Эльфред. Юность короля - Ковальчук Вера - Страница 56

• Предыдущая
• 56/60
• Следующая

Ему не пришла в голову еще одна возможность – закричать. Дозорные не так далеко, они мигом прибегут. И если бы на него напали с зубца, он бы так и сделал, решив, что имеет дело с хитрым и ловким датчанином. Но атака последовала со спины, значит, его противник – сакс, и, возможно, речь идет о недоразумении или ошибке.

Впрочем, кричал он или нет, но шум на стене вскоре привлек внимание дозорных. Они окликнули сражающихся, но, не дождавшись ответа, закричали во двор, призывая подмогу. По лестницам застучали сапоги.

В этот же миг противник Эльфреда низко опустил свой щит – он защищался от удара по ногам, и тут принц изо всех сил ударил по черному кругу ногой. Незнакомца отбросило на несколько шагов назад, будущий король Уэссекса прыгнул следом и принялся наносить удары куда попало. Только бы не позволить врагу встать, дать ему перехватить инициативу.

А когда подбежали дозорные с факелами и копьями, принц опешил – перед ним был Берн, эрл Лонг Бега, с которым он никогда не враждовал, и выражение глаз сакса развеяло все сомнения – об ошибке речи нет. Взгляд, который лишь на один миг высветил в ночи пук поднесенных факелов, наполняла злоба, причем вполне адресная.

Берн попытался ударить снизу – проигрышная попытка, потому что оружие вряд ли способно в этом случае приобрести убийственную силу, разве что его никто не станет отклонять. Принц отбил эту атаку сапогом и полоснул, не рассчитывая на затупившийся кончик. На лице эрла из Лонг Бега возникла длинная кровавая полоса, и злость сменило непонимание.

– Кто тебя послал – Вульфтрит? – заорал Эльфред, чувствуя, что больше нет нужны защищать свою жизнь – вокруг достаточно воинов. – Кто? Отвечай, дерьмо!

Тот вдруг заревел, но, судя по всему, не от ярости, а от боли. На Берна навалилось сразу несколько человек, но Эльфред подал знак отпустить своего противника. Выхватил у кого-то щит и стал с ним почти на равных. «Почти» потому, что у Берна был шлем, зато молодому наследнику короля кровь не заливала лицо.

Эрл Лонг Бега, понимая, что он загнан в угол, налетел на врага, будто вовсе потерял голову от ненависти. Он вопил что-то нечленораздельное. Эльфред не поверил бы, если б ему сказали, что этого эрла на него натравил брат, просто не поверил бы. С чего тогда Этельреду было в присутствии эрлов поручать свое королевство брату, если он намеревался отправить его к праотцам с помощью наемника?

В то, что Берн может действовать самостоятельно, поверить было еще труднее. Зачем ему такие рискованные шаги?

Разумеется, эрл из Лонг Бега рассчитывал, что принца удастся убрать ударом в спину и, возможно, сбросить в воду. Позже он мог попытаться убежать еще до того, как схватка стала откровенно смертельной. Нет Берну была слишком нужна смерть будущего короля.

Теперь у Эльфреда было большое преимущество. Он наступал, не давая противнику вздохнуть, атаковал и почти с презрением отбивал слабеющие удары, отводил меч врага в сторону. Разок ему даже удалось пнуть Берна ногой, и дальше, когда тот на миг согнулся от боли, осталось лишь добить. Принц мог нанести смертельный удар по шее, но он рассек противнику плечо и повалил его на камень. Прижал коленом.

– Ты дурак. Я уже король, – прошипел он в лицо поверженному. – Твоя сестра никогда не смогла бы обойтись без моей помощи. Если б она смогла от меня избавиться, ее старшего сына прибили бы датчане. Об этом она не думала, нет?

Берн не ответил. Шлем с подшлемником он потерял, падая, и теперь попытался вцепиться в Эльфреда зубами. Зубы клацнули впустую. Принц был воином, и этику своего сословия соблюдал строго. Можно было позвать лекарей и спасти Берну жизнь, но младший брат покойного короля не хотел этого. Не мог он и оставить его медленно умирать. Отложив меч, принц выдернул из-за пояса тонкий кинжал и вонзил эрлу Лонг Бега в горло.

И медленно поднялся на ноги.

Он вдруг почувствовал, что встает не просто победителем, но королем. У ног его распластался враг, воплощение всех тех врагов, кто мог бы оспаривать его право на корону. Нет, Эльфред не рвался к короне Уэссекса, но теперь, когда испустил дух его старший и последний брат, он не мог допустить, чтоб корона оказалась в руках иного, нежели прямого потомка Этельвольфа. Он не имел бы ничего против того, чтоб трон после отца занял Этельвольд-младший, сын Этельреда и Вульфтрит, но он был слишком мал. Король должен быть в состоянии вести в бой войска.

Некоронованный правитель Уэссекса оглядел своих людей, и те сами не заметили, как вытянулись под его взглядом.

– Отнесите тело эрла из Лонг Бега в церковь и положите там. Он, должно быть, лишился ума, раз напал на меня. Не следует порочить честь его семьи. Пусть все говорят, что этот эрл погиб в бою. Всем ясно?

Саксы закивали и глухо заворчали, мол, всем понятно. Да и что тут не понять? Свихнулся эрл, с кем не бывает. На предводителя напал. За такое бьют, пока дышать не перестанет. Но порочить-то зачем? Зачем родственникам знать, что Берн с ума сошел? Еще поймут неправильно. Нет уж, пусть думают, будто он добрый воин, и помер, как воину и надлежит помирать.

Тело Берна подняли и унесли.

Почти мгновенно после схватки на Эльфреда обрушилась такая усталость, что, казалось, и на ногах-то не устоять. Он с трудом доковылял до отведенного ему угла, до топчана, застеленного толстой медвежьей шкурой, почему-то пахнущей козлом, и провалился в сон, едва коснувшись головой меха. Даже известие о начавшемся рано утром штурме не смогло его расшевелить. Он проснулся лишь к середине схватки, и первые минуты даже не понимал, где он и что происходит. Лишь после того, как послушник, который пытался разбудить его, догадался плеснуть Эльфреду воду в лицо, тот осознал, в какой реальности находится.

– Нидинг[17]! – закричали датчане, стоило молодому правителю появиться над воротами. – Хьер-неблот гуттунге[18]! Гьельдинг[19]!

Молодой человек высокомерно промолчал. Он понимал, что его просто хотят выманить из-за стен, вызвать на открытую схватку. Само собой, некрасиво выглядит, когда воины укрываются за крепостными стенами, но что же делать? Он огляделся и мысленно вздохнул. Даже теперь у него вдвое меньше людей, чем датчан, притом, что, штурмуя монастырь, северяне мерли, как мухи. Саксов гибло намного меньше.

Но разница в людях была слишком велика, чтоб рассчитывать на победу в открытом бою. Класть своих воинов лишь во имя чести он не считал правильным. Он ответственен за их жизни.

Единственный путь, который казался ему подходящим – это договор. Если уж не удалось разобраться с датчанами сейчас, значит, нужна передышка. Эльфред понимал, что королевство нуждается хотя бы в паре лет спокойной мирной жизни.

Но были и серьезные препятствий на пути осуществления этой задумки. Датчане нападали на Уэссекс уже многие годы, терзали и грабили его, они привыкли приходить сюда, будто в завоеванную страну, когда им вздумается, брали все, что понравится. Откупишься от одних – налетают другие, и так до бесконечности. Армии датчан наводняли королевство, и войска короля метались, как лисенок в клетке, но ничего не могли сделать.

В сознании Эльфреда возникла мысль, что королевство могут защитить только большие отряды воинов, которые будут постоянно дежурить на побережье. Но это немыслимо, тогда некому будет возделывать землю и растить хлеб. А значит, небольшие отряды нужно непременно укрепить чем-нибудь, например, замковыми стенами.

Но для того, чтоб построить хоть несколько замков, нужно время. Крестьяне и сами охотно согласятся работать на строительстве, если поймут, что только их усилия смогут хоть как-то защитить их. Но крестьян и рабов, трудящихся на постройке, должен кто-то оборонять. Кто-то должен их кормить. Кто-то должен обеспечить им покой, хотя бы на время.

Эльфред готов был платить, и платить дорого. В казне короля Уэссекса было немало золота, Этельред был весьма бережлив, неохотно расходовал богатства, отлично зная, что ценности могут спасти людей и Уэссекс. Можно было заплатить, но в сложившейся ситуации договориться на разумную сумму будет практически невозможно. В глазах датчан положение саксов безнадежно, значит, с них можно требовать что угодно.

• Предыдущая
• 56/60
• Следующая