Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян - Страница 106

• Предыдущая
• 106/156
• Следующая

— Но сэр Генри не говорил этого, — быстро произнесла мисс Марпл, прервав тихое совещание с миссис Бантри. — Он сказал, что подозреваемых четверо, а значит, мистер Темплтон входит в их число. Я права, сэр Генри?

— Да, мисс Марпл. К сожалению, опыт научил меня одному правилу: не бывает людей выше подозрений. Я только что изложил вам причины, по которым каждый из этих людей может оказаться виновным, хоть это и кажется невероятным. В Чарльзе Темплтоне я поначалу не сомневался, но потом, памятуя только что упомянутое правило, я и его взял под подозрение. Как это ни прискорбно, но нужно признать, что каждая армия, каждый флот, каждый полицейский отряд имеет в своих рядах определенное количество предателей, нравится нам это или нет. Поэтому Чарльза Темплтона я проверял не менее пристрастно, чем остальных. Я задавал себе те же вопросы, которые только что задала мисс Хельер. Почему именно он из всей четверки не смог предъявить полученное письмо, тем более что письмо, судя по марке, пришло из Германии? Кто мог ему писать из Германии? Последний вопрос напрашивался сам собой, поэтому я спросил его об этом напрямую. Ответ оказался очень простым: сестра его матери замужем за немцем, и то письмо было от его немецкой двоюродной сестры. Таким образом, я узнал то, чего не знал раньше: оказывается, у Чарльза Темплтона есть родственники в Германии. И это, само собой, сразу же включило его в список подозреваемых. Чарльз работает со мной, он мне всегда нравился, и я доверял ему, но, если рассматривать это дело непредвзято, я должен признать, что он главный подозреваемый. Но все же… Не знаю. Не знаю!.. И, скорее всего, не узнаю никогда. Главное для меня — не наказать убийцу. Для меня есть вопрос в тысячу раз важнее. Возможно, это будет стоить карьеры честному человеку… И все из-за подозрения, подозрения, которым я не имею права пренебречь.

Мисс Марпл покашляла и произнесла негромко:

— Значит, сэр Генри, если я правильно поняла, вас больше всего беспокоит вопрос виновности молодого мистера Темплтона?

— Да, в некотором смысле. Вообще-то я бы должен одинаково относиться ко всем четверым, но я не могу сказать, что это так. Вот, например, Доббс на его счет у меня, конечно, тоже есть подозрения, но его карьеру это не испортит, тем более в деревне все уверены, что смерть доктора Розена была обычным несчастным случаем. С Гертрудой немного хуже — из-за подозрений в ее адрес фрейлейн Розен наверняка изменит свое отношение к ней. Хотя, возможно, для нее это не так уж важно. А что касается Греты Розен… Тут не все так просто. Грета прелестная девушка, а Чарльз Темплтон красивый молодой человек, и пять месяцев они прожили под одной крышей. Произошло неизбежное, они полюбили друг друга. Но случилась катастрофа, и они не успели признаться в своих чувствах. Прошло три месяца. Через пару дней после того, как я вышел в отставку, ко мне наведалась Грета Розен. К этому времени она уже продала коттедж и собиралась вернуться в Германию, уладив все дядины дела. Она пришла ко мне, так сказать, по личному вопросу, хотя и знала о моей отставке. Какое-то время она ходила вокруг да около, но наконец все прояснилось. Она спросила, что я думаю о том письме с немецкой маркой. Это письмо не давало ей покоя. Видно, ее тоже тревожило то, что Чарльз порвал его. Она хотела знать мое мнение на этот счет. Разумеется, она ему поверила, но… Хотела знать наверняка. Видите? То же самое чувство: она хотела верить, но проклятая подозрительность, хоть и была загнана в темные глубины разума, не давала ей покоя. Я рассказал ей все начистоту, ничего не скрывая, и попросил ее о том же. Я спросил, любит ли она Чарльза и любит ли Чарльз ее. «Думаю, да, — ответила она. — Я даже уверена. Мы были так счастливы. Каждый день был событием. Мы знали… Мы оба догадывались. Но мы не спешили — нам казалось, что впереди у нас бесконечность. Когда-нибудь он сказал бы, что любит меня, и я ответила бы, что люблю его… Ах, вы сами понимаете, что случилось потом. Все изменилось. Между нами как будто пробежала черная кошка. При встрече мы не знаем, что говорить. Наверное, он чувствует то же, что и я. Наверное, тоже хочет верить. Поэтому, сэр Генри, я и пришла к вам. Умоляю, помогите мне! Я хочу быть уверенной, что дядю убил не Чарльз Темплтон. Скажите, что это не он! Скажите! Умоляю!..» Но я не мог этого сказать. Они будут все больше отдаляться друг от друга… И подозрение будет призраком преследовать их обоих, призраком, от которого невозможно избавиться.

Сэр Генри откинулся на спинку кресла с усталым видом. Лицо его словно посерело. Раз или два он печально покачал головой.

— И ничего тут не поделаешь, разве только… — Он снова сел ровно, и по лицу его скользнула ироничная улыбка. — Разве только мисс Марпл поможет нам. Что скажете, мисс Марпл? У меня такое чувство, что это письмо как раз по вашей части. Письмо о церковном собрании. Оно не натолкнуло вас ни на какие соображения? Вы можете помочь двум несчастным влюбленным обрести счастье?

Однако, несмотря на ироничность тона, было видно, что в просьбу эту он вкладывал больше надежды, чем хотел показать.

Мисс Марпл покашляла и поправила кружева.

— Все это мне немного напомнило случай с Анни Поултни, — призналась она. — С письмом, разумеется, все понятно, и миссис Бантри, и мне. Я говорю не о письме с приглашением в церковь, а о другом. Сэр Генри, вы живете в Лондоне, поэтому неудивительно, что вы не обратили на это внимания.

— На что? — удивился сэр Генри.

Миссис Бантри взяла каталог и с видимым удовольствием начала читать:

— «Доктор Спат. Чистые сиреневые лепестки, на редкость красивый цветок с очень длинным и крепким стеблем. Прекрасно подходит для украшения сада и хорошо срезается. Один из лучших экземпляров своего вида. Маркус Джексон. Прекрасной формы цветок, немного напоминающий хризантему, необычного кирпичного цвета. Елизавета Перри. Ярко-красный декоративный цветок. Рабат. Яркий, оранжевый с красным оттенком цветок. Прекрасное садовое растение и долго сохраняется в срезанном виде. Трепет…»

— С большой буквы, если помните, — указала мисс Марпл.

— «Трепет. Розовые и белые оттенки, очень большой цветок прекрасной формы». — Миссис Бантри отбросила каталог и с торжествующим видом пояснила: — Сорта георгин!

— И их первые буквы образуют слово «Смерть», — пояснила мисс Марпл.

— Но ведь письмо было послано самому доктору Розену, — возразил сэр Генри.

— В этом и заключается хитрость, — сказала мисс Марпл. — Поэтому именно в нем и было зашифровано предупреждение. Что бы он сделал, если бы получил письмо неизвестно от кого с незнакомыми именами? Разумеется, отдал бы его своему секретарю.

— Неужели действительно…

— О нет! — поспешила заверить его мисс Марпл. — Не секретарь. Это, наоборот, подтверждает его невиновность. Он бы не допустил, чтобы это письмо попало к вам в руки. И наверняка не стал бы уничтожать свое письмо с немецкой маркой. Право же, его невиновность, если позволите так сказать, — более чем очевидна.

— Тогда кто же…

— Что ж, я почти уверена… Нет, полностью уверена! У стола находился еще один человек, который просто взял письмо и прочитал, что в тех обстоятельствах было совершенно естественно. Вы помните, что она с той же почтой получила садовый каталог?

— Грета Розен? — протянул сэр Генри. — Так, значит, ко мне она приходила…

— Мужчины ничего не понимают в таких вещах, — философски произнесла мисс Марпл. — И боюсь, что нас, старух, они считают отставшими от жизни, вечно недовольными занудами. Но вот что я вам скажу. К сожалению, женщины слишком хорошо разбираются в женщинах. Я не сомневаюсь, что им что-то мешало. Молодой человек неожиданно почувствовал необъяснимое отвращение к ней. Он подозревал ее, подозревал безотчетно, сам не зная почему, но скрыть этого не мог. Думаю, к вам она пошла от злости. Ему на самом деле тогда уже было нечего бояться, и к вам она явилась только для того, чтобы укрепить ваши подозрения насчет бедного мистера Темплтона. Наверняка вы не так уж сильно подозревали его до ее визита.

• Предыдущая
• 106/156
• Следующая