Гильотина в подарок - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 79

• Предыдущая
• 79/86
• Следующая

– Не стоит, – вздохнула она.

– Садитесь, мадемуазель Фабр. Разговор будет долгим и утомительным. И выпейте коньячку. Ей-богу, станет легче.

Она упала в кресло и залпом опрокинула рюмку.

– И ты, Оленька, тоже выпей. Не надо кукситься!

– Ты ошибаешься. Костя, – захлопала она кукольными ресницами. – Я тут ни при чем!

– Есть несколько свидетелей, которые видели тебя именно в этом наряде – в кожаных штанах и зелено-полосатом свитере – на одной вечеринке. Ты, кстати, и тогда не изменяла своим привычкам, пила исключительно белое вино и курила сигареты «Данхилл» без ментола. Я могу устроить очную ставку. Но захочешь ли ты сама встречаться с братвой? Не лучше ли во всем сознаться без очной ставки?

– Это все она! Она! – истерично закричала гувернантка, указывая на Патрисию. – Я не виновата! Меня заставили!

– Заткнись, дура! – взорвалась Патрисия.

Ольга закрыла лицо руками и заревела.

– Вечные проблемы с вами, женщинами! Как что – сразу слезы! Мы, Оленька, разберемся, кто виноват, а кто нет. Здесь ведь не зал суда. Нет ни присяжных, ни обвинителей. Мы просто по-дружески беседуем. Так ведь, Антон?

– Разумеется, – подтвердил друг. – Вы нас так долго водили за нос, что пора бы нам знать всю правду.

– Всей правды не бывает! – бросила ему Патя.

– Не будем отвлекаться на философию, – предложил следователь, – начнем с подарочка.

Он подмигнул Антону. Тот убрал со стола блюдо с бутербродами, а затем принес из другой комнаты «подарочек», завернутый в красную тряпку, и поставил его на середину стола. Костя помог снять золотой футляр, и диковинная чернильница восемнадцатого века предстала перед ними, переливаясь бриллиантами.

– Ее вы хотели получить в подарок на свадьбу?

Патрисия молчала. Видно было, что явление гильотины здесь, в квартире, произвело на нее ошеломляющее впечатление.

– Дьявол! – прошептала наконец она.

– Дьявол тут ни при чем, – продолжал Еремин. – История довольно запутанная. Но вы мне поможете…

– Не надейтесь!

– Ладно. Попробую сам. Все началось с того, что вы не поверили в гибель Вадима, любовника вашей матери. С вашей проницательностью вы видели этого жулика насквозь, в отличие от Катрин, ослепленной любовью. Вы также понимали, что только он, и никто иной, обокрал вашего деда. Ничего не стоило узнать его домашний адрес. Он записан у матери в телефонной книжке. Вам удалось выследить парня. Вы догадались, что он прячет коллекцию Мориса Фабра в подмосковной квартире своей бабки. Старики, как всегда, оказались крайними. Остальное было делом техники. Вы внедрили в окружение Вадима Ольгу. Она для вас выкрала ключи от подмосковной квартиры и сделала с них слепки. Вы приехали к несчастной старухе ночью. Открыли дверь своим ключом. И напугали ее до смерти. Что это было?

– Маска Смерти, привезенная с венецианского карнавала, – не без гордости заявила девушка.

– Что ж, венецианцы – большие мастера по части масок и розыгрышей. Из всей коллекции вы предпочли гильотину. Вы знали, что это самая ценная вещь. Больше в коллекции деда вас ничего не интересовало. Вы не сентиментальны, Патрисия. Зато очень расчетливы. Предмет старины вы отдали знакомому антиквару. Подчеркну: не сдали, а отдали. С той целью, что покупатель со дня на день явится. Вы придумали легенду, которую продавец обязан был выкладывать всякому, кто спросит о гильотине и назовет вашу фамилию. Легенда состояла в том, что вы попросили его отложить вещицу, потому что у вас не хватило денег. Можно только подивиться гениальности трюка. Покупателем оказывался ваш жених. Он делал вам свадебный подарок. Таким образом, вы возвращали гильотину и получали от антиквара деньги. А потом по каким-то очень веским причинам свадьба расстраивается. И гильотина опять возвращается к антиквару, а у вас появляется новый жених. Новая голова – под топор! И так до бесконечности.

– У вас больная фантазия, товарищ милиционер.

– Может быть.

– Со мной ты просчиталась, детка, – заявил Антон. – Мне не по зубам был такой подарок. Ты, наверно, думала, что у меня такие же гонорары, как у твоего Бадункова? Увы, мы с ним в разных категориях!

При упоминании фамилии маститого триллерщика Патрисия вздрогнула. Ей сегодня плохо давалась игра. Она – теперь уже сама – налила в рюмку коньяк и залпом выпила.

Ольга смотрела на все стеклянными глазами. Видно было, как она боится эту маленькую француженку.

– Больная фантазия, скорее, у вас, дорогая Патрисия. В вашей милой головке роятся планы тысяч ужасных преступлений. Но еще ужаснее то, что эти преступления стали воплощаться в действительность. – Еремин сделал паузу, а потом спросил: – Мне не всегда ясен мотив ваших преступлений. Зачем, например, понадобилось Танцору душить антиквара? Ведь несчастный работал на вас.

– Спросите об этом Танцора! – грубо оборвала Патя. – Нечего мне приписывать чужие грехи!

– Хорошо. Тогда, может, Оленька нам разъяснит? Не зря же ты вчера, дорогая, провела около трех часов на Патриарших.

– Ты следил за мной? – встрепенулась гувернантка, выйдя наконец из состояния ступора.

– Почему обязательно я сам? Так что ты нам расскажешь?

– Да-да, я все расскажу! Мне нечего скрывать! Меня заставили! – затараторила она.

– Заткнись, сука! – оборвала ее Патрисия.

– Могла бы и повежливей, – заметил Антон. – Ты пока еще не на зоне!

– Убийство антиквара для меня самой явилось полной неожиданностью, – начала рассказывать Ольга. – Вчера, когда я пришла к ней, она металась по комнате и кричала: «Какой дурак! Какой идиот!» Дело в том, что Танцор был ее любовником. И ужасно ревновал к Антону. Устраивал сцены. И тогда она объяснила ревнивцу, для чего ей нужна эта связь. Танцор ничего не сказал. Он решил втайне от нее убить антиквара и украсть гильотину.

– И выбрал для этого не самый подходящий момент, – усмехнулся Полежаев.

– Почему же? – возразил Костя. – Заодно он мог бы расправиться и с тобой, со своим обидчиком. А как вы познакомились с этим чудовищем? – обратился он к Пате.

Девушка отвернулась, предпочитая хранить молчание.

– Есть ли смысл что-то скрывать? Мы здесь все свои люди. Чуть ли не родственники!

– Познакомились случайно, – неожиданно начала она, так и не повернувшись к ним лицом. – Я еще училась в школе. Там, на Якиманке. Французская школа. Последний класс. Дети французских дипломатов, журналистов и просто специалистов, работающих в России. Я туда попала случайно.

– По протекции папы? – подсказал Еремин.

Девушка резко повернулась и с тревогой посмотрела на следователя.

– Да, по протекции, – подтвердила она. – В нашу школу пришли из газеты. Делать большой материал. Журналист и фотограф.

– Шведенко и Танцор? – догадался следователь.

– Да, Шведенко и Роберт. Они попросили показать им лучшую ученицу. Им непременно хотелось сфотографировать лучшую. Роберт впоследствии вспоминал, что Шведенко рассчитывал на дурнушку.

– Почему?

– Он любил обсасывать национальную идею. Французскую школу, по его мнению, должна была символизировать дурнушка. Статья, кстати, вышла скверная, с каким-то грязным подтекстом.

– Лучшей ученицей были вы?

– Да, я разочаровала журналиста. Зато очаровала фотографа. Роберт очень настаивал на свидании. Просто преследовал меня. И я согласилась. Это решение, скорее всего, было местью одному человеку, а не чем-то серьезным. Но Роберт привязался ко мне, как к зверушке. И у меня появился добровольный раб, готовый на все. Его прошлое, кстати, не являлось для меня тайной. Я видела его насквозь. И однажды между делом спросила: «Сколько лет ты отбарабанил на зоне?» Он раскрылся, как на исповеди. Был уверен, что не побегу доносить. Вы назвали Танцора чудовищем. Может быть, вы правы. Тот, кому ничего не стоит убить человека, наверно, чудовище. Но поверьте, он не был чудовищней тех, кого убивал! Взять, к примеру, этого гнуса Шведенко…

– Меня сейчас интересует не Шведенко, – перебил ее следователь, – а сама идея.

• Предыдущая
• 79/86
• Следующая