Выбери любимый жанр

Ракетчик - Козлов Константин - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

— Ну-ка чего у тебя там? — вмешался Седой, протягивая руку к письму. Циркач хотел было запихнуть письмо в карман, но Седой настаивал: — Я сказал, дай сюда…

В зоновской иерархии Седой был неизмеримо выше Циркача и Шнорхеля. У него была уже не первая ходка. По милицейским меркам Седой подпадал под определение «рецидивист». На зоне он ходил в авторитете. Шнорхель, который на воле занимался браконьерством и в перестрелке ранил инспектора рыбнадзора, был у Седого на подхвате. Циркач принадлежал к касте мужиков — работяг.

Седой внимательно читал письмо, но, заметив приближающегося конвоира, бросил:

— После поговорим. Вертухай нарисовался.

Медведь вышел на берег реки и остановился, мотая тяжелой головой из стороны в сторону. Он только освободился от спячки и обходил свои старые владения, помечая границы. На отощавшем за зиму хищнике шерсть висела клочьями. Зверь был старый. Щуря подслеповатые глаза, он оглядел окрестности и затрусил к воде. Его терзал нестерпимый голод. Коснувшись воды, хищник фыркнул, с непривычки она показалась необычайно холодной. Зверь напился и заковылял вдоль кромки воды. Дошел до устья небольшого ручья. На отмелях было видно гладкое песчаное дно. Внимание матерого зверя привлек странный шум. Прислушавшись, медведь встал на задние лапы. Высоко в небе плыл серебристый крестик. Косолапый довольно часто видел и слышал такое прежде и знал, что это не опасно. Мишка плюхнулся на четыре лапы и наклонился к воде. Вода была прозрачной, чуть коричневой, и пахла болотом. Медведь встал против солнца, так чтобы тень не падала на воду. На мелководье, еле шевеля хвостами, замерли две рыбины. Хищник поерзал задом, готовясь к прыжку, на мгновение замер и ринулся в воду. Брызги полетели во все стороны, радугой вспыхивая на солнце. Медведь зацепил лапой рыбину и бросил ее на берег, выбрался из воды, встряхнулся, повел носом, почуял запах пищи и наклонился. На отмели бился здоровенный хариус. Добыча извивалась, пытаясь вернуться в родную стихию. Медведь придавил свой трофей лапой и захрустел рыбьей головой. Удовлетворенно сопя, зачавкал, щурясь на солнце.

Глава 6.

НА ЧЕСТНОМ СЛОВЕ И НА ОДНОМ КРЫЛЕ…

Все пассажиры собрались в носу самолета. Когда машина набрала высоту, стало холодно. Давыдов прямо-таки примерз к жесткому сиденью. Пока шли над Питером, все, не отрываясь от иллюминаторов, любовались открывшейся панорамой. Собираясь в командировку, Давыдов прихватил с собой фотоаппарат-«мыльницу» и пару пленок и теперь торопился сделать пару эффектных кадров. Над городом ему летать еще не приходилось. Внизу феерическая картина — Северная Пальмира в утренних лучах. Давыдов заметил, что почти все постройки старой части города подчиняются какому-то замыслу, здания выстроились в едином грандиозном архитектурном ансамбле. С земли это было незаметно. Потом с левого борта стало видно Ладожское озеро. Этот пейзаж был более привычным, напоминал годы службы на Севере.

Вскоре пассажиры перезнакомились. Спасение от холода нашлось у каждого. Тыловик расстелил газету, достал яйца, колбасу, курицу. Выпили за знакомство по первой. Немного потравили анекдоты. Пригласили летчиков, но из экипажа пропустить по глоточку согласился только техник. Мало-помалу согрелись, от холода разыгрался аппетит. Быстро подчистили весь провиант. Давыдов отправился в хвост — там он оставил свой «дипломат» — за салом. Майор начал потрошить свою коробку:

— Ну-ка, чего нам тут подкинули.

В проем двери выглянул командир:

— Эй, алкаши, сейчас на трассу выходить будем, готовьтесь к повороту, держи все, что не закреплено.

Машина начала правый поворот. Майор Макаров ловко поймал поехавшую по столику бутылку. Тыловик собрал объедки в газету. Нос самолета пошел вверх: на трассе должны были идти верхним эшелоном. Коробка с консервами запрыгала по салону и уткнулась в мешки с грузом. Слетели с сидений и покатились по полу фуражки.

Командир выровнял машину, проверил показания приборов. Теперь они шли по общей трассе на своей высоте. Включив нужный канал бортовой радиостанции, командир глянул радиоданные и приготовился вызвать диспетчера перелетов.

Макаров вертел в руках банку. Обычный металлический цилиндр, граммов на четыреста. На верхней крышке кольцо.

— Странная какая-то. Без этикетки.

— Ну-ка. — Тыловик взял банку у майора. — По-моему, из гуманитарной помощи. Нам тут просроченные натовские пайки раздавали, там были похожие банки. Не поймешь только — рыбные или мясные консервы, маркировка не наша.

— Сейчас разберемся, что тут за харчи. — Макаров отобрал банку и потянул за кольцо. Крышка легко снялась, будто и не была припаяна. Под ней оказались маленькие переключатели с микроскопическими рисками и цифрами. — Что еще за хреновина?!!

Командир нашел позывные диспетчера и нажал тангенту, включая станцию на передачу.

— Редут, я семьсот…

Дальнейшие слова утонули в грохоте взрыва.

Давыдов дождался, пока самолет выровняется, раскрыл «дипломат» и нашел пакет с замороженным салом. Задумался, взять бутылку «Зубровки» или нет. «С одной стороны, можно поддержать компанию, с другой — в Североморске неизвестно сколько сидеть. Можно будет и в гостинице со своими мужиками употребить. Особенно если у них все горючее вышло. Как-никак они там уже не одни сутки загорают». Вдруг раздался оглушительный грохот, сверху на Давыдова упало что-то мягкое и тяжелое. От чудовищного пинка капитан нырнул носом в раскрытый «дипломат», ударился головой о стену и отключился.

Сознание вернулось через мгновение. Давыдов вылез из-под тюка с меховым обмундированием. В том, что произошел взрыв, он не сомневался: салон заволокло дымом и в воздухе удушливо пахло сгоревшим тротилом. Давыдов сел, помотал головой. В ушах звенело. Ужасно болела голова. Анатолий потрогал лоб и нащупал здоровую шишку и ссадину. Коснувшись раны, ругнулся и посмотрел на руку. Ладонь окрасилась красным. Давыдов встал на четвереньки и стал пробираться в нос. Тянуло холодом. Давыдов встал и сквозь рассеивающийся дым увидел, что осколки взрывного устройства разбили стекла в иллюминаторах левого борта. В отверстия врывался обжигающе ледяной ветер, сгонял остатки дыма в хвост. Потолок и борта самолета были изрешечены множеством пробоин. На полу лежало три тела. Вернее, только то, что от них осталось. Прямо у ног Давыдова дрожала чья-то оторванная рука. Узнать убитых было невозможно. Давыдова стошнило. Капитан нащупал в кармане платок, вытер рот и, шатаясь, побрел в пилотскую кабину.

Пилот в левом кресле уткнулся лицом в штурвал. В затылке летчика сочилась кровью рваная рана, желтел мозг. Он был мертв. Но летчик справа был жив. Его куртка медленно пропитывалась кровью. Раненый был без сознания и слабо стонал. Давыдов ошеломленно переводил взгляд с одного пилота на другого. Рассудок отказывался верить в случившееся.

— Черт! Вот черт! Как же так, оба сразу…

Перспектива выглядела безрадостной: оказался на борту неуправляемого самолета, летящего неизвестно куда. Давыдов посмотрел на приборную доску, в глазах рябило от обилия циферблатов, указателей, индикаторов. Взгляд остановился на циферблате высотомера. Его маленькая стрелка медленно вращалась. Машина неумолимо теряла высоту. Судя по скорости движения стрелки, самолет медленно, но верно снижался. От этого открытия захватило дух. Нужно срочно что-нибудь делать. Давыдов высвободил из ремней мертвого пилота, вытащил тяжелое тело в салон, вернулся в кабину и стал тормошить раненого:

— Эй братан, очнись! Падаем!

Летчик не реагировал, от толчков его голова запрокинулась, сквозь приоткрытые веки виднелись белки закатившихся глаз.

— О Господи, да очнись же…

Раненый не отзывался. Давыдов уселся в освободившееся кресло и снова взглянул на показания высотомера. Стрелка прошла рубеж в две тысячи. Капитан потянул штурвал на себя.

9

Вы читаете книгу


Козлов Константин - Ракетчик Ракетчик
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело