованных клановых, с которыми выделывают все то же самое, что и со мной.

– С тобой ничего особенного не выделывали.

– Потому что я струсил! Вот и все! – рявкнул ликвидатор. – Потому что я согласился сделать все, что от меня требовалось, лишь бы не быть обвиненном в изнасиловании. И я не парней имею в виду. Согласись, что подавляющему большинству ребят не так уж важно, с кем им там придется провести одну ночь. Я девушек имею в виду. В любой момент до патриархов может дойти, что на самом деле собираются сделать с их внучками-правнучками.

– Ты их считаешь недоумками? Ты считаешь, что они сами не понимают, что происходит?

– Я считаю, что они не хотят понимать. Ни один здравомыслящий патриарх не отдаст свою потомицу на насилие. Они сейчас, как страусы, прячут головы в песок и думают, что обойдется. Только ничего не обойдется. Поэтому мне кажется, что до гражданской войны в Центре остался один плевок.

– А не надо плеваться, – лениво сказал Руин. – И кстати, страусы головы в песок не прячут, это просто байка. Страусы очень быстро бегают. Я тебе хочу сказать вот что – в войне нет ничего хорошего, и главы домов понимают это куда лучше тебя и меня. Войну можно начинать лишь в самом крайнем случае, когда не останется другого выбора. Я понимаю твое отношение к Блюстителям Закона, и, пожалуй, даже в чем-то разделяю его. Понимаю, что, говоря о страусах, ты, конечно же, имеешь в виду Мэрлота...

– Я этого не говорил...

– Но подумал. Да это и неважно. На Мэрлоте – огромная ответственность, и в данном случае он принял то решение, которое только и мог принять. Другие кланы не хотят воевать. Поэтому если и будет какая-нибудь гражданская война, то втихую. Мы опять, как встарь, будем увертываться от выполнения законов. Да и кому владеть этим искусством лучше, чем прирожденным коммерсантам?

– Я твоей веселости не разделяю.

– Здесь не в веселости дело.

– Действительно так? А ты понимаешь, что законники не признают моего брака с Морганой? Уже подобрали ей пару. Ты об этом слышал?

– Слышал.

– Ну и что скажешь?

– То же, что и ты – облезут.

– Если мы убьем кого-нибудь из Блюстителей, патриарху либо придется отдать нас на растерзание, а это однозначно Звездные каторги, либо заступаться, отмазывать, и тогда война неизбежна.

– Ты впадаешь в крайности. Зачем убивать законников?

– Так как же, интересно?

Руин пожал плечами.

– Нет ничего проще, как спрятать Моргану в любом из клановых убежищ и в ответ на требования законников разводить руками и делать глупые физиономии – мол, знать не знаем, ведать не ведаем, загуляла...

– И долго ты предлагаешь ее так прятать?

– Ты же сам не веришь, что все происходящее продлится долго. О чем же спорить?

Мэлокайн понял, что за Руином преимущество в словесной схватке, и развел руками.

– Ладно. Насчет Морганы мы решили, но что ты решил насчет Айнар? Стоит ли впутывать ее в клановые разборки?

– Где ты только набрался этого блатного лексикона? Стыдился бы, ликвидатор. И потом, если следовать твоим представлением, то жениться нельзя большинству людей. В частности, нельзя было и тебе – при твоих-то отношениях с кланом Блюстителей Закона. Ты какого черта подставил мою сестру, а? Балбес безрогий?

– На себя посмотри, – отбивался Мэлокайн, но губы поневоле расползались в улыбку. Теперь было видно даже человеку, не слишком проницательному: ликвидатор – добродушный великан, который не обижается на мелкие подначки и, если ему доказать, что он не прав, способен согласиться.

Он больше не задавал брату неудобных вопросов, связанных с его романом, а Моргана, если и беспокоилась о чем-то, то лишь поднимала брови и смотрела на Руина столь недоумевающим взглядом, что тому отчего-то становилось стыдно. Хотелось подойти к сестре и объяснить ей, что, даже увлекшись девушкой, он не перестал любить ее, но это выглядело бы глупо. Ведь так можно разговаривать с маленькой девочкой, но не со взрослой женщиной. Руину, который почему-то видел в ее недоумении ревность, пришло в голову подойти и объяснить, что любовь к сестре и любовь к предполагаемой жене – разные вещи, но он тут же представил себе, как Моргана покраснеет, и даже понял, о чем она подумает, вернее, что вспомнит.

И не стал ни о чем с ней говорить.

За Катриной он ухаживал по-прежнему. На выставке она увлеченно рассматривала кошек всех цветов и размеров, но Арману все равно казалось, что общение с ним интересует ее куда больше. Она легко согласилась сходить с ним в театр, а потом и в ресторан. Он обычно заезжал за нею к офисному зданию и дожидался, пока она появится из стеклянных дверей, одетая всегда очень скромно и не всегда к лицу, но зато вся светящаяся, будто окутанная светом солнца. Глядя на нее, Руин всегда жалел, что не может проводить с нею столько времени, сколько хочется. Все-таки у него были дела.

Клан Мортимеров вернулся в свою метрополию и рассыпался по своим домам как-то разом. Вчера еще дома пустовали, а утром хозяева и их домочадцы на кухнях уже готовили себе завтраки. Метрополия наводнилась представителями клана, а не только людьми клана. Все вели себя так, будто ничего не произошло, и изумленные соседи тоже не задавали лишних вопросов. Из газет они знали, куда именно пропали Мортимеры, и раз они теперь вернулись, и все идет по-старому, значит, так оно и должно быть.

– Сказать по правде, я не пропустил ни одного заседания Совета, – сказал Руину Мэрлот. – А самым напряженным было то заседание, что собрали через полторы недели после пленения.

– Ты присутствовал там?

– Я же говорю – не пропустил ни одного.

– Я отдал бы все, что угодно, лишь бы увидеть выражение лица патриарха клана Блюстителей Закона.

– Его старшего сына. Бомэйн давно уже не появляется на Совете.

– Что же говорили его глаза?

– Я не смотрел ему в глаза, – проворчал Мэрлот. – Честно говоря, мне тогда было не до того. К тому же подобный шаг был опасен.

– Опасен?

– Ты знаешь, почему нельзя смотреть в глаза хищному зверю? Это знак, что ты вызываешь его на бой. В тот миг я не хотел вызвать на бой сыновей Бомэйна. Можно заставить его удивиться, можно даже обескуражить своим появлением на Совете – но нельзя дать повод думать, будто ты слишком силен.

– Я понимаю, – тихо произнес Руин. – Тебе нужно было время и возможность выручить потомков. Ты хотел дать понять, что тебя довольно связали по рукам и ногам и ты больше не опасен.

– Да, пожалуй. – Мэрлот фыркнул. – Всю жизнь пытался доказать, что безопасен, но мне никто не верил.

Арман рассмеялся, хоть и невесело.

– Думаю, ты давно мог бросить эти бесплодные попытки. Теперь ты уже никого не убедишь в своей безобидности.

– Да. Поэтому надо искать союзников. И я завтра же приступлю к решению этой задачи.

– Эндо еще не знает о том, что сын его потомка жив и почти здоров?

– Последнее заседание Совета перенесли. Нет, еще не знает. Илвар уже совсем здоров, регенерация у него, как у настоящего Мортимера. Он уже поверил, что и в самом деле принадлежит к клану Драконов Ночи, и завалил меня целой кучей вопросов, на которые я просто не знал, что ответить. Честно говоря, я рад, что Совет отложили, и я смогу передать Илвара Эндо со всем пакетом документов, которые мы выудили у того черного мага.

– Что же было в тех документах?

– Исследования, которым его подвергали. А также указание на тот интересный факт, что именно Блюстители Закона продали малыша на Черную сторону. Точно так же, как продали весь наш клан.

• Предыдущая
• 55/83
• Следующая