Вероника решает умереть - Коэльо Пауло - Страница 33

• Предыдущая
• 33/37
• Следующая

В отличие от его непостоянной возлюбленной, посол с женой навещали Эдуарда ежедневно, но отказывались приносить лежавшие дома книги на португальском языке, ссылаясь на то, что ожидают назначения в другую страну, так что незачем изучать язык, который больше не понадобится ему в жизни.

Таким образом, Эдуард довольствовался тем, что общался с другими больными, обсуждал с санитарами новости футбола и время от времени почитывал попадавшие ему в руки журналы.

И вот однажды один из санитаров принес ему только что приобретенную книгу, которую, однако, счел «слишком толстой, чтобы ее осилить». И именно с этого момента жизнь Эдуарда пошла по странной колее, которая затем и привела его в Виллете, к утрате чувства реальности, к полному отчуждению от всего, чем в последующие годы будут заниматься его ровесники.

Книга была о мистиках и мечтателях, которые потрясли мир. Это были люди, имевшие свое собственное представление о рае земном и посвятившие свою жизнь тому, чтобы передать свое знание другим. Среди них был Иисус Христос, но был также и Дарвин со своей теорией о том, что человек произошел от обезьяны; Фрейд, утверждавший, что сны имеют важное значение; Колумб, отдавший под залог драгоценности королевы ради поисков нового континента;

Маркс с его идеей о том, что все заслуживают равных возможностей.

Были и такие святые, как Игнатий Лойола — баск, переспавший со всеми женщинами, с какими только мог переспать, убивший множество врагов в бесчисленном количестве битв, который однажды, лежа в постели и выздоравливая от полученных в Памплоне ран, внезапно постиг Вселенную. Или Тереза из Авилы, которая всю свою жизнь искала путь к Богу, а встретила Его в тот момент, когда просто шла по коридору и случайно взглянула на одну из картин. Антоний — человек, уставший от своей жизни, который решил уединиться в пустыне и прожил десять лет в окружении демонов, испытывая всевозможные соблазны. Франциск Ассизский — юноша вроде него, решивший говорить с птицами и бросить все, что запланировали для него в жизни родители.

Тем же вечером, не найдя для себя лучшего развлечения, он взялся за чтение «слишком толстой книги». В середине ночи вошла медсестра и спросила, не требуется ли ему помощь, поскольку только в его комнате еще горел свет.

Эдуард лишь сделал отрицательный жест рукой, не отрывая глаз от книги.

Эти мужчины и женщины потрясли мир, хотя были такими же обычными людьми, как и он сам, как его отец, как его возлюбленная, которую он сейчас терял. Они были полны тех же сомнений и беспокойств, какие уготованы в этой жизни всем людям. Люди, особо не интересовавшиеся религией, Богом, расширением границ ума или достижением иного уровня сознания до тех пор, пока однажды… — в общем, пока не решили однажды все изменить. Книга была тем более интересна, что в ней говорилось о том, что в каждой из этих жизней был некий волшебный момент, заставивший их отправиться на поиски собственного видения Рая.

Эти люди не позволили, чтобы их жизнь проходила как попало, и ради исполнения своих желаний просили милостыню или прислуживали королям; нарушали все правила или навлекали на себя гнев власть имущих; использовали дипломатию или силу, но никогда не отступали от своего пути, всегда находили в себе способность преодолеть любые преграды, обращая их себе в помощь.

На следующий день Эдуард отдал свои золотые часы санитару, который дал ему книгу, попросил продать их и купить все книги на эту тему, какие ему попадутся. Но больше не нашлось ни одной. Он пытался читать биографии некоторых из этих людей, но в них находил лишь описания каждого из этих мужчин и женщин как избранных, воодушевленных, а не как обыкновенных людей, которым приходилось, как и любому другому, бороться за утверждение своих идей.

Прочитанное произвело на Эдуарда столь сильное впечатление, что он стал всерьез задумываться о возможности стать святым, использовать этот несчастный случай, чтобы изменить направление своей жизни. Но у него были переломаны ноги, в больнице ему не являлись никакие видения, он ни разу не прошел мимо картины, которая бы потрясла его душу, у него не было друзей, с которыми он мог бы выстроить часовню в глубине бразильского плоскогорья, а пустыни находились слишком далеко — там, где существовало множество политических проблем. Но даже при этом кое-что сделать он мог: обучиться живописи и постараться показать миру видения, которые посещали тех мужчин и женщин.

Когда гипс сняли, он вернулся в посольство, окруженный заботой, ласками и всеми знаками внимания, каких может удостоиться сын посла от других дипломатов, и попросил мать записать его на курсы живописи.

Мать сказала, что он уже пропустил много часов занятий в американском колледже и пора наверстывать пропущенное. Эдуард отказался: у него не было ни малейшего желания продолжать изучать географию и естествознание. Ему хотелось быть художником.

Улучив удобный момент, он пояснил причину:

— Я хочу рисовать райские видения.

Мать ничего не сказала и пообещала поговорить со своими знакомыми и выяснить, где в городе есть лучшие курсы живописи. Вернувшись вечером с работы, посол обнаружил, что она плачет у себя в комнате.

— Наш сын сошел с ума, — сказала она, вся в слезах. — От этой аварии у него повредился мозг.

— Это невозможно! — с возмущением ответил посол. — Его обследовали врачи, которых рекомендовали американцы.

Жена рассказала о разговоре с сыном.

— Это обычная для подростков блажь. Подожди, и ты увидишь, что все вернется к норме.

На этот раз ожидание ни к чему не привело, поскольку Эдуард спешил начать жить. Через два дня, устав ждать ответа подруг матери, он решил сам записаться на курсы живописи. Он начал учиться цвету и перспективе, а еще он познакомился с людьми, которые никогда не говорили о марках кроссовок или моделях автомобилей.

— Он общается с художниками! — со слезами на глазах говорила мать послу.

— Оставь мальчика в покое, — отвечал посол. — Скоро ему и это надоест, как надоела подружка, кристаллы, пирамиды, благовония, марихуана.

Но время шло, и комната Эдуарда превращалась в импровизированную студию с картинами, которые для родителей не имели никакого смысла: это были круги, экзотические сочетания цветов, примитивные символы вперемежку с молящимися людьми.

Эдуард — подросток, который еще недавно так любил находиться в одиночестве и за два года жизни в Бразилии ни разу не появился в доме с друзьями, теперь толпами приводил в дом странных типов. Все они были плохо одеты, с растрепанными волосами, слушали ужасные диски на полной громкости, пили и курили, не зная меры, демонстрировали полнейшее пренебрежение протоколом добропорядочного поведения. Однажды директриса американского колледжа вызвала жену посла на беседу.

— Мне очень жаль, но ваш сын, похоже, пристрастился к наркотикам, — сказала она. — Его успеваемость ниже нормы, и, если так будет продолжаться, мы вынуждены будем отчислить его.

Жена пошла прямо в кабинет посла и рассказала ему обо всем услышанном.

— Ты постоянно только и твердишь, что все вернется к норме! — в истерике кричала она. — Твой сын курит наркотики, сходит с ума, у него какая-то серьезнейшая проблема с мозгом, а тебя волнуют только коктейли и заседания!

— Говори потише, — попросил посол.

— Я больше никогда не стану говорить потише, ни за что в жизни, до тех пор, пока твое отношение будет оставаться таким! Этому мальчику нужна помощь, понимаешь? Медицинская помощь! Так сделай же что-нибудь!

Озабоченный тем, что сцена, устроенная его женой, может подорвать его авторитет, и беспокоясь, что интерес Эдуарда к живописи оказался более долговечным, чем ожидалось, посол — человек практичный, знавший, как поступать правильно, — определил стратегию подхода к решению проблемы.

Прежде всего он позвонил своему коллеге — американскому послу и попросил его разрешения еще раз воспользоваться аппаратурой посольства для обследований. Просьба была удовлетворена.

• Предыдущая
• 33/37
• Следующая