Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Берг Николай - Страница 12

• Предыдущая
• 12/149
• Следующая

Физиономия Енота ясно говорит — что нет, не шутит.

— Так что — и говорят? Там же рожок можно высадить в говорящего.

— Не, полрожка, зачем зря патроны переводить. А говорить — а как же. Потому как убиенные в мирное время граждане — это прокуратура сразу интересуется. И конечно все говорят, предупреждают. Прокурор спрашивает: предупреждали по всей форме? Ему в ответ — а как же! Дважды даже. А потом уж только бабах. Ну прокурор и успокаивается, ясно же, что просто подвернулись опять туповатые и глухие бандосы. Если же какой Ремер так не скажет — то пойдет по уголовке, да.

— Чудны дела твои господи… А ты к слову как считаешь — их и впрямь, этих из ульмановской группы чеченцы перед судом похитили?

— Это вряд ли. Не те ребятки, не та выучка, да и у чечен стиль другой — им больше по вкусу демонстративные расправы. Им страх нагонять надо, жути до морозу.

— Ты вроде как не одобряешь.

— Не одобряю. Нормальная месть — когда дело сделано, а следов никаких. Не в театре, потому и сегодня от нас никаких следов на месте действия оставаться не должно. Только морфовы лапы. И еще раз напоминаю — если что — лучше перебдеть, чем недобдеть. Твоя единственная задачка — держать под контролем обоих морфов. Только это. И подать сигнал тревоги вовремя. Не опоздав.

— Это я запомнил. Я вообще сообразительный, с пятого раза точно запоминаю.

— Могу еще раз повторить. Роли все расписаны, все свое место знают. Если бы не прямое условие Мутабора — ты бы об этой акции скорее всего тоже бы не узнал. Так что скажи своему приятелю спасибо. Это он тебе удружил. А что у него на уме — не знает никто. Потому — держи нос по ветру и ухо востро. Мало ли парочка просто хочет свалить на свободу, как в американских фильмах.

— Думаешь могут?

— Не думаю, знаю. И самое малое нашу группу вдвое уменьшат, если захотят, а нам повезет. Хотя может быть и работа на нас им тоже придется по вкусу, на сектантов у твоего приятеля зубы чешутся и чем дальше, тем сильнее. Они ему пришлись по вкусу, да и злопамятный он, что твой слон.

Мне остается только подумать, что это как ни странно меня радует. Значит если есть такая доминанта — поведение морфа будет понятным. И тут же странное приходит в голову — что морф — тоже "за речкой". Только его речка — куда шире наших.

Некоторое время едем молча, перевариваю сказанное. Вокруг — бликующая вода, свежий ветерок, теплынь, моторчик трескотит, просто отпуск на воде, да и только. А через несколько часов будем уничтожать трех живых мужиков, до которых лично мне никакого дела нет.

— Что это ты наше двигло канделябром обзывал? — прерываю я затянувшуюся паузу.

— Три раза перебирал, но вот все же заработал. Ты все запомнил, про задание?

— Не паясничай. Ситуация — то ясна? Не будет в ненужный момент душевных терзаний и интеллигентских метаний?

— С чего бы это? — удивляюсь я, щурясь от яркого солнца в громадном небе. В городе такого неба не увидишь, дома заслоняют, а вот с воды оно огромно…

— На всякий случай спрашиваю. Пока все, кого ты обстреливал были откровенно тебе враждебны. Настолько откровенно, что никаких двояких толкований быть не могло. Соответственно и переживаний никаких. А теперь немного иное, сам понимаешь. Вот и не хотелось бы, чтоб лекарь потом предался вьетнамскому синдрому. Смекаешь?

— Ага. К слову довелось общаться по работе с вьетнамцами, причем пожилыми, которые с американцами еще дрались. Что удивительно — никаких следов вьетнамского синдрома, мы после фуршета пообщались немного — так они гордились тем, что амерам насовали. Один мне еще долго рассказывал как правильно ловушки делать на американца, переводчица от деталей аж позеленела, но справилась, я удивился ее стойкости, детали и впрямь были живописными. Я так понял что на его изготовления "вьетнамские сувениры" напоролось не менее 8 амеров.

— Да, ловушки вьеты делали качественные — кивает головой Енот.

А я понимаю по его тону, что скорее всего он и сам в случае чего такие сумеет сделать. Там и впрямь ничего особенно сложного не было — ни в падающих с деревьев колючих чурбаках, ни в простеньком приспособлении отбивающем охоту входить в дом выбив ногой дверь, ни в хитроумных, но очень простых в изготовлении ловушках на джи-ай, фаршировавших ногу до колена ржавыми железяками с зазубринами или бамбуковыми колышками. Честно говоря, мне после того разговора оставалось только порадоваться, что нам не пришлось воевать против вьетов… маленький народ, но серьезный… хотя почему маленький — их 80 миллионов, а нас 140. Было. Мда…

— В конце концов я прекрасно помню, как горели мы в сортире. И впечатления от этого куда как не радостные. Так что и свой личный счетец к фигурантам есть. И потом я же все таки в армии служил, а там отбивают нежелание исполнять чужие приказы, даже и неприятные. Хотя тупизны много было, чего там…

— Зато теперь ты можешь выполнить приказ не очень заморачиваясь. Для этого все и делается — солдата — то на смерть посылать приходится, если он начнет умствовать — кончится все куда хуже.

Под эти слова мы и прибываем к причалу Петропавловской крепости.

— приветствует нас стоящий на пристани Павел Александрович, пожилой сотрудник Артиллерийского музея.

— Пароль: Рыба — меч! Отзыв? — подхватывает стоящий тут же широко улыбающийся омоновец со странным прозвищем Мак-Лауд. Его здоровенный двуручный меч, аккуратно завернутый в какое-то покрывало тут же — я вижу рукоять и часть гарды. Понятно, теперь этим фанатикам холодного оружия проще встречаться — навигация открыта полным ходом. Всяких лодок, катеришек и непойми чего плавающего под парусами или с мотором теперь на открытой воде много, прямо сбылась мечта Петра Первого. Омоновцы так и сидят в своем «Бастионе», оттуда сюда на моторке минута делов приплыть.

— Отзыв: Рыба — доктор! — дурашливо отвечает Енот.

Павел Александрович ловит веревку. Помогает нам пришвартоваться. Жмем руки, здороваемся. Оказывается парочка и впрямь отрабатывала различные приемы со смертоубийственным железом. Они пытаются тут же поделиться своими восторгами, тем более опробуя мечи на практике они сделали несколько научных открытий, как они считают, но мне кроме скальпеля и хозяйственного ножа как-то больше ничего по руке не пришлось. Нет, я честно постарался в свое время попробовать, чуть не отрубил алебардой Павлу Александровичу ноги и вывихнул себе руку, когда лезвие как-то ухитрилось воткнуться в землю. Ну, не мое это. Потому стараюсь свернуть разговор к чему — либо более мне понятному. Но кроме того, что здесь развернули летний кинотеатр на 100 мест — причем с попкорном, больше особых новостей нет. Все идет в штатном режиме.

— И что за кино кажут? — спрашиваю у Дункана Мак-Лауда.

— В основном всякие американские ленты, мы тут добыли чертову прорву.

— Ограбили кинотеатр?

— Ну в общем, да. На мультики детей собираем, а так в основном всякие приключения и боевики, для воспитания бесстрашности и отмороженности. Девочкам особенно нравится. Тут много про всяких красоток — суперсолдат, так что вполне. Пожалуй кроме Александроневских все остальные сюда ездят, кино смотреть.

— А ты как?

— Что как? Я как все, кино смотришь — об окружающем забываешь. Вот сегодня крутили "Запрещенный прием", весьма себе кино. Опять же про бравых американских девчонок, как они всяких монстров направо-налево кромсают из всех видов оружия. И даже мечом вполне себе грамотно работала героиня, так что отдохнул.

• Предыдущая
• 12/149
• Следующая