Удар шаровой молнии - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/48
- Следующая
– Моя мать готова бедствовать ради моего благополучия!
– Она, может быть, и готова, да я ей не позволю бедствовать. И запомни, чтобы с завтрашнего дня ноги твоей невесты здесь не было! Встречайтесь где угодно, только не в моей квартире!
Чего она хотела этим добиться? Что он тут же выбросит из головы эту дуру и станет прежним Родькой, любящим братом? Или наоборот, проявит характер, пойдет в свою комнату, соберет вещички и вместе с поэтессой отправится строить новую, светлую жизнь? Но характер – это как раз то, что у Родиона напрочь отсутствовало. Он уснул на груди у Алены, в слезах отчаяния.
– Меня достали твои прихоти. Вчера мы обедали в ирландском пабе, сегодня ужинаем в китайском ресторане. – Мужчина средних лет с брюшком, на котором едва застегивался пиджак, говорил негромко, с вымученной улыбкой на лице. – Месяц назад ты была блондинкой, а сейчас ты брюнетка. А куда исчез твой акцент, а? Еще одна прихоть?
– Месяц назад ты говорил по-другому, Вах. Месяц назад ты заикался на каждом слове и обливался вонючим потом. От тебя воняло, как от протухшей селедки…
– Что я тебе сделал, Инга? Почему ты так агрессивно сегодня настроена?
Ведь это ты пригласила меня сюда, и мы вроде неплохо сидим.
Он не мог не чувствовать холода ее голубых глаз, которые раньше почему-то казались ему зелеными.
– Ты сидишь в этом ресторане благодаря мне, – пожала плечами девушка. – Донатас обложил тебя со всех сторон. Все твои поползновения он угадывал на два хода вперед. Тебе не удалось откупиться от него питерскими квартирами. Мы перекрыли тебе воздух, и тогда пришлось раскошелиться всерьез. Теперь твой бизнес – наш бизнес.
– Зачем ты мне об этом напоминаешь? – насторожился Вах. Он поморщился оттого, что первая струйка пота медленно покатилась из-под ворота рубахи по волосатой спине.
– Для чего напоминаю? Тогда, месяц назад, Дон приказал мне отправить тебя к праотцам. Он не давал за твою жизнь и ломаного гроша.
– Врешь!
– Разговор, как ты понимаешь, был конфиденциальный, поэтому свидетелей представить не могу. Я уговорила его не делать этого. Ты знаешь, что я имею на него некоторое влияние. Не буду врать, что в тот момент я тебя пожалела. Просто не хотелось рисковать. Два убийства подряд – это перебор.
– Я до сих пор не понимаю, почему вы угрохали Витьку Дежнева?
– У нас было мало времени. Дарственная на квартиру требовала некоторых бумаг и подключения опекунского совета. Мы решили обойтись завещанием. А завещание, как ты понимаешь, предполагает смерть его составителя. Во всех остальных случаях с квартирами нам больше повезло.
– Да-а, сработали вы на славу. Но я, как видишь, не жадный.
– Просто трясешься за свою шкуру – Думаешь, в Питере мало покровителей, к которым я мог бы обратиться за помощью?
– Знаю. В свое время ты продал Дежнева с потрохами господину Зубу, потому что тебе льстило его покровительство. А когда Зуба не стало, ты снова принялся выжимать соки из старого должника. Тебе требовался новый покровитель, но ты не торопился. Думал, авось обойдется. Своя рубаха ближе к телу. Дон это тоже рассчитал. И, как видишь, не ошибся. О какой помощи ты говоришь сейчас, когда все знают, что твой бизнес под литовцами. За дуру меня держишь?
– Что тебе от меня надо? – Вах прикладывал носовой платок ко лбу и к шее, громко сопел и топорщил свои рыжие усы.
– Во всяком случае, не секса, – поморщилась она. – Я спасла тебе жизнь, и ты должен за это заплатить в твердой валюте.
– Разве я мало заплатил твоему шефу?
– Это не мои проблемы.
– Но Донатаса сейчас нет в Питере.
– Зато есть я.
– А ты не боишься, девочка, моих ребят? – Ноздри его маленького носа раздувались от негодования.
– Ой, как страшно! – засмеялась она. – Да если хоть один волос упадет с моей головы, белый или черный – без разницы, литовцы сотрут в порошок и тебя, и твоих безмозглых ребят! Дон такие вещи не оставляет безнаказанными.
– Сколько ты хочешь? – покорно спросил Вах.
– Немного. Всего десять тысяч. Согласие, что человеческая жизнь стоит дороже.
– Хорошо. Я подумаю.
– Думай быстрее, и думай наличными. После кризиса я не доверяю банкам.
А теперь отвези меня домой. Я живу на Васильевском.
Дурно ему стало в машине. Лицо приобрело зеленоватый оттенок. Потом пропиталась не только рубаха, но и пиджак. Он притормозил возле коней Клодта и прохрипел:
– Я не доеду! Ты меня отравила! Ты меня отравила, как Витьку!
– Не психуй! Просто твой желудок не привык к китайской пище! Я тут ни при чем. Меньше надо жрать, жирная задница! Выйди из машины и сунь два пальца в рот! Вон, кстати, урна! – она указала куда-то в сторону Фонтанки, но Вах только бормотал «умираю» и держался за живот. – Ладно, хрен с тобой! Переползай на заднее сиденье. Я поведу машину. Ты вроде на Литовском живешь?
Она недавно сдала на права, но машину покупать не торопилась. «Какая пошлость ездить по Питеру на машине!» – говорила она в первые дни своего пребывания в городе, несмотря на то, что стерла ноги до кровавых мозолей.
– Инга, зачем ты это сделала? – причитал Вax. – Я – не жадный. Я дам тебе эти проклятые десять тысяч, только не надо, как с Витькой! Я не хочу!..
– Успокойся, пожалуйста! Это обычное пищевое отравление. Ну-ка, вспомни, мы пили с тобой только зеленый чай. Наливали из одного чайника. Ты свою чашку вообще не выпускал из рук. Ведь ты предельно осторожен, когда обедаешь со мной. Ну, вспомнил? Вот и прекрасно! Твой дом в какой стороне?
В лифте его вырвало.
– Мать твою! Ты испортил мне туфли! – закричала она. – Чем тебе урна была нехороша? Жирная свинья! Я что, к тебе в сиделки нанялась?
Он бормотал извинения, хотя по-прежнему считал, что именно она повинна в его муках.
В его огромной квартире царил беспорядок и чувствовался затхлый душок холостяцкого дискомфорта.
– На хрена тебе одному столько комнат? Впрочем, каждый по-своему сходит с ума.
Вах, не говоря ни слова, как был в ботинках и костюме, бросился на незаправленную постель.
– Эй, а помыться ты не хочешь? Свинья!
Хозяин квартиры безмолвствовал.
– Тебе все еще плохо?
Он лежал с закрытыми глазами, и его рыхлая кожа уже приняла угрожающе зеленый оттенок.
Она кинулась на кухню, схватила первый попавшийся стакан и наполнила его ледяной водой из-под крана.
От холодного душа Вах немного пришел в себя. Она нашла в ванной таз, налила в него воды и бросила в воду полотенце.
Первый же компресс, положенный на лоб, вызвал странную реакцию. Вах заговорил. Не заговорил, а затараторил, не делая пауз, что было ему не свойственно, будто хотел донести до человечества какую-то важную новость:
– Вообще-то меня зовут Валентин Алексеевич Харитонов сокращенно ВАХ меня так окрестили в школе по-моему дурацкая кличка некоторые принимают меня за грузина думают это производное от Вахтанг для одного моего приятеля она сыграла роковую роль по окончании школы я устроился на военный завод косил от армии работал транспортировщиком возил тележку с разными деталями из цеха в цех моего напарника звали Серегой такой же как я оболтус да ко всему прочему увалень и флегма вечно шел с тележкой насвистывая какой-нибудь модный мотивчик и не глядя по сторонам частенько спотыкался и натыкался на людей а детали на заводе производились не шуточные и нас предупреждали чтобы мы были осторожны иначе никаких денег не хватит расплатиться и вот однажды Серегу послали на «сборку» так у нас назывались самые секретные цеха а он в этот день был как раз «с бодуна» и поэтому едва переставлял ноги в конце концов все равно бы дошел если бы ему навстречу не попалась Рита распред из нашего планово-диспетчерского бюро Рита славилась тем что была с «тараканами» ее в детстве изнасиловал отец и она была как глухонемая ни с кем не разговаривала а когда ее спрашивали мычала в ответ но работу свою выполняла четко никогда не уставала и бывало работала две смены подряд одним словом биоробот и вот эта самая Рита шла навстречу Сереге а Серега уткнувшись подбородком в грудь на ходу засыпал и поравнявшись с ним Рита изо всей мочи заорала «ВАХ, ВАХ, ВАХ» что произошло в ее идиотской башке то ли она нас с Серегой перепутала то ли моя дурацкая кличка засела у нее в черепушке и никак не могла убраться восвояси на эти вопросы только психиатр может дать ответ а Серега от неожиданности повалился на бок и потянул за собой тележку с драгоценными деталями детали и в самом деле оказались драгоценными тут тебе и серебро и золото и платина Серега бы до конца жизни не расплатился с государством а Рите вызвали «дурку» ей по весне всегда требовался стационар и меня даже как-то послали от планово-диспетчерского бюро проведать Риту в психушке а профсоюз обеспечил гостинцами…
- Предыдущая
- 11/48
- Следующая
