Пятая гора - Коэльо Пауло - Страница 12
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
— Ты пришел из далекой страны, следуя знакам неизвестного мне Бога, ставшего теперь и моим Богом. Мой сын тоже вернулся из дальних мест, и он будет рассказывать своим внукам замечательную историю. Жрецы запомнят его слова и передадут их следующим поколениям. Это благодаря памяти жрецов жители Акбара знали свое прошлое, свои завоевания, древних богов, воинов, отдавших жизнь за свою землю. Хотя теперь появились новые способы ведения летописи, жители Акбара свято верили только в память жрецов. Люди могут писать что угодно, но никто из них не может помнить то, чего не существовало. — А что смогу рассказать я? — продолжала женщина, наполняя еще раз чашу Илии. — Я не могу похвастаться силой воли или красотой Иезавели. Моя жизнь похожа на многие другие: свадьба, устроенная родителями, когда я была еще совсем девочкой, хлопоты по дому, когда я уже повзрослела, обряды по святым дням, муж, всегда чем-то занятый. Пока он был жив, мы никогда не говорили ни о чем важном. Он занимался своими делами, я готовила пищу и убирала дом, и так прошли лучшие годы нашей жизни. — После его смерти единственное, что мне осталось, — это нищета и воспитание сына. Когда сын вырастет, он станет бороздить морские просторы, а я уже никому не буду нужна. Во мне нет ненависти или обиды, а только чувство собственной ненужности.
Илия наполнил чаши еще раз. Сердце его тревожно заныло, ему было хорошо рядом с этой женщиной. Любовь, быть может, более тяжелое испытание, чем стоять лицом к лицу с воином Ахава, направившим стрелу прямо в твое сердце. Если тебя настигнет стрела, ты погибнешь, в остальном остается уповать на Бога. Если же тебя настигнет любовь, дальнейшее зависит от тебя самого.
"Я так хотел обрести в жизни любовь», — подумал он. Но теперь, когда она совсем рядом — а это точно она, нужно только не убегать от нее, — единственное, чего ему хотелось, это как можно скорее забыть о ней. Его мысли вернулись к тому дню, когда он пришел в Акбар после долгого одиночества у реки Хораф. Он томился от жажды и был так измучен, что не мог ничего вспомнить, кроме тех мгновений, когда пришел в сознание и увидел, как она смачивает ему губы каплями воды. Его лицо было так близко, как никогда в жизни ему не доводилось быть рядом с женщиной. Он заметил, что у нее такие же зеленые глаза, как у Иезавели, только блестели они иначе, будто могли отражать кедровые деревья, океан, о котором он столько мечтал, но так и не увидел, и — верить ли? — ее собственную душу. «Как мне хотелось бы сказать ей об этом, — подумал он.
— Но я не знаю как. Легче говорить о любви к Богу». Илия отпил еще немного вина. Она заметила, что ему не понравились ее слова, и заговорила о другом. — Ты поднимался на Пятую Гору? — спросила она.
Он кивнул.
Ей хотелось спросить, что он увидел на вершине горы и как ему удалось уберечься от небесного огня. Но, похоже, у него не было настроения говорить об этом. «Он — пророк и видит мою душу насквозь», — подумала она.
С тех пор, как израильтянин вошел в ее жизнь, все изменилось. Даже бедность стало легче переносить, ведь этот чужеземец пробудил в ней то, чего она никогда не знала, — любовь. Когда заболел сын, ей пришлось защищать Илию перед всеми соседями, чтобы он мог остаться в ее доме. Она знала, что Господь для него важнее всего на свете. Она понимала, что не должна мечтать об этом человеке, ведь он может уйти в любую минуту, пролить кровь Иезавели И никогда больше не вернуться, чтобы рассказать о случившемся.
Пусть так, все равно она будет любить его, ведь впервые в жизни она поняла, что это свобода. Она может любить его, даже если он никогда об этом не узнает. Ей не нужно его согласие, чтобы скучать о нем, думать о нем день-деньской, ждать его к ужину и беспокоиться, не замыслили ли чего люди против чужеземца. Это — свобода: чувствовать, к чему стремится твое сердце, что бы ни говорили другие. Она яростно спорила с друзьями и соседями по поводу чужеземца в ее доме, но противостоять самой себе не было нужды. Илия выпил еще немного вина, извинился и ушел в свою комнату. Она вышла на улицу. Увидев сына, играющего перед домом, она обрадовалась и решила немного прогуляться. Она была свободна, ибо любовь дарует свободу.
Илия долго сидел в комнате, глядя в стену. Наконец он решился воззвать к своему ангелу.
— Моя душа в опасности, — сказал он. Ангел хранил молчание. Илия засомневался, продолжать ли разговор, но теперь уже было поздно: нельзя без причины взывать к ангелу.
— Когда я рядом с этой женщиной, я чувствую себя неловко.
— Напротив, — ответил ангел. — Это-то тебя и беспокоит. Ведь ты можешь влюбиться в нее. Илие стало стыдно, ведь ангел хорошо знал его душу.
— Любовь опасна, — сказал он.
— Даже очень, — ответил ангел. — Но что с того? Сказав это, он исчез. Ангел не сомневался в том, что терзало сердце юноши. Да, Илия знал, что такое любовь. Он видел, как царь Израиля отступился от Бога из-за царевны Сидонской, Иезавели, завоевавшей его сердце. Как гласит поверье, царь Соломон лишился престола из-за чужестранки. По вине Далилы филистимляне схватили Самсона и выкололи ему глаза.
Как мог он не знать о любви? История полна трагических примеров на эту тему. Но даже если бы он не знал священных текстов, перед ним был пример его друзей и друзей их друзей, которые ночи напролет мучились и терзали себя надеждой. Если бы в Израиле у него была любимая, ему было бы нелегко покинуть свой город, когда этого потребовал Господь, и сейчас его не было бы в живых. «Я веду бесполезную борьбу, — подумал он. — Любовь победит в этой схватке, и я буду любить эту женщину до конца своих дней. Господи, пошли меня обратно в Израиль, чтобы я никогда не смог сказать этой женщине, что чувствую к ней. Ведь она не любит меня и скажет мне, что ее сердце похоронено вместе с телом ее мужа».
На следующий день Илия снова встретился с военачальником. Он узнал, что в лагерь ассирийцев пришло пополнение.
— Каково сейчас соотношение сил? — спросил он.
— Я не буду говорить об этом с врагом Иезавели. — Я — советник наместника, — ответил Илия. — Вчера он назначил меня своим помощником, и тебе уже наверняка сообщили об этом. Ты обязан ответить мне. Военачальник почувствовал сильное желание убить чужестранца.
— На двух ассирийцев приходится один наш воин, — нехотя ответил он.
Илия знал, что неприятелю необходимо более многочисленное войско.
— Наступает наиболее подходящий момент для начала мирных переговоров, — сказал он. — Они увидят, что мы проявляем великодушие, и тогда мы сможем добиться лучших условий. Любой командующий армией знает, что для завоевания города нужно пять воинов на одного защитника. — Они и достигнут этого числа, если мы не атакуем их немедленно.
— Они не смогут обеспечить водой столько людей, даже если у них достаточно запасов еды. Тогда настанет час посылать наших гонцов.
— Когда же настанет этот час?
— Подождем, пока число ассирийских воинов увеличится еще немного. Когда их жажда станет невыносимой, они будут вынуждены напасть на Акбар. Но они знают, что мы их разгромим, если их будет трое или четверо на одного нашего воина. Тогда-то наши гонцы и предложат им мир, позволят покинуть город и продадут им воду. Таков замысел наместника.
Военачальник ничего не сказал и подождал, пока уйдет чужеземец. Даже если Илия умрет, на этом же решении станет настаивать наместник. Военачальник поклялся себе, что, если это произойдет, он убьет наместника, а затем покончит с собой, не дожидаясь, пока на него обрушится гнев богов. Но ни за что в жизни он не позволит предать свой народ из-за денег.
"Господи, отведи меня обратно на землю Израильскую, — взывал каждый день Илия, бродя по долине. — Не позволяй моему сердцу оставаться в плену». Следуя обычаю пророков, известному ему еще с детства, он стал истязать себя плетью каждый раз, когда думал о вдове. Его спина превратилась в сплошную кровавую рану, и он два дня провел в лихорадочном бреду. Когда Илия очнулся, первое, что он увидел, было лицо вдовы. Она выхаживала его, накладывая на раны мазь и оливковое масло. Он был слишком слаб, чтобы спускаться вниз, и она сама приносила ему еду.
- Предыдущая
- 12/33
- Следующая
