Пропавшие - Муни Крис - Страница 16

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая

— Спасибо, Тина.

Шейла, закутавшись в одеяло, сидела на кровати и читала новый мистический рассказ Джон Конноли. Дарби была рада, что в комнате полумрак: в приглушенном свете двух ламп лицо матери выглядело не таким изможденным, болезненным.

Дарби осторожно поставила поднос ей на колени, стараясь не задеть капельницу, из которой в организм поступал морфий.

— Мне сказали, сегодня у тебя был хороший день.

Шейла взяла с подноса фотографию.

— Где ты это взяла?

— Тина нашла снимок в заднем кармане джинсов, которые ты жертвуешь в фонд. Чья это фотография?

— Это дочь Синди Гринлиф, Регина, — сказала Шейла. — В детстве вы с Региной играли в одной песочнице. Они переехали в Миннесоту, когда тебе исполнилось пять. Каждое Рождество Синди присылает мне открытки и вкладывает в них фотографии Регины.

Она отправила фотографию в мусорную корзину и окинула взглядом стену за телевизором.

Уже будучи больной, Шейла забрала все фотографии сверху, повытаскивала половину из фотоальбомов и повесила каждую в рамочке на стену, чтобы можно было рассматривать их, лежа в постели.

Глядя на эти снимки, Дарби снова вспомнила выставку фотографий Кэрол. В памяти всплыли слова Дианы Крэнмор о любви к детям, которая выплескивается через край. Она говорила об этой любви как о всепоглощающем и всеобъемлющем чувстве. Которое, пока ты жив, будет сопровождать тебя везде.

— Женщина, которую ты нашла под верандой, напоминает узницу концлагеря, — сказала Шейла.

— Ты ее вблизи не видела! У нее все тело в шрамах, порезах и язвах.

— Что с ней случилось?

— Понятия не имею. Мы даже не знаем, кто она и откуда. Сейчас она в «Масс Дженерал». Врачи не перестают колоть ей успокоительное.

— Ты узнавала, как она?

— У нее сепсис. — Дарби рассказала матери о беседе с лечащим врачом Джейн Доу и о случившемся в госпитале.

— При сепсисе шансы выжить целиком зависят от общего состояния больного, от того, насколько эффективно действуют антибиотики и в каком состоянии иммунная система, — сказала Шейла. — Учитывая, что у этой вашей Джейн Доу пониженное кровяное давление и некоторые органы начинают отказывать, можно констатировать септический шок. Врач в этой ситуации находится в довольно стесненных условиях, так как вынужден бороться с сепсисом и в то же время постоянно колоть успокоительное.

— То есть ситуация практически безнадежна?

— Боюсь, что да.

— Я молю Бога, чтобы она наконец пришла в себя. Ей может быть известно, где сейчас держат последнюю пропавшую девушку, Кэрол Крэнмор.

— Я помню, в новостях об этом говорили. Есть какие-нибудь зацепки?

— С этим пока негусто. Очень надеюсь, что в скором времени удастся что-нибудь найти.

Надеюсь… Надежда… Это все, что оставалось Дарби. Ее нервы превратились в одну большую незаживающую рану, которая саднила при каждом прикосновении.

Она села в старое отцовское кресло. Его специально принесли сверху и поставили возле кровати, чтобы Дарби могла по ночам дежурить возле матери. Поначалу она хотела быть здесь на случай, если мама вдруг проснется и ей что-то понадобится. Теперь же Дарби оставалась здесь, чтобы быть рядом в последние минуты ее жизни.

— Час назад я столкнулась с матерью Кэрол, — сказала Дарби. — Разговаривая с ней, видя ее переживания, я вспомнила мать Мелани. Ты помнишь то первое рождество после исчезновения Мел? Мы с тобой тогда ехали на машине — кажется, на праздник — и увидели родителей Мел. Они стояли на ветру, продрогшие от холода, и прибивали к телефонному столбу на Ист-Данстейбл-роуд плакат с фотографией Мел.

Шейла кивнула. Ее бледное лицо помрачнело.

— В городе уже все знали о Викторе Грэйди, но родители Мел то ли пытались сохранить надежду, то ли отказывались смириться с горькой правдой, — сказала Дарби. — Я тогда очень хотела, чтобы ты остановилась. Но мы проехали мимо.

— Я не хотела, чтобы ты снова страдала. Ты и так достаточно пережила.

Дарби вспомнила, как смотрела в зеркало заднего вида на миссис Круз, которая, стоя спиной к ветру, прижимала к груди плакаты, стараясь уберечь их от непогоды. Ее отражение все уменьшалось, пока совсем не исчезло из вида. В тот момент Дарби невыносимо хотелось выпрыгнуть из машины и бежать к ним, чтобы хоть чем-то помочь.

По-прежнему ли Хелена Круз так сильно любит дочь, как и двадцать лет назад? Или она научилась жить с этим, и боль утраты со временем притупилась, стала не такой острой?

— Ты все равно ничем не смогла бы им помочь, — сказала Шейла.

— Знаю. Я знаю, они обвинили меня в случившемся. Да и сейчас, наверное, считают виноватой.

— Ты не виновата в том, что случилось с Мелани.

Дарби кивнула.

— Сегодня у Дианы Крэнмор было такое же выражение лица… Мне так хотелось хоть чем-то ей помочь!

— Ты и такей помогаешь.

— Мне кажется, что бы мы ни делали, этого все равно мало.

— От этого чувства никуда не деться, — вздохнула Шейла.

Дэниел Бойль отпер дверь в подвал и прошел мимо пульта управления, компьютерных мониторов и манекенов с костюмами. То, что он искал, было в другой комнате. Он достал ключи и открыл шкаф с картотекой.

Содержащиеся в нем скоросшиватели с файлами были расположены в хронологической последовательности. Недавние его разработки помещались на самом видном месте, в то время как более старые папки занимали верхние выдвижные ящички. Папка с надписью «Бэлхем» была задвинута в самый дальний угол.

В носу першило от пыли, пока он листал газетные вырезки о деле Виктора Грэйди. Под ними лежала пачка полароидных снимков. Цвета уже изрядно поблекли от времени, но лицо Мелани Круз было все еще хорошо различимо. На фотографии она стояла за решеткой винного погреба. На остальных пяти снимках было изображено то, что он с ней делал. От одного только взгляда на эти снимки у Бойля началась эрекция.

Тогда он делал и другие фотографии — на них мертвая Мелани Круз лежала в лесу Бэлхема. К ним прилагалась карта, на которой было отмечено место, где Мелани похоронена. Но эти снимки сгорели вместе с картой. Бойль помнил, зачем ему понадобилось тогда устроить пожар, но успел забыть, где похоронена Мелани и другие женщины.

Он взял стопку фотографий, на которых была изображена рыжеволосая девочка-подросток с ярко-зелеными глазами, снял с пачки резинку и достал первый снимок.

Девочку звали Дарби МакКормик, и она обладала поразительным сходством с женщиной-экспертом, встреченной им накануне в госпитале. Но была ли это на самом деле она?

Бойль достал мобильный и позвонил в справочную, чтобы узнать телефон криминалистической лаборатории Бостона. Оператор соединил его. Не прошло и минуты, как автоответчик в лаборатории объяснил ему, как связаться с тем или иным сотрудником. Одно из двух: либо ввести внутренний номер после гудка, либо набрать первые четыре буквы фамилии.

Он ввел буквы и, ожидая соединения, рассматривал фотографии пышнотелой блондинки по имени Саманта Кент. Бойль вспомнил, как она отказывалась есть, пока окончательно не ослабела и не заболела. Он также вспомнил, как отвез ее в лес в окрестностях Бэлхема, чтобы там задушить, но ему помешала Дарби МакКормик с двумя своими подругами — Мелани Круз и блондинкой, которую он потом зарезал в прихожей. Да уж, доставили они ему хлопот! Он как раз пытался вспомнить, как звали ту блондинку, когда автоответчик ожил снова: «Вы позвонили в офис Дарби МакКормик. Меня либо нет на месте, либо я на другой линии…»

Бойль повесил трубку и прислонился к стене.

Надо же… Дарби МакКормик, девочка-подросток, ставшая случайным свидетелем убийства Саманты Кент в лесу, выросла и стала офицером полиции, работающим по делу о похищении Кэрол Крэнмор.

Бойль рассматривал стену, сплошь увешанную фотографиями женщин, ставших его добычей за последние годы. Он мог сидеть часами, глядя на лица и вспоминая, что он делал с каждой из них. С такими приятными мыслями время летело незаметно.

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая