Гильотина в подарок - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/86
• Следующая

Она склонила голову к его плечу и прошептала в ужасе:

– Почему они смеются?

– Может, выйдем на свежий воздух? – предложил он.

Они спустились вниз по Яузскому бульвару и приземлились на одну из скамеек Покровского. Уже стемнело, и движение транспорта стихло. Только редкие трамваи, жавшиеся к ограде, надрывным лязгом нарушали тишину.

– Культпоход, кажется, не удался, – нарушил тягостное молчание следователь.

– Да, не повезло.

– Может, заглянем в какое-нибудь кафе? По рюмке коньяку, а?

– Я не пью крепких напитков. Да и пора мне. Проводите до метро – и все. Никаких хлопот.

– Не родилась еще та женщина, что доставит мне массу хлопот! – то ли похвастался, то ли пожаловался Костя. – Вот Полежаеву женщины вечно доставляют хлопоты. Аж завидно!

– У вас симпатичный друг.

– И вы туда же!

– Мне тоже не везет с мужчинами, – призналась Ольга.

– Были замужем?

– Дважды.

– Никогда бы не подумал!

– Самой не верится. С первым прожила год, а на второго и трех месяцев хватило.

– Чем же они так не угодили?

– Зачем вам знать подробности? Или вы решили стать третьим? – Ольга засмеялась не свойственным ей звонким смехом. – Что, испугались? Дрогнул меч в руках бесстрашного рыцаря?

– Ну почему же?.. – Еремин на самом деле растерялся.

– Ладно, хватит глупостей, – посерьезнела гувернантка. – Вы ведь ждете от меня совсем другого.

– Чего?

– Я звонила по вашей просьбе Зинаиде Ивановне, кухарке Грызунова, – напомнила Ольга. – Она, разумеется, удивилась. Мы ведь с ней почти не общались. На радостях выложила все последние новости. В основном правительственные. Интерес к политике у этой женщины граничит с безумием. Потом сообщила, что хозяин отбыл в США в командировку. На днях ожидается. В загородном доме он почти не бывает. Так что ей теперь приходится обслуживать его в городе. Горничную он не сменил. У Зинаиды Ивановны случайно оказался ее адрес. Она долго у меня выпытывала, что именно я потеряла. Пришлось на ходу придумать нелепую сережку.

– Вы мне здорово помогли.

Он переписал адрес горничной к себе в блокнот.

– На этом наши пути расходятся, – улыбнулась она.

– Зачем же так грустно? Я хотел бы еще с вами встретиться.

– По делу?

– Нет.

– Вряд ли получится.

– Почему?

– Я на днях улетаю в Бельгию.

– Снова нанимаетесь в гувернантки?

– Угадали.

– Виза уже готова?

– Вот-вот должна получить.

– Порезанный палец не помешает обучать детей музыке?

Она вдруг подтянулась и холодно сказала:

– Мне пора.

Теперь уже он не знал, с какой стороны к ней подступиться. Напряжение в общении с Ольгой росло. Порезанный палец не давал ему покоя, хотя все это и могло оказаться нелепой случайностью. Сколько их было в его практике!

Константин не знал толком, что ему от нее надо. Мужчина и сыщик боролись в нем, и бой шел на равных.

Они шли глухими горбатыми переулками, спускаясь в метро. Женщина взяла его под руку, и в этот миг он вновь испытал двойственное чувство. Ему бы найти для нее, неприласканной, собравшейся ехать к черту на кулички, ласковые слова и увезти в свою унылую берлогу. Но сыщик не отступал: «Погоди-ка, дружок! Откуда у нее этот шрамчик на правой руке? Ведь не ножик! Явно не ножик! Ведь это стеклышко! Стеклышко!»

– Зря вы так торопитесь, Оля!..

– Ничего себе зря! Я только в первом часу приеду домой!

– Разве можно называть домом съемную квартиру?

– Что же я, по-вашему, бездомная?

– Стойте! У меня есть предложение! – решился наконец он и резко остановился.

– Что вы придумали?

– Поедем ко мне! Мы ведь уже не в том возрасте, чтобы упускать случай!

Она опустила голову. Носком туфли нащупала камешек и принялась его раскатывать подошвой.

Еремин ждал, и вид у него был жалкий. Куда подевались всегдашняя уверенность, железный напор, холодная рассудительность?

– Можно и попробовать, – еле слышно пролепетала Ольга. – Только надо купить сигарет. Я умру без курева.

– Здесь рядом киоск! – обрадовался пылкий Константин. – Я сам куплю! Вам какие?

– «Данхилл». Только без ментола.

– «Данхилл» без ментола! – крикнул он киоскеру. И тот положил перед ним квадратную пачку красного цвета. Блестящая обертка отливала фиолетовым при тусклом свете фонаря.

В одном из центральных книжных магазинов Москвы наблюдалось скопление народа. Настроение у граждан было предпраздничное. Как-никак юбилей родного города. Такое не часто случается! Иному, у кого век короток, и вовсе не удается поюбилействовать.

В преддверии праздника известный издательский дом, завоевавший популярность выпуском в свет самых кровавых триллеров, решил в рекламных целях отдать на растерзание толпы своего самого крутого триллерщика.

Артур Бадунков стоял в центре зала в окружении поклонников и журналистов. На него были направлены телевизионные камеры. Книжные полки магазина ломились от многочисленных «мочилок» и «зубодробилок» новоиспеченного мастера слова. Инженера человеческих душ! Чаще всего – мертвых душ!..

Низкий лоб гения украшала незатейливая челка, угрюмо надвинутая на белесые брови, под которыми суетились маленькие, глубоко посаженные серые глазки. Нос мастера выделялся насколько, что на ум сразу приходили литературные аналогии. С кем только ни сравнивали Бадункова! Опять же в рекламных целях. Вечно поджатые тонкие губы вымучивали улыбку. Руки он держал сложенными ниже пояса. И снова возникали аналогии. Уже политические. Не то чтобы маститый автор стремился кому-то подражать, просто ладонью правой руки он прикрывал тыльную сторону левой, на которой выделялась татуировка в виде восходящего солнца и букв «АРТУР», вместо лучей торчащих из небесного светила.

Вначале он произнес приветственную речь из пяти коротких предложений, заученных по дороге. Память не подводила Бадункова в самых критических ситуациях. Потом принялся раздавать налево и направо автографы, вполне обходясь двумя первыми буквами алфавита. Давно Москва не видела таких очередей. Граждане, купив драгоценную «мочилку», стремились ее обессмертить, будто от этого зависела их собственная жизнь, судьба. Они рвались к великому Бадункову, еле сдерживаемые милиционерами и продавщицами. А тот, как добрый пастырь, вымучивал улыбку за улыбкой и ублажал всех, выводя на форзаце очередной «зубодробилки» «АБ» или «БА». Чтобы разнообразить. Чтобы не надоело. И не забывал при этом прятать левую руку.

Потом за дело взялись журналисты, он любил так называть газетчиков.

– Кто ваши родители?

– Папа мент у меня. А мама – из дворян… само собой…

– Как вы начали писать?

– А так и начал. Само собой… Нашло вдруг, накатило…

– Кто ваши любимые писатели?

– Пионов, Замоскворецкий, Танечкин. Все в нашем издательстве печатаются. Все мои кореша.

– А классиков вы не читаете?

– Агату Кристи я не очень… И Сименона, само собой, тоже…

– Что вы сейчас пишете?

– Через недельку-другую появится в продаже моя новая книга. Это триллер. Кровавый триллер. Об одном парне, который, само собой, был помешан на всяких драгоценных безделушках… Но!.. – В этом месте Бадунков сделал красноречивый жест, будто грудью шел на вражеские танки.

– Обо всем этом читайте в новом романе «Пушечное мясо»!

– Сколько вы пишете романов в год?

– Четыре-пять.

– Когда же успеваете? Ведь у вас есть основная работа?

– Да, я по-прежнему работаю инкассатором. И не стыжусь своего ремесла. Трудно, само собой… А еще и писать надо. Но заставляю себя. Иногда еду в метро, а в мозгу уже новый замысел. Вот как! Свободное время провожу за машинкой! И, как видно, получается неплохо. Надеюсь, что художественно.

Всякое шоу имеет конец, и Бадунков под аплодисменты своих горячих почитателей, а также миллионеров, продавщиц и журнов покинул лобное место и сунул левую руку в карман брюк.

• Предыдущая
• 54/86
• Следующая