Гильотина в подарок - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 60

• Предыдущая
• 60/86
• Следующая

– Почему вы думаете, что этот вопрос не имеет к нему отношения? – встал на защиту друга Константин.

– Какая разница убийце, любил я Констанцию или нет? Он меня об этом не спрашивал. Да, любил. Она меня – нет. Она вообще никого не любила. Ни мать. Ни отца. Холодное, красивое животное. Пусть покарает меня Бог, что так говорю о покойнице, но это правда.

– Где вы познакомились?

– В казино. Удивляетесь? Констанция была азартной девушкой. В ту ночь мы с ней проигрались в пух и прах. Она попросила у меня взаймы. Такое часто случается в игральных залах, просят у незнакомых людей. Я влюбился с первого взгляда и, конечно, не мог ей отказать. Дал все, что у меня оставалось, и она спустила это за пять минут. Я предложил ей сгонять ко мне. У меня в мастерской имелась заначка. Я забыл вам сказать, что я художник. Тогда еще учился во ВГИКе, но уже работал в мастерской у отца. Она тут же согласилась, но с условием, что не вернемся в казино, а поедем к ее друзьям… Было четыре часа утра. Она позвонила прямо оттуда и радостно сообщила мне, что нас ждут. Но явиться в гости с пустыми руками? И мой план насчет мастерской сгодился. Я, разумеется, планировал задержаться в мастерской подольше. Мне часто приходилось там ночевать, так что к приему прекрасной незнакомки все было готово. Но оказалось, что я по рассеянности забыл ключ от мастерской. Пришлось взламывать дверь. Так велико было мое желание! Констанция же скептически отнеслась к предложению никуда не ехать и остаться на ночь в мастерской. Она рвалась к своим друзьям и только в такси поинтересовалась, как меня зовут и вообще кто я такой.

Мы накупили вина и закуски. Ввалились в какую-то шикарную хату на Тверской, полную народу. Мне показалось, что там бузят уже не первый день. Я вообще-то не любитель таких мероприятий. Просто не хотел ее потерять. Уже светало, но никто и не думал расходиться. Мной мало кто интересовался, она же постоянно была в центре внимания. Потом наступил мертвый час. Большинство улеглось прямо на полу. Кровать и два дивана оккупировали хозяева квартиры и особо приближенные гости. Констанция таковой не являлась. Я втайне надеялся лечь с ней рядом, но там были и другие претенденты, а про меня она вообще забыла. Я видел, как она лежала в объятиях красивого парня с пышной шевелюрой, которого я почему-то принимал за гомика. Он все время что-то шептал ей на ухо. Что-то ласковое. Понятно было по выражению его лица. Бывает, знаете, такое выражение, приторное-приторное. Констанция никак не реагировала на его слова. Или делала вид. Она тут же уснула. И парень успокоился. И тоже уснул. Не спал только я.

В полдень всех разбудили новые гости. Сначала не унимался дверной звонок, а потом в квартиру ворвалась шумная, пьяная компания и подняла такой вой, куда там античным сиренам! Констанция, высвободившись из объятий назойливого красавца, объявила хозяевам, что привыкла по утрам принимать ванну. И хотя было уже далеко не утро, те любезно согласились, о чем вскоре пожалели. Констанция плескалась целый час. И образовалась очередь из тех, кто по утрам привык хотя бы ополаскивать лицо. Недовольство росло. Ей начали стучать в дверь, а она смеялась и кокетливо отвечала: «Да-да, войдите!» Но вскоре вышла сама: босиком, в набедренной повязке из махрового полотенца. Она прекрасно знала, какое впечатление на окружающих производит ее обнаженное тело, и, вероятно, часто пользовалась этим. Недовольство сразу переросло в обожание и восхищение. Потом она собралась домой. Ее не отпускали. Констанция явно кокетничала. Жаловалась на головную боль. Вызвалось много провожатых. Я понял, что шансов у меня никаких, и направился к двери. «Эй! – окликнула меня девушка. Имя мое она уже успела забыть. – Ты куда? Разве ты меня не проводишь?» Она тогда снимала комнату на Подколокольном переулке и училась в МГУ на факультете журналистики. Я думал, она не москвичка, раз снимает жилье. И предложил показать ей город. Она подняла меня на смех.

У нее было уютно, хоть и не прибрано. Констанция угостила меня чаем. Я заметил, что холодильник совершенно пуст. Я понял, что девушка проигралась подчистую. «Как же ты будешь?» – «Заработаю как-нибудь. А через неделю – стипуха!» Я поразился ее беспечности. Я тоже довольно легкомысленный человек, но Констанция могла побить все рекорды. Я оставил ей немного денег. Взамен она мне подарила порнографический журнал. Я сначала не понял, в чем дело. Разобрался, когда ехал в метро. Решил от нечего делать полистать. Там была Констанция в разных позах. Я закрыл журнал, потому что его уже сверлили чьи-то похотливые глазки. Или мне так показалось. Мне стало стыдно за нее. Потом я узнал, что за эти снимки ей отвалили много денег, но она все просадила в казино. Деньги у Констанции никогда не задерживались. Рулетка, «блэк-джек» манили ее, как наркотик. Она мне призналась однажды, что в детстве ее целью был Париж (она ведь наполовину француженка), но потом этот город ей опротивел (у нее были сложные отношения с отцом). И тогда все заменила игра. Так бывает. Каждый по-своему сходит с ума! Я вас не утомил? – Грабец посмотрел на следователя.

– Нет-нет! – закричал писатель.

– Продолжайте, – кивнул Еремин.

– Поймите меня правильно. Я потому так разговорился, что положение мое незавидно. Следователь из МУРа подозревает меня. Будто я из ревности задушил Констанцию. Уже допросили многих ее знакомых, и некоторые прямо указывают на меня. Почему? Из зависти, что ли? Или обиды? Считают, что я отбил у них Констанцию. Она действительно в последнее время мало тусовалась. Но дело не во мне. Работала много. Ее статьи охотно печатали во всех модных женских журналах. Хорошо платили, но ей было этого мало. Она постоянно искала заработок. Чтобы потом спустить все за день, ну, может, за два! Больно было на это смотреть, но ничего поделать я не мог. Мое мнение Констанцию не интересовало. Как, впрочем, и мнение любого другого. Она казалась совершенно разочарованным в жизни человеком, и ничто ее не занимало, кроме игры. Ревновать ее было глупо. Она никого никогда не любила. Мужчины представлялись ей чем-то вроде тренажера. Она не получала удовольствия. Не могу утверждать, что она не спала с кем-то другим, притом что дорожила нашей дружбой. Ей было все равно. Не скрою, первое время я мучился, а потом привык. Так мучился, что предложил ей выйти за меня замуж. Она посмеялась надо мной. Сказала, что я хороший парень, но зачем же вешать на себя столько проблем. Глупо, конечно.

Так продолжалось до последнего дня. Ее день рождения я решил обставить как можно шикарней. Я сдал большой заказ, и у меня появились деньги. Я пригласил Констанцию в дорогой итальянский ресторан. Условились встретиться в половине восьмого вечера, как всегда, у Пушкина. Я прождал ее два часа. Звонить в тот вечер ей не стал. Она могла просто забыть про меня и уйти куда-нибудь. Это вполне в ее духе. Тем более накануне мы с ней повздорили. В тот день она собиралась встретиться с фотографом. Решила взяться за старое. Я отговаривал. Бесполезно… Короче, деньги, которые я хотел истратить на ресторан, пошли на похороны. – Молодой человек вздохнул и добавил: – А друзей у Констанции, несмотря на все эти шумные тусовки, не оказалось вовсе. На похоронах никого не было…

Грабец замолчал, опустив голову. Следователь выдержал паузу и приступил к допросу.

– Вы говорили, что Констанция в последнее время много работала. Чем она занималась, кроме журналистики?

– Я ведь сказал – собралась продать несколько своих порнографических снимков. Ей позвонил фотограф из какого-то журнала, и она сразу ухватилась за это.

– Они должны были встретиться в тот роковой день? Я правильно вас понял?

– Правильно.

– Где и в котором часу?

– Этого она мне не сказала. Я тоже об этом думал. Но посудите сами, зачем фотографу ее убивать? Ему, наоборот, нужна живая модель, а не мертвая. Если с целью ограбить, то брать у нее было нечего. Констанция снова оказалась на мели. Правда, в понедельник ей обещали крупную сумму, но до понедельника надо было еще дожить.

• Предыдущая
• 60/86
• Следующая