Лавина любви - Бейтс Ноэль - Страница 19

Правда. Когда она была моложе, отец, приглашая к себе коллег, иногда пытался заставить ее играть роль хозяйки дома. Но после первого же званого ужина она заявила, что сыта по горло. Он не заставит ее поддерживать светскую беседу с людьми, которые для нее ровно ничего не значат. Больше он и не заставлял.

— Одним из этих людей был я. Короче говоря, много лет назад он выручил моего отца и с тех пор наши отцы дружат. Несмотря на то что твой отец происходит из состоятельной семьи, ему не понаслышке известно, что значит работать в поте лица и самому пробивать себе место в жизни. Как-то мне понадобился совет, вступать ли во владение компанией, и я воспользовался помощью твоего отца.

Он зашел в такие дебри, что ее мозг отказывался его понимать.

— Значит, вы с папой поболтали обо мне, а потом… решили, что мне лучше оставаться в неведении о том, кто ты есть на самом деле? Как он мог?! Нет, как ты мог?! — Джинджер почувствовала, как на глаза от горькой обиды невольно наворачиваются слезы.

— Все было не совсем так, — мягко произнес Мэтт. — Я дал твоему отцу телеграмму…

— Помню.

— Я написал ему, что ты у меня, и немало развеселил его, сказав, что ты принимаешь меня за поденного рабочего. Он предложил мне до поры до времени не раскрывать своего инкогнито. Сказал, что тебе не повредит немного поработать. Я согласился.

— Немного поработать! Вот как?!

— Пожалуйста, не кипятись. Попробуй посмотреть на себя со стороны. Ты живешь словно в золотой клетке. Отец в тебе души не чает. Стоит тебе захотеть, и все окружающие наперебой кидаются выполнять любое твое желание. Поверь мне, твоему отцу не пришлось выкручивать мне руки, чтобы добиться моего согласия на участие в этом маленьком розыгрыше. Я сразу же безоговорочно поддержал его. Мне показалось, тебе пойдет на пользу, если раз в жизни кто-то с тобой не согласится. А кроме того, у меня не было ни малейшего желания выполнять все прихоти и капризы избалованной богатой девчонки.

— А когда ты позволил мне заняться интерьером дома, что это было? Попытка научить меня, наставить на путь истинный? Еще один маленький розыгрыш?

— На самом деле, — сухо заметил Мэтт, — я просто дал тебе занятие. Я вспомнил, как восхищался твой отец твоим талантом, и мне стало любопытно посмотреть, что у тебя получится.

Джинджер медленно покачала головой.

— Надо понимать, работала я над перепланировкой твоего дома?

— Да.

— А как же секс? — вспылила она. — Еще один эксперимент по превращению капризной Джинджер в ответственного взрослого человека? — Она сжала кулаки.

— А это было… — Лицо его потемнело. — Это было непредвиденным обстоятельством.

— Мне считать себя польщенной? Радоваться, что секс не был частью твоего великолепно продуманного плана?

— Никакого плана не было. Джинджер недоверчиво рассмеялась.

— Прекрати заниматься самокопанием! — отрезал он. — Твоему отцу этот опыт показался полезным. Понять, что значит готовить для себя, находить себе занятие и делать миллион других вещей, о которых ты прежде и понятия не имела. Ну а теперь можешь дать волю благородному негодованию. Тебя обманули, предали! Ты вернулась домой, но прежнее существование перестало тебя удовлетворять!

Как он безжалостен! Если бы она могла, она убежала бы из гостиной, спряталась у себя в спальне и вволю наревелась бы. Но она подозревала, что попытка к бегству будет сурово пресечена. По опыту она знала, что спорить с Мэттом — а тем более бежать от него — бесполезно.

— Ну как, я прав? — резко спросил он, не давая ей времени опомниться и залатать бреши в линии своей обороны.

— Я… — Она жалобно посмотрела на него.

— Ты ищешь работу, потому что больше не в силах продолжать свое бессмысленное существование, верно? Тебе надоела эта бесконечная круговерть, надоели привычные знакомые, которые говорят и делают одно и то же. У тебя было время подумать…

— Полагаю, за это мне надо благодарить тебя!

— И тебе захотелось изменить свою жизнь. Вот почему ты обиваешь пороги агентств в поисках работы.

— Я не обиваю ничьи пороги, — отрезала Джинджер, собрав остатки сил. — Я была только в отделе кадров колледжа, который готовит дизайнеров.

Он безразлично пожал плечами, словно ее возражение не играло никакой роли.

И в этого человека она влюбилась! Несмотря на все, что он делает и говорит, она до сих пор в его присутствии непроизвольно настраивается на его волну.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что за все — в том числе и за годы праздного ничегонеделания — надо платить?

— Чтобы прийти к такому выводу, много ума не надо. — Джинджер надулась. — Наверное, такие мысли вбил тебе в голову мой отец.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Внезапная перемена в его голосе заставила ее поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Потом она снова уткнулась в созерцание носков своих синих туфель-лодочек.

Если он думает, будто она согласится с тем, что он ей говорит, значит, у него на уме что-то еще. На минуту Джинджер поняла, как чувствуют себя подопытные кролики. Над ней опыт уже провели, а она по-прежнему чувствует себя кроликом.

Ничего удивительного в том, что он не захотел, чтобы она у него пожила еще немного. Кролику после серии опытов — если он уцелеет — пора отправляться домой. Она попыталась привести в порядок растрепанные чувства.

— Я чувствую себя превосходно, — информировала она его ледяным тоном. — Просто оказалось, что я стала полигоном для научных экспериментов, задуманных тобой вместе с моим отцом. С первого взгляда я ужасно тебе не понравилась. Ты, вероятно, против воли занимался со мной любовью, но отказался признаться в этом. И ты еще спрашиваешь, хорошо ли я себя чувствую?

Глаза Мэтта угрожающе сузились.

— Если ты собираешься оскорбить меня предположением, будто я способен заниматься любовью с женщиной, к которой испытываю отвращение, считай, что тебе это удалось. Я и пальцем не прикоснулся бы к женщине, которая мне не нравится, и, надеюсь, никогда не прикоснусь.

Уже лучше, подумала Джинджер. Значит, она ему все-таки нравится, как бы бесцветно ни звучало это слово.

— Раз уж ты так оплакиваешь собственные поруганные честь и достоинство, могла бы и обо мне подумать!

— О тебе? — Она недоверчиво подняла на него взгляд и заставила себя усмехнуться. — А с какой стати мне тебя жалеть?

— Какими бы низменными мотивами я ни руководствовался, по твоему убеждению, когда занимался с тобой любовью, — продолжал он, и в голосе его зазвенела сталь, — ты тоже пыталась ловить рыбку в мутной воде!

Джинджер от удивления раскрыла рот.

— Ты явилась ко мне с разбитым сердцем… По крайней мере, твое самолюбие было уязвлено выходкой волокиты Колина. Сознательно или нет, но ты стремилась залечить раны, пустившись в загул с неотесанным деревенщиной-поденщиком.

— Перестань называть себя поденщиком! — Вот и все, что она сумела выдавить из себя, не в силах противостоять его безупречной логике. Доверь мужчине рассматривать ситуацию с точки зрения здравого смысла, и он придет к совершенно неверному выводу. Но разве может он угадать, как тяжело ей было уходить от него, ни разу не оглянувшись? Разумеется, она не собирается просвещать его о своих истинных чувствах. Необходимо сменить тему. Пусть себе остается в неведении. Джинджер показала на эскизы, которые во время их разговора упали на пол. — Ты, кажется, собирался дать мне работу? Так ты сказал моему отцу? Или это тоже его замысел?

— Нет, не его. — Он поднял эскизы с пола и снова сел на диван в опасной близости от нее.

— Твоя жалость мне не нужна, — сообщила Джинджер, прежде чем он завел покровительственную речь о том, что необходимо помогать друг другу. — Мне не слишком повезло в колледже, но тем не менее я все еще верю в то, что сумею найти себе занятие. Могу начать работать на кого-то, а там видно будет.

— Ты и будешь работать на кого-то. Ты будешь работать на меня.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Конечно, кое-что придется переделать… Слезы, готовые в любой момент навернуться на глаза Джинджер, и возмущение его спокойствием потонули в припадке ярости. Он еще смеет критиковать ее работу!