Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера - Шляхов Андрей Левонович - Страница 1

• 1/29
• Следующая

– Зачем надо было крахмалить халаты? – удивился Данилов.

– Как «зачем»?! – в свою очередь удивилась мать. – Чтобы он не висел на тебе, как тряпка! Ты же уже не студент, Володя! Ты – врач!

Слово «врач» мать произнесла немного пафосно, не свыклась еще с новым статусом сына.

– Не студент, но и не профессор же, чтобы мне халаты крахмалить. – Данилов закрыл дверцу шкафа. – Ты хоть представляешь, как выглядит накрахмаленный халат, если его свернуть, потаскать в сумке, а затем достать и развернуть?

– Представляю! – Светлана Викторовна подошла к шкафу. – Отойди-ка! Вот, держи!

Она открыла дверцу, сунула не глядя руку в шкаф и достала оттуда пластиковый чехол для одежды, висевший на плечиках.

– Завтра ты возьмешь с собой все три халата…

– В этом?!

– Да, в этом чехле! Что тут такого? Зато они не помнутся. Чехол новый, я его специально купила, непромокаемый. Даже если пойдет дождь…

– Мам, как ты себе все это представляешь? Меня с этой… – усилием воли Данилов заставил себя вместо слова «хрень», произнести его более мягкий аналог, мать, преподаватель русского языка и литературы, не терпела сквернословия, – …штукой в руках?

– Боишься надорваться? – съехидничала мать. – Я специально приготовила три халата, чтобы ты их разом забрал, повесил в шкаф и менял по мере необходимости. А грязные можешь привозить в сумке. Так что с чехлом в руках тебе придется ездить нечасто – раз в неделю или даже в две, если ты будешь аккуратен. А колпаки аккуратно положишь в сумку, вместе со своей «пижамой»…

– Колпаки ты тоже накрахмалила? – ахнул Данилов, представляя себя в высоком накрахмаленном белом колпаке.

– Да, конечно. Глупо было бы накрахмалить халаты и забыть про колпаки. Сейчас принесу…

– Мам, ну я же не повар, чтобы разгуливать в стоячем колпаке!

– Правильно, Володя, ты не повар. Ты – врач! И должен выглядеть представительно! Повару, по большому счету, все равно, как он выглядит, потому что он стоит у плиты и к клиентам не выходит. А ты – врач!

«Когда же она научится произносить это слово обычным голосом и без этого своего придыхания?» – с тоской подумал Данилов.

– Ты должен сразу же, с первого взгляда внушать своим пациентам уверенность, располагать к себе! А первое, что бросается в глаза, – это то, как одет человек! По внешнему виду складывается первое впечатление о человеке, ведь недаром говорят, что…

– По одежке встречают…

– Вот именно! Неужели тебе безразлично, что о тебе будут думать твои первые пациенты? – Светлана Викторовна картинно закатила глаза и покачала головой, словно осуждая сыновнее легкомыслие. – Колпаки тоже уберешь в свой шкаф…

– Первое! – Данилов понял, что или он немедленно внесет ясность, или же завтра станет посмешищем в глазах своих случайных попутчиков. – Моим пациентам должно быть безразлично, как я выгляжу, потому что я, позволь напомнить, специализируюсь по анестезиологии и реаниматологии, а не по дерматовенерологии!

– Но родственникам…

– Перебьются! Второе – куда я дену три халата, три колпака?..

– Разве тебе не выделят персональный шкаф для одежды? Ты же уже – врач!

– Мама, я тебя умоляю! – взвыл Данилов, хватаясь за голову. – Какой – такой персональный шкаф? Ты еще скажи – кабинет! Я что – профессор? В лучшем случае мне выделят крючок, на который можно будет повесить халат. И то – один на троих!

– Ты неисправим! – обиделась мать и повесила чехол обратно. – Поступай как знаешь! Ходи в мятом грязном халате, пусть все думают, что ты санитар!..

Когда мать вышла из комнаты, Данилов снова заглянул в шкаф и облегченно вздохнул – два комплекта хирургической формы, на медицинском жаргоне называемые «пижамами», висели ненакрахмаленными.

К ужину мать сменила гнев на милость. Приготовила любимые сыном свиные отбивные на косточке с «вредной» картошкой фри на гарнир, а после ужина торжественно вручила осоловевшему от обжорства сыну подарок – стетоскоп с двойной системой трубок.

– Спасибо, мам! – Стетоскоп Данилову понравился. Тяжеловат немного, что есть, то есть, но зато весь такой респектабельный. – Я давно мечтал о таком!

– Знаешь, я никак не могу привыкнуть к тому, что мой сын – врач! – Глаза Светланы Викторовны повлажнели. – Я ж тебя еще…

– Вот таким помнишь! – Данилов слегка развел в сторону ладони, показывая, каким именно его помнит мать. – Только я пока еще не совсем врач. Я – интерн. Дипломированный безответственный врач.

– Ну, уж кого-кого, а тебя-то безответственным не назовешь…

– Это шутка такая, потому что интерн практически ни за что не отвечает.

– …Я хочу предупредить вас сразу – не надо думать, что вы ни за что не отвечаете, и не надо настраиваться на годичный отдых от учебы! А то, знаете ли, бытуют поначалу среди интернов такие тенденции. Совершенно, надо сказать, необоснованные. Во-первых, ни за что не отвечают студенты. Им – да, случись что, как с гуся вода. А с вас спрос, как со всех врачей! Дипломы у вас есть? Значит все, что положено, должны знать и делать должны все, как положено! Это – работа, а не учеба! Вы приняты на ставки, о чем внесены записи в ваши трудовые книжки, с каждым из вас заключен срочный трудовой договор, и вы будете получать заработную плату, а не стипендию… – Заведующий анестезиологическим отделением Тарабарин, как и положено руководителю интернов, начал с укрепления дисциплины.

– Короче говоря, прогулял – представь больничный! – прокомментировал высокий, тощий и носатый парень, буйные кудри которого были не в состоянии спокойно лежать под колпаком.

– Вот именно! – согласился Тарабарин. – Или же получай все, что полагается за прогул, вплоть до отчисления из интернатуры. Этот год видится мне непростым, интернов набрали больше обычного…

– А вам как за нас платят? – поинтересовался носатый. – Поголовно?

– Руководителям интернатуры платят не совсем «поголовно», как вы… – Тарабарин заглянул в лежащий перед ним список, – Абгарян, изволили выразиться. Но градация, разумеется есть. Поскольку вас у меня десять человек, то ежемесячно я стану получать по максимуму. Аж тридцать процентов доплаты! Это не деньги, как вы сами понимаете, так что берегите меня и попусту старайтесь не напрягать. Тогда и я стану относиться к вам по-человечески. Что такое «не напрягать», все понимают?

Интерны нестройно покивали.

– Вот и хорошо, – констатировал Тарабарин. – Тогда давайте знакомиться…

После того, как каждый из интернов встал и вкратце рассказал о себе, Тарабарин сказал:

– Каждому из вас полагается два дежурства в месяц. По желанию можно и больше, но два – это обязанность. По субботам и воскресеньям я вас ставить не буду, только в будние дни. Это вам такой бонус. На дежурствах советую не спать и не валять дурака, а учиться. Смотреть, вникать, пробовать что-то делать самостоятельно. Короче – быть активными. Год пройдет быстро, вы оглянуться не успеете, как выйдете отсюда, и если будете валять дурака, то дураками отсюда и выйдете. Оно вам надо?

Интерны покачали головами – не надо, мол.

– Обычно график дежурств составляется заранее, – продолжил Тарабарин, – но август – наш первый месяц, поэтому я «раскидаю» вас прямо сейчас. На завтрашний день есть желающие?

Желающих не было.

– Тогда пойдем по списку. Начнем с мужчин. Завтра у нас дежурят… Абгарян и Данилов. Абгарян в анестезиологии, Данилов – в хирургической реанимации.

– А вместе нельзя? – спросил Абгарян.

– Вместе – нельзя. Два интерна – это слишком большое испытание для дежурной бригады…

Дежурная бригада – врач и две медсестры – стояли возле двух составленных боками столов, изображавших сестринский пост. При появлении интерна Данилова никто особой радости не выказал. Данилов не удивился. Он привык за время учебы к тому, что ни в одной больнице, ни в одном отделении студентов не встречают с распростертыми объятиями. Видимо, точно так же относятся и к интернам…

• 1/29
• Следующая