Лавина любви - Бейтс Ноэль - Страница 25

Джинджер изумленно подняла брови. Он смотрел на нее так, что ей показалось: сейчас он ее поцелует! Ей вдруг так отчаянно захотелось этого, что самой стало страшно. К черту логику, здравый смысл и ненависть к обманщику!

— Но уговор дороже денег, — прошептал он прямо в ее полураскрытые губы и сдержанно поцеловал в лоб. — Спокойной ночи!

Что же означает его поведение? Неужели он хочет ее? Джинджер уже в сотый раз повторяла себе: вожделение — это одно, а любовь — совсем другое дело. Со временем его желание остынет. Но почему же ей так грустно?

Она нахмурилась и опустила глаза на образцы плитки, которые держала в руках. На этой неделе ей должно было спокойно работаться, так как она знала, что Мэтт далеко, в другом городе, но Джинджер почему-то не хватало его назойливого присутствия. Ее сердце ёкало всякий раз, когда она слышала за окном шорох шин его машины… Ей недоставало чувства предвкушения: вот сейчас Мэтт откроет дверь и войдет. Не хватало их сбивчивых разговоров, которые по-змеиному вкрадывались в обычные деловые споры, его остроумных реплик, которые вызывали непрошеную улыбку у нее на губах, случайных прикосновений его руки и его близости, когда он наклонялся, чтобы вместе с ней взглянуть на чертеж…

Приходится признать: она наконец-то нашла мужчину своей мечты, но не знает, что теперь делать. Что еще хуже, в их неравной борьбе она всегда проигрывала; и чем больше она старалась притвориться собранной и сдержанной, тем больше скатывалась в пучину неведомых доселе чувств.

Мэтт должен был вернуться в четверг, однако в среду вечером он позвонил и сообщил, что вынужден задержаться дольше, чем рассчитывал, так что его не будет до начала следующей недели.

— Но тебе надо выбрать плитку для кухни! — возмутилась Джинджер.

— Выбери сама.

— Кто, я? Я не могу.

— А почему? Я доверяю твоему вкусу.

Джинджер не хотелось самостоятельно выбирать плитку. Ей хотелось, чтобы он стоял рядом, высказывал свои пожелания и воспламенял ее близостью недозволенного. Но… делать нечего, пришлось полагаться на свой вкус. Джинджер остановилась на необработанных зеленых и кремовых плитках. Такое покрытие хорошо сочетается с терракотовым полом и кремовыми шкафчиками, которые установят в самом конце, когда покончат со стенами и полом.

День тянулся для нее нескончаемо медленно. Скорее бы вечер… Она наконец-то пойдет в театр! Может быть, компания друзей — как раз то, что ей сейчас нужно, чтобы снова стать прежней, веселой и беззаботной.

Джинджер решила одеться с шиком — она так давно не производила впечатления на окружающих. Неужели когда-то она целые часы проводила в примерочных дорогих бутиков? Она будет весело смеяться и излучать сияние. Она будет остроумной, дерзкой, будет флиртовать с тремя мужчинами, которых пригласили в качестве кавалеров Мэгги и Клер, ее подруги, даже если эти кавалеры на вид будут выглядеть чуть красивее Квазимодо.

Хватит страдать! — подумала Джинджер. Буду веселиться на всю катушку! Раньше развлечения составляли смысл ее жизни. Пора возвращаться к прежним привычкам.

Поэтому в субботу она первым делом отправилась по магазинам — прикупить чего-нибудь новенького и вызывающего. Отец одобрил ее решение, бормоча что-то насчет того, что она все время работает и совсем не отдыхает.

— Я никогда раньше тебе такого не говорил, детка, но, считаю, тебе пора отдохнуть и развлечься. — Он поднял брови, как бы сам себе удивляясь. — Наверное, твои подружки приведут пару-тройку молодых людей?

— Да. Трое ребят, трое девушек. Кто знает, папа, может быть, я встречу наконец свой идеал? — Ха-ха-ха, как смешно! Ее идеал сейчас находится далеко отсюда, в Чикаго, и, скорее всего, прекрасно проводит время без нее.

— С другой стороны, — добавил отец с несвойственным ему прежде прагматизмом, — ты можешь попасться на удочку очередного Колина.

Очень может быть, думала Джинджер, одеваясь к вечеру. Но, по словам Мэгги, их сегодняшние кавалеры не бездельники. Они где-то работают, а не просто просиживают штаны в папиных фирмах, что вряд ли имеет отношение к тяжелой работе.

Она купила длинное черное облегающее платье до щиколотки с вызывающе глубоким вырезом и открытой спиной. Высокий рост она подчеркнула десятисантиметровыми каблуками. Много украшений, пожалуй, ни к чему. Джинджер ограничилась толстым серебряным браслетом с филигранной резьбой — на нем были вырезаны танцующие фигурки — и тоненьким колье из аквамаринов, плотно охватывающим ее лебединую шею.

Пока Джинджер одевалась, к ней вернулось хорошее расположение духа. Она не уставала повторять себе: буду играть роль.

Начало вечера прошло превосходно. Когда они пили в фойе шампанское, дожидаясь начала спектакля, Джинджер буквально излучала вокруг себя сияние. Клер уважила ее просьбу не приводить для нее очередного плейбоя. Филип казался полной противоположностью Колина. Высокий, темноволосый, серьезный молодой человек в очках, к тому же прекрасно разбирающийся в компьютерах. Он просто лучился от удовольствия, когда Джинджер восхищенно внимала каждому его слову. Ее рыжие волосы пламенели на фоне черного платья.

Шум голосов, люди вокруг лишь подогревали ее необходимость сверкать. Когда она оживленно болтала со своим спутником, ей казалось, что это не она, а кто-то другой, а она лишь бесстрастно взирает со стороны на самую счастливую с виду девушку. Она засыпала его вопросами, хотя на самом деле компьютеры абсолютно ее не интересовали.

Когда наконец они уселись в кресла и в зале погас свет, она вздохнула с облегчением. Так и надо. Не стоит страдать и тосковать по человеку, который ее не любит! К чему обдумывать каждое сказанное им слово и приписывать всему скрытое значение? К чему вздрагивать от каждого его случайного прикосновения и воспламеняться при одной мысли о нем?

— Расскажи о себе, — попросил Филип, когда объявили антракт и они спустились в бар.

— Что рассказывать? — Джинджер отпила глоток белого вина и бросила на своего спутника кокетливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. Ее так и подмывало признаться, что она не просто глупенькая пустышка, которую интересуют только развлечения.

— Джинджер у нас трудяга, — смеясь, вмешалась Клер.

Подруга определенно думает, что теперешняя работа Джинджер ее очередная блажь.

— А на кого ты сейчас работаешь? — поинтересовался Филип.

Чтобы сохранить спокойствие, ей пришлось заказать еще бокал вина. Нет, ничто не разрушит ее безмятежного состояния, ведь она только начала веселиться!

— О, вряд ли ты знаешь моего работодателя. Его зовут Мэтт Грегори.

— Кто же не знает Мэтта Грегори? — неожиданно возразил Филип. Он человек известный. Интересная личность!

— Неужели? — безразлично протянула Джинджер. — Мне он не кажется интересным. По-моему, он редкостный зануда! Вникает в каждую мелочь… Когда он рядом, я отчаянно скучаю.

— Правда?

Все круто повернулись. Джинджер изумленно уставилась на Мэтта, который незаметно подошел к их маленькому кружку и теперь смотрел на нее, радостно улыбаясь.

Что он здесь делает? И именно сегодня, когда она твердо решила выкинуть его из головы!

— Говоришь, отчаянно скучаешь?

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты в Чикаго! — наконец вышла из оцепенения Джинджер.

— Может, представишь меня своим друзьям? Вспомни о хороших манерах!

— Ты не говорил, что собираешься на этот спектакль.

— Вот не знал, что обязан докладывать тебе о своих планах.

Ее пятеро спутников наблюдали за разыгравшейся сценкой с неподдельным интересом. Джинджер видела: подруг просто распирает от желания задать ей массу нескромных вопросов. Она только что расписала своего работодателя как ничем не примечательного зануду с кучей денег и солидным брюшком, а тут перед ними такой великолепный экземпляр мужчины-мачо! Она неловко представила всех друг другу и уже собиралась отвернуться к Филипу, когда Мэтт неожиданно взял под руку высокую блондинку, стоящую чуть поодаль.