Он бережет твой сон - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 19

Они прошли семь кварталов назад к Пятьдесят девятой улице наполовину быстрее, чем добирались туда. «Билли наверняка на седьмом небе, – размышлял Стерлинг. – На данный момент, по крайней мере. Уверен – вместо того чтобы думать о Баджеттах, он упивается радостью, какие прекрасные перспективы на будущее сулит контракт».

Они поспешили вниз в метро и остановились на переполненной платформе. Снова взглянув на часы, Билли подошел к краю и наклонился вперед, надеясь увидеть фары выходящего из тоннеля поезда.

Все произошло мгновенно. Стерлинг вдруг увидел, как словно ниоткуда материализовался дородный мужчина и похлопал балансирующего на краю Билли по плечу. Брукс отчаянно попытался схватить Билли, даже понимая, что не сможет удержать, но руки прошли прямо сквозь тело Кэмпбелла.

Состав мчался на станцию. «Он же сейчас упадет», – беспомощно сокрушался Стерлинг. Закричала женщина, мужик неожиданно втянул Билли на безопасное место, затем исчез в толпе, направляясь к выходу.

Двери поезда открылись. Билли оцепенело отошел в сторону, пропуская поток выходящих из вагона пассажиров.

– Вы в порядке? – с тревогой спросил кто-то, когда они вошли внутрь.

– Да, все хорошо, – кивнул Билли посреди толпы и крепко ухватился за поручень.

– Вы понимаете, как вам повезло? – увещевала пожилая дама. – Никогда нельзя стоять так близко к краю платформы.

– Понимаю. Это действительно очень глупо, – согласился Билли, затем отвернулся, изо всех сил стараясь унять учащенное дыхание.

«Это не глупость!» – захотелось крикнуть Стерлингу, напуганному тем, что он не смог предупредить Билли. Тот ведь не понял, что его намеренно толкнули. Платформа была переполнена, и он наверняка решил, что давление толпы заставило его потерять равновесие, а потом кто-то вовремя схватил его за руку.

Стерлинг болтался рядом с Билли, подпрыгивая и качаясь. Они прибыли на Ямайку как раз вовремя, чтобы успеть на поезд в 17:50 до Сиоссета.

Всю дорогу домой леденящие мысли метались в голове Стерлинга: случившееся на платформе метро вовсе не случайность, что еще предпримут братья Баджетты?

Ли Крамер сидела в одиночестве в маленьком больничном приемном покое, отведенном для членов семей пациентов в реанимации. Все это время, за исключением нескольких минут, она провела возле кровати Ганса, куда примчалась еще до рассвета следом за каретой скорой помощи.

Обширный инфаркт. Слова тупо звенели в голове. У Ганса, который за двадцать два года их брака почти никогда не пребывал в покое.

Ли пыталась утешить себя словами врача, что состояние пациента стабилизировалось. Он сказал, что Крамеру крупно повезло. Тот факт, что пожарные быстро оказались на месте происшествия вместе с реанимационным оборудованием, запустившим биение сердца, спас его жизнь.

Ганс находился под слишком сильным стрессом, горевала Ли. Увидев пожар, не выдержал.

Ли подняла глаза, когда дверь открылась, потом отвернулась. Многочисленные друзья навещали больного и сидели рядом в течение дня, но она не знала этого хладнокровного темноволосого мужчину.

Агент ФБР Рич Мейерс пришел в больницу, надеясь, что ему позволят поговорить с Гансом Крамером хотя бы несколько минут. «Об этом не может быть и речи», – категорически заявила медсестра, но затем добавила, что жена находится в комнате ожидания.

– Миссис Крамер?

– Да, – обернулась Ли. – Есть новости?

Напряжение на лице Ли Крамер было очевидно. Она выглядела, словно ее ударили кулаком в живот. Короткие пепельно-белокурые волосы, голубые глаза и свежий цвет лица подсказали Мейерсу, что она, как и ее муж, вероятно, родом из Швейцарии.

Рич представился и протянул свое удостоверение.

– ФБР? – спросила Ли, явно встревожившись.

– Мы рассматриваем версию, что пожар на складе вашего мужа был умышленным.

– Умышленным? Кто мог это сделать? – ошеломленно спросила она.

Мейерс сел в кресло напротив.

– Известно ли вам что-нибудь о долгах мужа?

Ли прижала руку ко рту, и мучившие весь день мысли вырвались наружу.

– Когда дела пошли плохо, мы взяли вторую закладную на дом и все до последнего цента, что банк нам одолжил, вложили в ипотеку склада, но ровно настолько, насколько он стоил. Я знаю, что страховка не слишком велика. Ганс был совершенно уверен, что при должной жесткой экономии бизнес через некоторое время пойдет в гору. Муж на самом деле блестящий специалист и разрабатывает превосходные программы. – Ее голос дрогнул. – Хотя какое это теперь имеет значение? Лишь бы он…

– Миссис Крамер, кроме ипотеки не брал ли ваш муж еще кредиты?

– Мне об этом ничего не известно, но сегодня утром после сообщения о пожаре он прошептал что-то вроде: «Я занял много денег…»

Лицо Мейерса оставалось невозмутимым.

– Он не сообщил, у кого их позаимствовал?

– Нет, он ничего не сказал.

– Тогда вы, вероятно, не в курсе, что он вчера вечером сделал телефонный звонок и оставил сообщение с просьбой об отсрочке платежа?

– Нет, я ничего не знаю об этом. Но он был очень возбужден прошлой ночью.

– Миссис Крамер, у вашего мужа есть мобильный телефон?

– Да.

– Мы хотели бы получить ваше разрешение на проверку его звонков по мобильному и домашнему телефонам, чтобы узнать, кому он звонил вчера вечером.

– И кому же?

– Людям, которые не дают отсрочек по кредитам.

Оцепеневшая от ужаса Ли со страхом задала следующий вопрос:

– Хотите сказать, у Ганса неприятности?

– Перед законом? Нет, мы просто хотим поговорить с ним о том кредите. Когда врач позволит.

– Если будет такая возможность, – прошептала Ли.

Чарли Сантоли немедленно покинул офис братьев после того, как они рассвирепели, что он не преуспел в своей миссии купить молчание Билли Кэмпбелла, но в четыре часа Джуниор снова послал за ним.

Чарли торопливо прошагал по коридору, затем свернул к приемной высшего руководства. Давняя секретарша Баджеттов восседала за своим столом. Много лет назад Сантоли решил, что Лил даже ребенком, должно быть, имела драчливый характер. Теперь, когда ей перевалило за пятьдесят, она постоянно хмурилась. Тем не менее адвокат любил Лил, хотя бы за то, что она, вероятно, единственный человек в здании, кто не боится Джуниора.

Лил подняла глаза, затемненные огромными очками, и дернула большим пальцем через плечо – обычный сигнал, что можно войти. Затем прокуренным голосом прохрипела:

– Настроение у них немного улучшилось, – и, помолчав, добавила: – Спроси меня, есть ли мне до этого дело.

Чарли знал, что ответа от него не ждут, глубоко вздохнул и распахнул дверь.

Джуниор и Эдди сидели в полосатых креслах со стаканами в руках. Ближе к концу рабочего дня они частенько выпивали вместе, прежде чем усесться в свой лимузин и отправиться домой. Если Чарли в этот момент оказывался там, то ему, как правило, предлагали самому налить себе стаканчик.

Сегодня был не один из тех дней. Братья не предложили ни выпить, ни даже присесть.

– На всякий случай, если Кэмпбелл снизойдет, – процедил Джуниор, – мы по-честному хотим открыть эту программу стипендий. Все знают, что мы жертвуем большие деньги на стариков. Теперь пора позаботиться о детях. Выясни подробности. Найди еще девять выдающихся детей из этого района, причем всех в возрасте дочери Кэмпбелла. Мы считаем, что очень мило с нашей стороны одарить их стипендиями.

«Шутят они, что ли?» – хмыкнул Чарли и нерешительно предложил:

– Думаю, было бы целесообразно взять по крайней мере нескольких детей более старшего возраста. Как вы объясните представителям СМИ, что хотите дать десять стипендий на колледж только первоклассникам, когда имеются и другие нуждающиеся?

– Плевать мы на них хотели, – рявкнул Эдди. – Нас волнует только собственное будущее. И если у Кэмпбелла хватит ума согласиться, мы впишем имя его ребенка наряду с другими.